Русские святые - Таисия (Карцова)

В 16 лет он был зачислен на действительную военную службу. В 19 лет — произведен в младшие офицеры, а в 24 года — в полковники лейб-гвардии Преображенского полка. Генерал Зубов, служивший вместе с будущим царем мучеником в одном полку, вспоминает: «Он был подлинным отцом-командиром, заботившимся о своих подчиненных, как офицерах, так и солдатах, о солдатах же в особенности, так как он любил их всем своим русским сердцем. Его влекла к ним их бесхитростная простота, что было основной чертой его собственного характера. Наследник цесаревич не только интересовался их питанием и условиями их казарменной жизни, но и их домашними делами, жизнью и нуждами их семей и помогал им в нужде». Один раз государь, чтобы узнать, насколько удобно солдатское обмундирование, в полной солдатской форме прошел 20 верст. 

В 1884 г. в Петербурге торжественно справлялось бракосочетание вел. князя Сергея Александровича с принцессой Елисаветой Гессен-Дармштадтской. На торжествах присутствовала юная сестра невесты — Аликс, скромная двенадцатилетняя девочка, отличавшаяся необыкновенной красотой. Здесь впервые встретились будущие царственные мученики. Наследнику тогда было 16 лет. Завязалась дружба двух простых и чистых сердец, дружба, которая вскоре выросла в крепкую любовь. Девочка вернулась обратно в Дармштадт, но через пять лет снова посетила Россию и пробыла в Санкт-Петербурге несколько недель. Тогда у наследника созревает окончательное решение: он женится на Аликс Гессенской. Государь Александр III не дал своего согласия. «Все в воле Божией, — записал наследник у себя в дневнике после продолжительной беседы с отцом, — уповая на Его милосердие, я спокойно и покорно смотрю на будущее». Вообще св. Николаю была свойственна покорность родительской воле и покорность высшей Божией воле. Из послушания меньшему рождается послушание большему. Навыкнув послушанию родителям, св. Николай легко предавался и воле Божией, потому что отличался покорностью и смирением. 

Пять лег была испытываема эта чистая любовь двух юных сердец. Принцесса Аликс, уже настоящая красавица, к которой сватались многие коронованные женихи, отвечала всем решительным отказом. Так же и цесаревич отвечал спокойным, но твердым отказом на все попытки своих родителей устроить иначе его счастье. Это не было непостугаание родителям, а было испытанием их любви, потому что та сильная любовь, какая была между двумя царственными страстотерпцами, должна была еще более вырасти и закалиться в этих внешних препятствиях. 

Наконец весной 1894 г. августейшие родители наследника, видя непоколебимое решение своего сына, его терпение и кроткую покорность родительской воле, дали свое благословение на брак. В том же году он вместе с протопресвитером Иоанном Янышевым выехал в Кобург, чтобы сделать предложение принцессе. 

Аликс была искренно верующая. Но, воспитанная в лютеранстве, ее честная и прямая натура воспротивилась перемене религии. «Единственное препятствие или пропасть между ней и мной — это вопрос религии, — писал в своем дневнике наследник, — кроме этой преграды нет другой... все в воле Божией. Уповая на Его милосердие, я покорно и спокойно смотрю на будущее». Эта покорность воле Божией бывает свойственна истинным последователям Христовым. Только высокие духом и мудрые люди обладают этой высшей покорностью, а царю мученику это качество было всегда особенно свойственно. 

После сделанного предложения наследник записал в своем дневнике: «Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала. Она плакала все время и только время от времени произносила шепотом: „Нет, я не могу"». Будучи исключительно честной сама с собой, отличаясь благородством и преданностью своим идеалам и к тому же будучи прекрасно образованной — она получила при Оксфордском университете степень доктора философии, — Аликс не была способна принести весь свой внутренний мир в жертву любви к цесаревичу. 

Тут много помог ее собеседник, а затем духовник — просвещеннейший богослов, бывший ректор Санкт-Петербургской Духовной академии протопресвитер Иоанн Янышев. Он сумел открыть ей всю красоту и истину православной веры. Вспоминая впоследствии дни обручения, государыня писала супругу: «Ты видишь, как даже тогда вера и религия играли такую большую роль в моей жизни. Я не могу просто к этому относиться, и если я прихожу к уверенности в чем-либо, то уже навсегда... И также любовь ко Христу — она всегда была так близко связана с нашей жизнью в эти 22 года». 

