Страдание - Лорел Гамильтон

В комнате светились все святые предметы, и чисто физически я была ослеплена и не видела ничего кроме белого света. Но часть моего зрения, что находилось в трансе, отразило как свет проследовал по связи за вампиром и подожгло его как фитиль. Я попыталась направить этот свет прямо на вампира, но он обратил на меня свои глаза цвета ночи и прошептал у меня в голове:

«Ты забрала моего слугу, но до меня тебе не добраться. И теперь, когда ты знаешь, что я жив, я должен уничтожить тебя, Анита Блейк».

Я отправила ему мысль и услышала как она проявилась рядом с ним:

«Еще посмотрим кто кого, Любовник Смерти».

А потом он исчез, пещера или что бы там ни было, исчезла с поля моего внутреннего зрения. Я вернулась в себя, сидя верхом на груди Генри, сияние святых предметов угасло, превратив их в обычный металл, и прервала поцелуй.

Я смотрела в глаза Генри с расстояния в пару дюймов; зрачки были слишком расширены, губы приоткрыты, пульс бился в горле, как пойманная в ловушку птица. На секунду на меня накатила жажда крови и его пульс показался мне леденцом, который можно лизать до тех пор, пока во рту не разольется сочная начинка, но я столько сил вложила пытаясь его спасти, чтобы сейчас навредить. В этой игре я уже не была новичком и не стала касаться его шеи. Я сдвинулась, чтобы уж слишком явно не сидеть на нем. Трудно поддерживать серьезный разговор с человеком, пока ты на нем верхом.

— Вы в порядке? — спросила я слегка запыхавшимся голосом, как будто после тяжелой работы.

Он оглядел комнату как будто боялся того, что увидит, а потом ответил:

— Думаю, да.

Доктор Эймс подошел к кровати и начал проверять его жизненные показатели. Думаю, он сделал это для того, чтобы просто привнести в ситуацию что-то нормальное, а не потому, что ему нужно было узнать температуру и пульс Генри.

Никки помог спуститься с кровати и начал передавать мне мое оружие. К нам подошел Эл и выглядел он бледновато:

— Не думал, что хоть что-то из этого возможно.

— Невозможное существует лишь до того момента, пока кто-то не доказывает обратного, — ответила я, вставляя последний пистолет на место.

— Наверное. Так он сделал из Генри своего человека-слугу.

— Ага.

— Это как если он укусит кого-нибудь пару раз?

— Нет, реально могущественным даже клыки запускать не придется, чтобы сделать из человека слугу.

— Я думал, для этого сначала им нужно тебя укусить.

— Не-а.

У него зазвонил телефон и Эл посмотрел кто звонит:

— Извините, я должен ответить, рад, что тебе удалось помочь Малышу Генри. — И ушел разговаривать.

Ко мне подошел доктор Эймс:

— Без понятия, что только что произошло, но сейчас он кажется вполне здоровым, слегка дерганым, но здоровым.

— Если вы не верите в ангелов, то я не смогу вам про них объяснить, — с улыбкой ответила я.

— Хотите сказать, что вы ангел, маршал Блейк?

Я засмеялась:

— Ангел, нет, я этого не говорила.

— Под конец вы были скрыты за белым светом, почти полностью заслонены белым сиянием крестов, а когда вы его поцеловали, клянусь, я увидел как свет из вашего рта перетек в его.

— Я молилась о наставлении, чтобы смочь освободить его не навредив еще больше. — Ну да, это была отредактированная версия того, о чем я молилась, но Бог не требует все всем объяснять; если бы требовал, то оставил бы для нас более четкие инструкции.

— Клянусь, на секунду, мне показалось в этом свете я видел крылья, — сказал Эймс.

Я улыбнулась и посмотрела на Никки:

— Ты видел крылья?

Он покачал головой.

Я улыбнулась доктору:

— Если вы видели крылья, доктор Эймс, это были не мои.

— Тогда чьи?

Я улыбнулась еще шире:

— Не забыли, я верю в ангелов.

Он выглядел потрясенным:

— Подобными речами вы доведете человека или до бутылки или до церкви, маршал.

— В мою работу не входит вести вас в церковь, и уж точно я не собираюсь доводить вас до бутылки.

Доктор Эймс посмотрел на меня. Я уже видела такой взгляд, но, как правило, он появлялся у людей, которые впервые видели призрака, или вампира, и они впервые в жизни по настоящему пугаются.

— И в чем же тогда заключается ваша работа в дальнейшем, маршал Блейк?

— Хочу расспросить Генри и посмотреть, удастся ли получить подсказку о местонахождении тела вампира. Если сможем уничтожить настоящее тело вампира, сможем все это закончить.

— Что ж, оставлю вас допрашивать мистера Кроуфорда. Думаю, мне все же следует пойти чего-нибудь выпить.

— Средь рабочего дня? — удивилась я.

— Если не верящему в бога любителю науки не требуется выпить после того, что я сегодня увидел, то он еще больший атеист, чем я, — сказав это, он ушел.

Остальные копы почти поровну поделились на тех, кто испугался того, что увидел и тех, кто настолько впечатлился, что было намного хуже, потому что я не была уверена, чего они будут ожидать от меня в следующий раз. Эймс не был единственным, кто видел очертания крыльев в том белом свете. Я сказала им, что это ответ на молитву, а не я лично. И под конец одному чересчур сердобольному копу я сказала:

— Уж поверьте, я точно не ангел.

Никки засмеялся и, кажется, никак не мог остановиться.

— Хватит ржать, лёва.

От этого он прыснул еще сильнее, облокотившись на стену со слезами, градом катившимися из его глаза. По крайней мере его смех пресек дальнейший поток странных теологических вопросов; попробуй веди разглагольствования об ангелах, когда рядом со мной ржет эта детина.

Глава 72

Зазвонил мой телефон, композицией Теда Ньюджента «Bad to the Bone», которую я поставила на Эдуарда.

— Привет, Тед, ну что там?

— Почти все более старые места преступлений, которые мы обнаружили сегодня, были расположены в округе Каллахана.

— Правда?

— Да, не думаю, что на шерифа напали случайно. Гуттерман сказал, что Каллахан регулярно посещал обособленные дома — заходил на кофе к старикам, инвалидам, справлялся как у них дела, у всех, о ком он заботился.

— Я так понимаю, пропало не мало людей?

— Верно.

— Повиси минутку на телефоне, Тед. — Я повернулась к копам и медсестре с Генри. — Мне нужно ответить на этот звонок. Скоро вернусь — у меня еще есть несколько вопросов к вам, мистер Кроуфорд.

— Маршал Блейк, ты только что спасла мою бессмертную душу — и можешь называть меня просто Малыш Генри.

Я улыбнулась.

— Не знаю, насчет души — думаю, она была твоей в любом случае. Но как тебя называть Малышом Генри, когда ты на полметра выше меня.