Гоша Каджи и Венец Гекаты - Игорь Рябов

— Янка, пойми же наконец, что ты должна…, - бесполезный разговор уже в тысячный раз сворачивал в наезженную колею бестолковых уговоров. Убедительных аргументов у Каджи все равно не находилось. В крайнем случае, среди тех, которые можно было безбоязненно озвучить вслух. Но ведь совсем не факт, что такие вообще существуют в природе для упертой в своей непоколебимости девчонки.

— Никому я ничего не должна, взаймы не брала! — привычно обрубила близняшка, рисуя на запотелости стекла два крохотных сердечка, пробитые безжалостной стрелой. Правда она тут же добавляла несколько дополнительных штрихов, и получались неизвестные монстрологии чудища. Впрочем, довольно-таки миленькие. Сердечки трансформировались в необычной формы глазки, стрела превращалась в длинный комариный нос, рисовался рот с высунутым наружу языком, появлялись маленькие ослиные уши, вырастал чубчик торчащих волос. Вся эта бредятина впоследствии увенчивалась очками и мгновенно стиралась, забракованная художником из-за явной несхожести с оригиналом. На свободном участке стекла начинал набрасываться свеженький эскиз.

— Послушай, она же твоя сестра, в конце концов! — вскипел Гоша, теряя терпение. Ухватив девчонку за запястье, парнишка ее же ладонью, с небывалой легкостью подчинившейся ему, бездумно затер незаконченный шедевр. — Так дальше не может продолжаться. Вы уже полтора месяца не разговариваете из-за меня. Это неправильно! Пора отбросить обиду к дьяволу и помириться. Пожалуйста. Я же вижу как тебе плохо, Янка. Будь умнее их. Раз Аня с Робом не хотят сделать первый шаг, пойди ты им навстречу…

— С какого такого перепуга я первая должна мириться с ними? — удивилась близняшка, выгнув дугой брови. — Ты видимо забыл, Гоша, что это как раз моя сестренка отличается умом и сообразительностью . А мне при рождении достался всего лишь пустячок — глупое бесполезное сердце, — девчонка чувствительно ткнула указательным пальцем сперва себя в грудь, а затем досталось и другу, — если тебе знакомом такой медицинский термин. Оно кровь гоняет по телу. Ну, так, по мелочам еще кое для чего может сгодиться… Короче, ты определенно сошел с ума, — в ее устах аргумент звучал убийственно, тем более Каджи знал, насколько Янка права в своем диагнозе, сама того не подозревая.

— Вот и прояви свою добросердечность на полную катушку. Иди и мирись первой.

— А как же ты? Один останешься? С тоски ведь озвереешь. Мне тут Бардер по секрету шепнул, что Роб всерьез считает, будто ты нарушил нашу клятву в вечной дружбе, что в волшебном мире считается несмываемым позором, а он этого никогда простить не сможет. И соответственно ни о каком примирении с тобой даже речь не ведется.

— Я знаю, — вздохнул Гоша. — Но мне не привыкать жить в одиночку. В магловском мире досыта натренировался. Я же тебе рассказывал, что там у меня друзей как-то не получалось найти. Настоящих друзей, а не из-за какой-нибудь сиюминутной выгоды трущихся в твоем обществе. Мысли Роба мне известны, не новость. Живем-то мы по-прежнему в одной комнате. По его поведению все прекрасно видно. Он меня полностью игнорирует и в упор не замечает. Я так подозреваю, что даже если мы столкнемся случайно лбами, то он сделает вид, будто на мебель налетел. А с ней ведь не разговаривают и уж тем более не просят у нее прощения, коль наткнулись ненароком. Только я не предавал нашу дружбу, как он считает. Даже наоборот, пытаюсь ее защитить. Хоть ты-то мне веришь?

— Странный, конечно, способ защищать дружбу от нее отказываясь, — девчонка невнятно пожала плечами и немного подозрительно посмотрела на низко склонившего голову друга, показавшегося ей сейчас потерянным щенком. Острый приступ жалости мгновенно ткнулся шилом в ее сердечко, и близняшка осторожно положила ладонь на плечо Каджи. — Я естественно верю тебе. Какие могут быть сомнения? Но может быть ты, Гошка, все же посвятишь меня в свой тайный план спасения нашей компании?

— Нет, Янка, не могу, — парнишка умоляюще посмотрел в ее серо-голубые бездонные омуты. — Просто поверь, что это необходимо, и я не должен… Впрочем, неважно. Поверь и все. И помирись с ребятами. Мне невыносимо видеть почти каждое утро твои красные заплаканные глаза.

— Еще чего придумал! — неискренне возмутилась девчонка, пряча легкую припухлость носика и другие улики за кривой ухмылкой. — И вовсе они не заплаканные. Просто я сейчас не высыпаюсь. Столько всего навалилось сразу. Я и не думала, что в этом году учиться станет еще сложнее. Мы же вроде должны втянуться, привыкнуть. Похоже, что факультативом я зря загрузилась. А тут еще директор подкинул проблем со своим мудреным Новогодним балом…

— Так скинь хоть одну проблему! Наладь отношения с сестрой, — мгновенно уцепился Каджи. — Легче станет.

— Ладно, ладно, уговорил, болтун, — защитники Янкиной крепости замахали белым флагом, впрочем, судя по лукавому выражению личика коменданта гарнизона, он намеривался обратить капитуляцию к своей сугубо личной выгоде. А возможно, что и рассчитывал на победу. — Вообще-то, по правде говоря, все равно пришлось бы это сделать. Этерник требует, чтобы я привела на репетицию и сестру. У него какая-то очередная безумная фантазия оформилась в умопомрачающую своей гениальностью идею. А у меня уже отговорок не осталось, все исчерпала. Но учти, Гоша, я по-любому тебя не брошу. Робу с Анькой придется считаться с этим фактом. И помирюсь я только из-за того, что ты меня уже окончательно достал своим занудством! Сколько можно канючить об одном и том же?! Так что с тебя причитается крутое вознаграждение, чтобы у меня был стимул переступить через собственную гордость.

— Все что пожелаешь, — искренне обрадовавшись, но не просчитав последствий, поспешил с обещанием парнишка, не подозревавший коварного подвоха.

— Ты влип, милый, — победно усмехнулась близняшка, так иронично прищурившись, что Каджи с ней целиком и полностью согласился, похолодев. — Целуй. Здесь и сейчас. Или навсегда забудь про существование слова «помирись».

Парнишка вздрогнул, хотя и ожидал чего-то подобного. Выходка вполне соответствовала безбашенному характеру Янки. Но поцеловать при всех?! Это уже слишком! Да в него же потом до конца учебного года будут пальцами тыкать все, кому не лень руку приподнять. И все же другого выхода нет, сам виноват.

— Я жду, — спокойно, как будто о чем-то привычном и несущественном, сказала близняшка, подставляя лукавую мордочку для лобызаний.

Каджи собрался с духом, прокашлялся в кулак, прерывисто вздохнул, будто собирался сигануть с верхушки Игольчатой башни — самой высокой в Хилкровсе, и осторожно дотронулся губами до щеки Янки. И уже через пару секунд быстро отпрянул назад. Взрыва хохота со всех сторон не последовало. Более того, казалось, что вертящиеся вокруг парочки второкурсники совсем не обратили внимания на произошедший с Гошей конфуз, который прямо напрашивался, даже нарывался, на их ехидные подколочки.