Настоящий американец - Аристарх Риддер

Ну наконец-то, после очередной развязки на которой произошла авария с участием сразу четырех машин, движение стало поживее, а чуть погодя траффик вообще рассосался.

Чтобы не опоздать совсем уж сильно, пришлось гнать с превышением миль этак на двадцать, а то и тридцать в час и уже на въезде в Сан-Бернардино я услышал за собой противный звук полицейской сирены.

— Офицер Эдвардс, пожалуйста предъявите документы, — голос остановившего меня копа был сух и безэмоционален.

— Да, конечно, офицер, вот они. Какие-то проблемы? — выполнив его приказ, я даже не подумал выходить из авто. Здесь действует жесткое правило, которые без изменения дошли до двадцать первого века — водитель должен оставаться в машине.

Помню, как в первый раз меня остановил полицейский в штатах. Это было в начале двухтысячных, когда я только обзавелся недвижимостью в Тампе и купил свой первый суперкар. Пижонскую ярко-красную ламбу.

Я тогда сдуру решил выйти из машины и замер, когда перед моим лицом оказался ствол пистолета. Потом, конечно, офицер объяснил мне правила и отличия американского менталитета от нашего, но урок я запомнил. Поэтому и сейчас спокойно ждал, держа руки на виду.

— Мистер Уилсон, и куда вы так торопитесь? — спросил меня Эдвардс.

— К сожалению, опаздываю на встречу с деловыми партнерами. Траффик сегодня просто ужасный.

— Он такой именно из-за таких как вы водителей, мистер Уилсон. Вечно найдется какой-нибудь чудак, который решит, что он гонщик, а дорога — это гоночная трасса. А потом мы его по частям вытаскиваем из куска металлолома, который еще недавно был новенькой машиной.

— Приношу свои извинения, офицер. Вы правы.

— Впредь прошу вас быть аккуратнее, мистер Уилсон, — улыбаясь, полицейский вернул мне мои документы, — здесь вам не Ле-Ман, — последние его слова объяснили такое снисхождение к нарушителю ПДД. — Хорошей дороги.

— Спасибо, офицер. Могу я попросить у вас ручку? — как говориться, ни один добрый поступок не должен остаться безнаказанным.

Эдвардс немного замешкался от непонимания, но все же выполнил мою просьбу. Я потянулся за кейсом, лежащем у меня на переднем сиденье, открыл его, достал оттуда новенький номер Motor Trend со мной и Шелби на обложке и, подписав его, отдал полицейскому.

— Спасибо, мистер Уилсон! — восторженно поблагодарил он меня, продолжая всматриваться в мои закорючки на журнале.

— Через пару десятков лет сможете выручить за него миллион долларов, а то и больше, — добавил я ему потрясения.

* * *

— Все равно не понимаю, зачем нам продавать долю в бизнесе? — ответил вопросом Морис Макдональд на наше с Кроком совместное предложение. Мы сидели в первом в мире ресторане фаст-фуда, в кабинете основателей. Не знаю, зачем понадобился этот символизм. Предварительно, как заверил меня Крок, братья выразили готовность продать свою долю, вот и встретились бы в офисе юристов, а не на трассе 66.

— Морис, вы же еще вчера были согласны на сделку, — напомнил ему Крок.

— Мы передумали, — вступил в разговор Ричард. — Обстоятельства изменились. Мы подняли отчёты, посоветовались с юристом и бухгалтером. Наш прогноз — доходы с каждым месяцем будут расти. Миллион — это слишком мало.

— И сколько вы хотите? — спросил Рэй.

— Три миллиона минимум, — глаза братьев алчно блеснули.

— Это слишком много, — услышав сумму, Крок поморщился.

— Для тридцати ресторанов — это не мало, — парировал Ричард.

— Появление которых не ваша заслуга. Это я их открыл! А если бы не деньги Фрэнка никаких тридцати ресторанов вообще бы не было. Вы же с братом занимаетесь только аудитом производственных процессов и руководством двух ресторанов.

— Нам незачем продавать свои доли за меньшую сумму, — оба брата синхронно скрестили руки на груди. — Бизнес растет, мы становимся богаче. Пусть так все и остается.

— До первого конкурента. Как только он появится, ваш бизнес рухнет, — улыбаясь, заметил я.

— Какой конкурент? — братья впились в меня взглядами.

— Зачем мне вкладывать деньги в чужой бизнес, если я могу основать свой, без никчемных прилипал? — скопировал я их самодовольный тон. Эти ирлашки совсем оборзели, сидят тут в своей сраной Калифорнии, ни хрена не делают, жируют пока я трачу бабки, а Рэй, как бешеная собака, носиться по всей стране, расширяет производство. Решили, черти, меня со сделкой опрокинуть, так я в ответ ваш бизнес уничтожу, силенок у меня хватит.

— В общем, господа, — моя улыбка стала походить на оскал, — или вы принимаете наши условия и продаете вашу долю, или прямо сейчас мы разрываем наше сотрудничество и каждый остается при своих. Мы с Рэем на базе нашей доли открываем свою сеть ресторанов быстрого обслуживания и через год, максимум два о Макдональдсе все забудут. У меня намного больше возможностей и денег чем у вас. Я, в отличии от вас мировая знаменитость. Моё лицо и имя в рекламе на ТВ и на билбордах привлечет намного больше клиентов, чем вы себе можете представить. Если вы не продадите свою долю сейчас, то вскоре отдадите всё что имеете даром. И на «руинах» того что еще недавно было сетью ресторанов Макдоналдс будет нечто совсем новое, к чему вы не будете иметь никакого отношения. Решайте, господа, я жду вашего ответа.

Мой агрессивный демарш настолько обескуражил Ричарда и Мориса что они запросили паузу в переговорах. Но нет, никаких пауз, я продолжил отыгрывать не уступчивого дельца с Восточного побережья до конца.

Тактика дала результат, и они согласились, правда не за миллион на двоих, а каждому. Но я продолжал выкручивать руки своим партнером и снизил сумму до полутора миллионов на двоих, причем на удобных мне условиях выплаты — в течении двух лет с момента подписания соглашения о продаже их доли компании.

Не теряя время, мы поехали в город к юристу, где подписали договор о намерениях. Основной договор, договорились, будет заключен через неделю в Чикаго. Его составлением займется Перри, документы я ему отправил в Нью-Йорк, о чем сообщил по телефону, правда, не подумал о часовых поясах и нарвался на его отвратительное настроение, какое бывает у разбуженного в три ночи человека.

— Надеюсь, они не сдадут назад, — вздохнул Рэй, удрученный жесткими переговорами, после того, как мы