Война во время мира (СИ) - Гнутова (Gnutova) Алена (Alyona)

Джеймс оторвался от ее губ, провел дорожку из поцелуев по ее шее и ключице и начал целовать ее грудь. Пенелопа выгибалась ему навстречу, запускала пальцы в его волосы. Ее дыхание учащалось, на щеках появился румянец.

Тем временем рука Джеймса уже добралась до границы трусов. Вернувшись к ее губам, Джеймс запустил туда свою руку. Пенелопа инстинктивно сжала ноги, зажав руку Джеймса, и отстранилась от него.

— Все хорошо, — прошептал ей на ухо Джим. — Расслабься. Тебе не будет больно, обещаю.

Пенелопа кивнула и расслабила ноги. Джеймс стал аккуратно водить пальцами, лаская ее. С каждым его движением Пенелопа все больше расслаблялась, выгибалась навстречу его руке. С каждым его движением ее дыхание все больше учащалось, она сжала простынку. Джеймс продолжал работать рукой, не забывая покрывать все ее тело поцелуями.

Джеймс сам уже терпел из последних сил, но он знал, что для начала нужно, чтобы она на физическом уровне привыкла к его поцелуям, рукам, не ассоциировала ни с чем другим. Джеймс видел, как от его прикосновений по ее коже распространяются мурашки.

Джеймс запустил в нее два пальца, Пенелопа снова выдохнула в перемешку со стоном, но уже не зажалась. Джеймс с удовольствием наблюдал, как она закусывает нижнюю губу, как трогает его тело, цепляется за его шею. Наконец, он почувствовал, как ее тело полностью расслабилось.

Пенелопа притянула его, целуя. Джеймс быстро снял с нее и с себя остатки одежды. Откинув назад ее волосы, Джеймс вошел в нее. В этот раз Пенелопа не сдерживала себя и издала громкий стон, сильнее прогнувшись.

Джеймс начал двигаться быстрее, проникая в нее все глубже, заставляя все больше выгибаться. Джеймс требовательно целовал ее шею, губы. С каждым движением она стонала все больше, цепляясь в его спину, обвивая его тело ногами.

Джеймс чувствовал, как ее мышцы начинают сокращаться. Он еще больше ускорил темп.

— Джеймс, — прошептала она, поцарапав ногтями спину, и обмякла.

Джеймс тоже в это же мгновение испытал то самое удовольствие, которое, казалось, не испытывал никогда. Он продолжал лежать на ней, уткнувшись в шею, пытаясь успокоиться и насладиться ее запахом. Он чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал ее дыхание, приходящее в норму.

Джеймс посмотрел ей в глаза.

— Я так тебя люблю, Джейми, — прошептала она, целуя.

Они лежали в объятиях друг друга. Джеймс никак не мог оставить свои ощущения, будто это у него было впервые. Но можно было и так сказать. Он впервые понял, что такое не просто секс, а именно занятие любовью. Казалось, Пенелопа думала тоже самое.

В этот вечер им больше не были нужны слова.

Джеймс проснулся и сразу растянулся в улыбке. Пенелопа закинула на него одну ногу, а руку положила на его живот. Спящая в его рубашке она была самым прекрасным созданием. Джеймс аккуратно провел рукой по ее волосам, убирая их с ее лица. Тут она зашевелилась. Джеймс быстро закрыл глаза, но улыбка во всю ширину его выдавала.

Пенелопа прижалась к его губам и легла на него.

— Я знаю, что ты не спишь, — усмехнулась она, продолжая покрывать все лицо поцелуями.

Джеймс открыл глаза, и прижал ее к себе.

— Мы на уроки не опоздаем? — спустя десять минут она отстранилась от него.

— Давай никуда не пойдем, — простонал Джеймс. — Тем более, у тебя нет первого урока.

— Зато у тебя МакГонагалл, — сказала она, слезая с него и садясь рядом.

— Вот дьявол, — выругался Джеймс, посмотрев на часы. — Но у нас еще есть полчаса до завтрака.

Джеймс стал расстегивать на ней свою же рубашку.

— Нам еще надо переодеться, — сказала Пенелопа, чуть отстраняясь от него. — Я же не пойду в этом платье.

— Ты забываешь, где мы находимся, — сказал Джеймс и указал на диван, на котором уже появилась их школьная форма, а потом добавил. — Но волосы ты сегодня оставишь распущенными.

Он повалил ее обратно на кровать, нависая над ней.

