Том 1. 1955-1959 - Аркадий Стругацкий

— Лопать захочет — придёт,— уверенно сказал Дауге. — Это свойственно всем формам жизни.

Юрковский покачал головой:

— Нет. Не придет она, Гриша.

Он залез на стул и снова стал сантиметр за сантиметром ощупывать потолок. В дверь постучали. Затем дверь мягко отъехала в сторону, и на пороге остановился маленький черноволосый Шарль Моллар, радиооптик.

— Войдите? — спросил Моллар.

— Вот именно, — сказал Дауге.

Моллар всплеснул руками.

— Mais non! — воскликнул он, радостно улыбаясь. Он всегда радостно улыбался. — Non «войдите». Я хотел познать: войтить?

— Конечно, — сказал Юрковский со стула. — Конечно, войтить, Шарль. Чего уж тут.

Моллар вошел, задвинул дверь и с любопытством задрал голову.

— Вольдемар, — сказал он, великолепно картавя. — Ви учится ходить по потолку?

— Уи, мадам, — сказал Дауге с ужасным акцентом. — В смысле месье, конечно. Собственно, иль шерш ля Варечка.

— Нет-нет! — вскричал Моллар. Он даже замахал руками. — Только не так. Только по-русску. Я же говорю только по-русску!

Юрковский слез со стула и спросил:

— Шарль, вы не видели мою Варечку?

Моллар погрозил ему пальцем.

— Ви мне все шутите, — сказал он, делая произвольные ударения. — Ви мне двенадцать дней шутите. — Он сел на диван рядом с Дауге. — Что есть Варечка? Я много раз слышалль «Варечка», сегодня ви ее ищете, но я ее не виделль ни один раз. А? — Он поглядел на Дауге. — Это птичька? Или это кошька? Или… э…

— Бегемот? — сказал Дауге.

— Что есть бегемот? — осведомился Моллар.

— Сэ такая лирондэй, — ответил Дауге. — Ласточка.

— О, l'hirondelle! — воскликнул Моллар. — Бегемот?

— Йес, — сказал Дауге. — Натюрлихь.

— Non, non! Только по-русску! — Он повернулся к Юрковскому. — Грегуар говорит верно?

— Ерунду порет Грегуар, — сердито проговорил Юрковский. — Чепуху.

Моллар внимательно посмотрел на него.

— Ви расстроены, Володья, — сказал он. — Я могу помочь?

— Да нет, наверное, Шарль. Надо просто искать. Ощупывать все руками, как я…

— Зачем щупать? — удивился Моллар. — Ви скажите, вид у нее какой есть. Я стану искать.

— Ха, — сказал Юрковский, — хотел бы я знать, какой у нее сейчас вид.

Моллар откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза ладонью.

— Je пе comprendre pas, — жалобно сказал он. — Я не понимаю. У нее нет вид? Или я не понимаю по-русску?

— Нет, все правильно, Шарль, — сказал Юрковский. — Вид у нее, конечно, есть. Только разный, понимаете? Когда она на потолке, она как потолок. Когда на диване — как диван…

— А когда на Грегуар, она как Грегуар, — сказал Моллар. — Ви все шутите.

— Он говорит правду, — вступился Дауге. — Варечка все время меняет окраску. Мимикрия. Она замечательно маскируется, понимаете? Мимикрия.

— Мимикрия у ласточка? — горько спросил Моллар. В дверь опять постучали.

— Войтить! — радостно закричал Моллар.

— Войдите, — перевел Юрковский.

Вошел Жилин, громадный, румяный и немного застенчивый.

— Извините, Владимир Сергеевич, — сказал он, несколько наклоняясь вперед. — Меня…

— О! — вскричал Моллар, сверкая улыбкой. Он очень благоволил к бортинженеру. — Le petit ingenieur![16] Как жизьнь, хоро-шё-о?

— Хорошо, — сказал Жилин.

— Как девушки, хорошё-о?

— Хорошо, — сказал Жилин. Он уже привык. — Бон.

— Прекрасный прононс, — сказал Дауге с завистью. — Кстати, Шарль, почему вы всегда спрашиваете Ваню, как девушки?

— Я очень люблю девушки, — серьезно сказал Моллар. — И всегда интересуюсь как.

— Бон, — сказал Дауге. — Же ву компран.

Жилин повернулся к Юрковскому:

— Владимир Сергеевич, меня послал капитан. Через сорок минут мы пройдем через перийовий, почти в экзосфере.

Юрковский вскочил.

— Наконец-то!

— Если вы будете наблюдать, я в вашем распоряжении.

— Спасибо, Ваня, — сказал Юрковский. Он повернулся к Дауге. — Ну, Иоганыч, вперед!

— Держись, бурый Джуп, — сказал Дауге.

— Les hirondelles, les hirondelles, — запел Моллар. — А я пойду готовить обед. Сегодня я дежурный, и на обед будет суп. Ви любите суп, Ванья?

Жилин не успел ответить, потому что планетолет сильно качнуло и он вывалился в дверь, едва успев ухватиться за косяк. Юрковский споткнулся о вытянутые ноги Моллара, развалившегося на диване, и упал на Дауге. Дауге охнул.

— Ого, — сказал Юрковский. — Это метеорит.

— Встань с меня, — сказал Дауге.

3. Бортинженер восхищается героями, а штурман обнаруживает Варечку

Тесный обсерваторный отсек был до отказа забит аппаратурой планетологов. Дауге сидел на корточках перед большим блестящим аппаратом, похожим на телевизионную камеру. Аппарат назывался экзосферным спектрографом. Планетологи возлагали на него большие надежды. Он был совсем новый — прямо с завода — и работал синхронно с бомбосбрасывателем. Матово-черный казенник бомбосбрасывателя занимал половину отсека. Возле него, в легких металлических стеллажах, тускло светились воронеными боками плоские обоймы бомбозондов. Каждая обойма содержала двадцать бомбозондов и весила сорок килограммов. По идее обоймы должны были подаваться в бомбосбрасыватель автоматически. Но фотонный грузовик «Тахмасиб» был неважно приспособлен для развернутых научных исследований, и для автоподатчика не хватило места. Бомбосбрасыватель обслуживал Жилин. Юрковский скомандовал:

— Заряжай.

Жилин откатил крышку казенника, взялся за края первой обоймы, с натугой поднял ее и вставил в прямоугольную щель зарядной камеры. Обойма бесшумно скользнула на место. Жилин накатил крышку, щелкнул замком и сказал:

— Готов.

— Я тоже готов, — сказал Дауге.

— Михаил, — сказал Юрковский в микрофон. — Скоро?

— Еще полчасика, — послышался сиплый голосок штурмана. Планетолет снова качнуло. Пол ушел из-под ног.

— Опять метеорит, — сказал Юрковский. — Это уже третий.

— Густо что-то, — сказал Дауге. Юрковский спросил в микрофон:

— Михаил, микрометеоритов много?

— Много, Володенька, — ответил Михаил Антонович. Голос у него был озабоченный. — Уже на тридцать процентов выше средней плотности, и все растет и растет…

— Миша, голубчик, — попросил Юрковский. — Замеряй почаще, а?

— Замеры идут три раза в минуту, — отозвался штурман. Он сказал что-то в сторону от микрофона. В ответ послышался голос Быкова: «Можно». — Володенька, — позвал штурман. — Я переключаю на десять раз в минуту.