Путешествие на Запад. ТОМ III - У Чэн-энь

Эти слова очень обрадовали Сунь У-куна.

– Судя по твоим словам, они никакой опасности не представляют, – сказал он. – Ну, вот что, иди-ка к себе, а я с помощью своего волшебства покорю их!

Дух еще раз совершил земной поклон и удалился.

Тем временем Сунь У-кун подошел к даосскому монастырю и, находясь еще за его пределами, вырвал у себя из хвоста семьдесят волосков, дунул на них своим волшебным дыханием и приказал: «Изменяйтесь!» Волоски сразу же превратились в семьдесят двойников Сунь У-куна, только совсем маленьких. затем Сунь У-кун дунул на свой посох с золотыми обручами и снова произнес: «Изменись!» И посох сразу же превратился в семьдесят рогатин с двумя остриями каждая. Сунь У-кун раздал своим крохотным двойникам по одной рогатине, себе тоже взял одну и стал в сторонке. Двойники начали дружно наматывать шнуры на рогатины и вскоре изорвали их на клочки, причем на каждую рогатину намоталось более десяти цзиней, затем из середины они вытащили семь огромных пауков, величиною с целую мерку для риса. Пауки отчаянно шевелили своими лапами, вытягивали головы и вопили: «Пощадите! Помилуйте!». Но семьдесят двойников Сунь У-куна крепко прижали к земле семерых пауков и не отпускали их, несмотря ни на какие мольбы.

– Пока что не бейте их! Пусть освободят моего наставника и его учеников! – приказал Сунь У-кун.

– Брат-наставник! – стали кричать пауки. – Отпусти Танского монаха! Этим ты спасешь нам жизнь!

Даос выбежал на крик из внутреннего помещения.

– Сестрицы! – вскричал он. – Я уже собрался есть Танского монаха, так что мне не до того, чтобы спасать вас.

– Если ты сейчас же не вернешь мне моего наставника, то смотри, что я сделаю с твоими сестрицами!

Молодец Сунь У-кун! Он помахал своей рогатиной, и она вновь превратилась в железный посох. Подняв его обеими руками, он стал бить пауков без всякой жалости и превратил их в бесформенную массу. Затем он вильнул раза два хвостом и вобрал в него все выдранные волоски. После этого Сунь У-кун кинулся на даоса, размахивая своим тяжелым посохом.

Даос видел, как Сунь У-кун убил его сестер в монашестве, и страшно ожесточился. В ярости он выхватил меч и бросился на Сунь У-куна. Тут между ними, обуреваемыми злостью и ненавистью, разразился небывалый поединок, в котором каждый изощрялся во всех своих чародействах. Вот что написано об этом в стихах:

Колесом вращается меч даоса,Храбро оборотень сражается.Сунь У-кун высоко свой посох заносит, –Сразить даоса старается.Враг врагу удары ужасныеНаносит с ожесточением,Семь девиц в борьбе за монаха ТанскогоПали на поле сражения.Теперь же, озлобясь, вступили в сражениеОба противника главные.Бьются они не страшась поражения.В мощи и мужестве равные.Оба могущественны и решительны,В тайных науках сведущи.Кто же за теми семью девицамиОкажется жертвою следующейСунь У-кун, чей дух колебаний не знает,Или отшельник озлобленный?Тела их в жестокой борьбе сверкают,Словно узоры огненные.Звон оружия грозного слышится,Сталь с железом сшибаются.Тела врагов с напряженными мышцами,Как тучи над степью, свиваются.Брань, словно клекот обеспокоенныхОрлов, далеко разносится.Движения ловкие бьющихся воиновНа картину художника просятся,Шум битвы великой ветер рождает,Зверя и птицу пугающий,Пыль к небу туманный покров свой вздымает,Созвездье ковша застилающий.

Даос раз пятьдесят, а то и больше, схватывался с Великим Мудрецом Сунь У-куном и почувствовал, что руки у него слабеют. Он воспользовался моментом, быстро ослабил мускулы, расстегнул одежды, развязал пояс – раздался резкий звук, и черная ряса-халат упала к ногам. Сунь У-кун рассмеялся:

– Сынок! Что? Так не можешь одолеть, думаешь, раздевшись, возьмешь верх? Нет, не поможет!

Но, оказывается, даос не зря раздался. Он поднял обе руки, и у него в том месте, где находятся ребра, показалась целая тысяча глаз, излучающих золотистый блеск, до того страшных, что простыми словами о них не расскажешь:

Желтый густой туман повис;Его пронизывают лучиЦвета спелого абрикоса.Желтый густой туман повис,Вверх поднимаясь и падая вниз.Он исходит из ребер даоса.Пронзают туман золотые лучи:Это тысяча глаз, словно звезды в ночи!Их взоры, как огненные мечи,Исходят из ребер даоса.Словно ты в бочке сидишь золотой,Иль медный колокол над тобой,Или еще в западне какойНаходишься, – ты, что стремился в бой!Силу свою проявил чародей,Врага своего ослепил злодейТак, что солнце из глаз его скрылось,И день стал в очах его ночи темней,И небо мглой застелилось.Дыханьем своим раскаленным даосПротивника охватил,Ожег ему губы, глотку, носИ грудь ему опалил.Сунь У-куну нечем больше дышать –Воздух горит огнем!Сунь У-куну некуда больше бежать –Желтый туман кругом!

Сунь У-кун растерялся, не зная, что предпринять. Он кружился на одном месте, ослепленный золотистыми лучами, и не мог двинуться ни вперед, ни назад. Ему казалось, что он попал в какую-то бадью. Но ужаснее всего было то, что лучи жгли насквозь, и он больше не мог выносить их. Он совсем обезумел; сделав отчаянный прыжок вверх, он хотел пробить слой золотистых лучей, но, ударившись о них, свалился на землю головой вниз и, как говорится, «закопал носом репку». От удара у него сильно разболелась голова. Он стал поспешно ощупывать ее руками и с ужасом убедился в том, что вся макушка у него разбита.

– Как не повезло! Вот неудача! – горестно восклицал Сунь У-кун! – Даже хваленая моя головушка на этот раз подвела! Было время, ее рубили и топорами и тесаками, но ничто не брало ее: она оставалась невредимой. Как же получилось, что от каких-то золотистых лучей она вдруг пострадала? Чего доброго, не заживет да еще начнет гноиться! А если и заживет, все равно останется след, и она утратит свою былую славу.

Между тем лучи продолжали нестерпимо жечь его, и он стал думать, как бы спастись:

– Вперед податься нельзя, назад – тоже нельзя; налево – невозможно, направо – тоже. Вверх никак не пробьешься – совсем голову себе проломаешь. Что же делать? Как быть?