— Спасибо тебе, Джеймс, — прошептала она, смотря своими синими полными счастья, любви и спокойствия глазами. — Еще в начале года я не могла представить, что…

— Тссс, — Джеймс нежно поцеловал ее. — Теперь все будет только так. Никакой боли и никаких страданий. Только нежность и любовь. Ты мне веришь?

Пенелопа вместо ответа потянулась за своей палочкой. Она взглянула на Джеймса, и из палочки вылетело голубое пламя, которое превратилось в изящного лебедя.

========== 128. Когтевранка, пуффендуйка и слизеринка ==========

Альбус Северус Поттер

— Ал, ты не передумал идти со Сьюзен в Хогсмид? — спросил у него с утра Скорпиус, когда они собирались в деревню.

— Нет, не передумал, — ответил Альбус.

Хотя понимал, что друг прав и ему стоит оставить ее в покое. Ему пришлось позвать ее, чтобы отвлечь от расспросов о той ночной подставе Джеймса. Он хотел, чтобы Нотт окончательно убедился в том, что ему не нужна Пенелопа. У этого человека не должно возникать никаких соблазнов на ее счет. Он искренне надеялся, что сегодня донесет до Сьюзен мысль, что они только друзья. Он даже не готовил ей никакой подарок. В отличие от другого человека.

— Еще же сорок минут до похода, куда ты? — удивился Малфой, когда Альбус направился на выход из спальни.

— Мы договорились встретиться чуть раньше, — соврал Альбус.

И направлялся он, действительно, по направлению к гостиной Пуффендуя. Однако путь его лежал на кухню. Пару дней назад он заказал у домиков один торт. Обычно на завтрак и ужин им подавали английскую еду. Лишь изредка по праздникам на столах в Большом зале появлялись заморские сладости. А ему нужен был вкуснейший итальянский десерт под названием Тирамису.

— Мистер Поттер, — запищали домовики, едва он переступил порог кухни. — Ваш заказ готов.

Альбус глянул в коробку. Несколько слоев нежнейшего крема, обильно посыпанных сверху шоколадом и какао, и украшенные черникой.

— Приготовлен по тому самому итальянскому рецепту, — сказал эльф.

— Спасибо большое, — сказал Альбус, отсчитывая несколько монет. — Вы проделали прекрасную работу. Доставьте его, пожалуйста, в комнату к мисс Стоун.

Домовики поклонились и принялись завязывать коробку праздничными лентами. Альбус хотел сначала отговорить их, но потом решил, посмотреть на реакцию Мелиссы.

Он знал, что она поймет, что это презент от него. За время их занятий по окклюменции они очень хорошо узнали друг друга. Сама Мелисса предложила это делать в форме игры. Если она что-то видела в сознании Альбуса, то рассказывала похожие истории. Несколько дней назад Альбус рассказывал ей о Чемпионате мира в Бразилии, на который их возил отец. Мелисса же рассказала о своем лучшем путешествии. Это была Италия. Капри. Кроме лазурного моря и яхты ей запомнилось небольшое кафе на берегу. Она сказала, что ела там самый вкусный десерт в своей жизни.

Альбус смотрел за ней все следующие дни. Она ни разу за приемом пищи не взяла себе ничего сладкого. Очевидно, она беспокоилась за свою фигуру. Но Альбус не понимал, как можно жить без сладкого. Может поэтому она была такой холодной со всеми? Ведь сладкое определенно поднимает настроение. Альбус надеялся, что его скромный подарок придется ей по душе. Тем более что вечером у них очередное занятие.

Альбус не знал, что испытывает к Мелиссе. На занятии по зельям, где они чувствовали запах Амортенции, Альбус в первую очередь услышал Пенелопу. Но этот едва уловимый запах плавно перетек в другой. Запах сирени. Более выраженный. Запах, который он почувствовал от Стоун в первый вечер их занятий. Это его заставило задуматься. Он не понимал, как такое может происходить. Если он видел Пенелопу в замке, а в особенности в компании Джеймса, в сердце начинала разрастаться уже привычная боль. Более того, после всей информации о том, что Пенелопа до сих пор не дает Джеймсу, Альбус сдерживал себя, чтобы не подойти к ней снова. Ему стоило огромных усилий держаться от нее дальше. Но только не с Мелиссой. Когда они были с ней наедине, о Легран Альбус даже не думал. Он замечал, что с каждым проникновением Мелиссы в его сознание, Пенелопы становилось все меньше.