Но полному обращению принцессы помогли искренние, горячие слова наследника, излившиеся из его любящего сердца: «Аликс, я понимаю Ваши религиозные чувства и благоговею перед ними. Но ведь мы веруем в одного Христа; другого Христа нет. Бог, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и Ваше Он наполнил любовью, чтобы мы слились душа с душой, чтобы мы стали едины и пошли одной дорогой в жизни. Без Его воли нет ничего. Пусть не тревожит Вас совесть о том, что моя вера станет Вашей верой. Когда Вы узнаете после, как прекрасна, благодатна и смиренна наша православная религия, как величественны и великолепны наши храмы и монастыри и как торжественны и величавы наши богослужения, — Вы их полюбите, Аликс, и ничто не будет нас разделять». 

Принцесса с затаенным дыханием слушала вдохновенные слова цесаревича, и тут вдруг она заметила, что из его голубых глаз потекли слезы. Сердце ее, и так переполненное любовью и печалью, не выдержало, и из уст послышалось тихое: «Я согласна». 

«Милая, дорогая, бесценная мама, — в восторге писал домой наследник, — ты не можешь себе представить, как я несказанно счастлив... Сегодня утром нас оставили одних, и тут, с первых же слов, она согласилась. Одному Богу известно, что произошло со мной. Я плакал, как ребенок, и она тоже... Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди — все; и все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми. Я не мог даже писать, до того у меня дрожали руки... Спаситель сказал нам: «Все, что ни просишь у Бога, даст тебе Бог». Слова эти бесконечно мне дороги, потому что в течение пяти лет я молился ими, повторяя их каждую ночь, умоляя Его облегчить Аликс переход в православную веру и дать мне ее в жены...» 

Дни их помолвки совпали с предсмертной болезнью государя Александра III. За 10 дней до его смерти они приехали в Ливадию. Государь Александр III, желая оказать внимание невесте своего сына, несмотря на все запреты врачей и семьи, встал с кровати, надел парадную форму и, сидя в кресле, благословил припавших к его ногам будущих супругов. Лично к принцессе он проявил большую ласку и внимание, о чем впоследствии царица мученица с волнением вспоминала всю жизнь. 

20 октября 1894 г. в Бозе почил Государь Император Александр III. На следующий день среди глубокой печали блеснул луч радости: принцесса Аликс приняла Православие с наречением ей имени Александра, в честь царицы мученицы Александры (+ 303), и оба, жених и невеста, причастились Святых Тайн. Через три недели в скорбной, траурной обстановке состоялось венчание государя императора Николая Александровича и принцессы Александры. «Свадьба наша, — вспоминала потом государыня, — была как бы продолжением этих панихид, только что меня одели в белое платье». 

Первые 20 лет супружества царской четы были самыми счастливыми их личной семейной жизни. Более счастливой семьи никто из близко знавших их не встречал. Свв. страстотерпцы и сами это сознавали — так, государыня в одном из своих писем к государю писала: «В нынешние времена редко видишь такие браки... Ты — моя жизнь, мой свет... Когда на сердце тяжело от забот и тревог, каждое проявление нежности дает силу и бесконечное счастье. Ах, если бы дети наши могли бы так же быть счастливы в своей супружеской жизни». И другие, наблюдая со стороны их тихое счастье и примерную семейную жизнь, удивлялись этой идиллии двух венценосных супругов. Пьер Жильяр, воспитатель наследника цесаревича Алексия, писал: «Какой пример, если бы только о нем знали, давала эта столь достойная семейная жизнь, полная такой нежности. Но как мало людей о ней подозревали. Правда, что эта семья была слишком равнодушна к общественному мнению и укрывалась от посторонних взглядов». Другой близкий к царской семье человек, флигель-адъютант Мордвинов, вспоминал: «Я навсегда буду под впечатлением этой изумительной, до встречи с ними никогда ранее мною не виданной, чудной во всех отношениях семьи». «Я скажу про них просто, — говорил камердинер Волков, — это была самая святая и чистая семья». 

Осенью 1895 г. родилась первая дочь — славный, крупный ребенок, вызвавший новые заботы, давший новые радости. «Богом нам посланную дочку при молитве мы назвали Ольгой», — отметил в своем дневнике государь. 

Св. мученица вел. княжна Ольга унаследовала от отца все лучшие стороны его души: простоту, доброту, скромность, непоколебимую честность и всеобъемлющую любовь к, Родине, а от матери — глубокую евангельскую веру, прямоту, умение владеть собой и крепость духа. Она обладала очень живым умом и рассудительностью — этой высшей добродетелью, по слову прп. Антония Великого. Неудивительно, что государь часто советовался с ней, даже по самым важным вопросам. Ее чистая, «хрустальная» душа, как выразился один из ее воспитателей, отражалась и на внешнем ее облике; люди чувствовали в ее присутствии какой-то неиссякаемый источник жизни, радости и мира. «Чем больше глядишь на нее, тем миловиднее становится ее лицо, — говорила сестра, работавшая с ней в лазарете, — оно озарено внутренним светом, оно становится прекрасным от каждой ее светлой улыбки. Она вся ясная, радостная».