Слуга Империи - Раймонд Фейст

— Что ты хочешь обсудить? — спросил Фумита.

— Меня гнетет серьезная забота, Всемогущий, — призналась Мара. Она глубоко вздохнула и попыталась решить, с чего же ей начать. — Как и многие другие, я присутствовала на Имперских Играх.

Если в памяти мага и остались от того дня какие-то чувства, он их никак не выразил. Его пристальное внимание тревожило властительницу еще больше, чем чистосердечная прямота Хокану. Он не казался неприступным, но и не подталкивал к откровенности.

— Вот как?

— Говорят, что Всемогущий, который был… в центре разрушений… освободил бойцов, отказавшихся сражаться.

— Это правда, — подтвердил Фумита. Ограничившись кратким подтверждением, он ждал, что за этим последует.

Никакие слова не могли бы яснее дать Маре понять, что от нее требуется. Она должна очертя голову ринуться вперед, на свой страх и риск, без оглядки на возможные последствия.

— Вот в этом и состоит моя забота, — сказала Мара. — Если один из Всемогущих может освобождать рабов, то кому еще дано такое право? Императору? Имперскому Стратегу? Правящему властителю?

Некоторое время маг безмолвствовал, и Марой овладело странное чувство. Она ощущала ветерок, пробегающий по террасе, и слышала, как снуют в доме слуги. Неподалеку раб подметал дорожку, и шарканье метлы казалось неестественно громким. Все это было частью ее привычного мира, но она не могла избавиться от наваждения, как будто все эти краски и звуки отдаляются от нее, оставляя ее наедине с магом, не сводившим с нее глаз. Когда Фумита наконец заговорил, тон у него не изменился; коротко и отрывисто он сообщил:

— Властительница Акомы, твой вопрос будет поставлен перед Ассамблеей.

Не сказав больше ни слова, не дождавшись, пока Мара выстроит подобающий ответ, он вынул из кармана, привешенного к поясу, небольшой металлический предмет и привычным движением провел по его поверхности большим пальцем. Раздалось слабое жужжание, и маг исчез. Каменная скамья стояла пустая, а легкий воздушный вихрь взметнул концы шарфа Мары.

Разинув рот от изумления, ошеломленная Мара едва заметно поежилась. Она нахмурилась, как будто пространство, которое перед тем занимал маг, могло разделить с ней ее недовольство. Раньше она никогда не имела никаких дел с магами, если не считать единственного происшествия, которое закончилось погибелью властителя Минванаби. Но сейчас встреча состоялась по ее инициативе и не принесла ей удовлетворения. Пути Ассамблеи неисповедимы. Она снова вздрогнула и пожалела, что сегодня уже не сможет вернуться в постель к Кевину.

Глава 6. ХРАНИТЕЛЬ ПЕЧАТИ

Барка вошла в гавань. Сидя на подушках под балдахином и потягивая фруктовый напиток, Мара вглядывалась в игру солнечных бликов на гладкой поверхности воды. Гребцы, мерно взмахивая веслами, ловко маневрировали среди множества торговых судов, стоявших на якоре. Властительница вспомнила, как отговаривала ее Накойя от путешествия в Кентосани. Однако теперь, видя большое скопление грузовых барж и деловитую суету на причалах, Мара решила, что Аракаси был прав. Судя по оживлению, царившему на улицах и площадях, город вполне оправился от хаоса, в который его полгода назад повергли Имперские Игры.

Трудно было выбрать более подходящее время для поездки в Священный Город. Накойя догадывалась, что у госпожи есть на то особая причина; действительно, Мара искала встречи с одним из умеренных политических противников, чтобы привлечь его на свою сторону, но до поры до времени умалчивала о своих планах.

Как только барка пришвартовалась у причала, Мара, передав недопитый бокал слуге, распорядилась приготовить паланкин и выстроить почетный эскорт. С нею прибыло всего лишь двадцать пять воинов; она не собиралась задерживаться здесь надолго и не опасалась покушения. И Ассамблея магов, и сам император сурово карали за нарушение общественного порядка; ни одно убийство в пределах Имперского города не могло остаться нераскрытым, и вряд ли кто-нибудь из властителей пошел бы на риск. Не считая самых приближенных слуг и команды гребцов, Мару сопровождали только Кевин и Аракаси.

Воздух уже раскалился от жары. Почетный эскорт прокладывал среди толпы путь для господского паланкина. Кевин отбросил со лба взмокшие от пота волосы:

— Что же все-таки тебе здесь понадобилось? Мара, которая в этот день почему-то надела дорогой наряд вместо привычного дорожного платья, выглянула из-за приоткрытого полога:

— Час назад ты спрашивал то же самое у Аракаси.

— Вы с ним словно сговорились: дескать, нужно нанести визит вежливости властителю Куганхалу Джинеко. Ни за что не поверю!

Просунув между занавесками свой веер, Мара укоряюще похлопала Кевина по запястью:

— Был бы ты свободным человеком, ты бы так легко не отделался. Обвиняя меня во лжи, ты оскорбляешь честь Акомы.

Кевин поймал перья веера, словно разоружив госпожу, а затем вернул его с величайшим почтением, уморительно изобразив цуранского кавалера, обхаживающего знатную даму.

— Ах, прошу прощения, до прямого вранья дело не дошло, — хмыкнул он, а Мара закрылась веером, чтобы не рассмеяться. Но Кевин не успокоился:

— Просто ты уклонилась от прямого ответа. Итак, что у тебя на уме?

Носильщики свернули за угол и резко шарахнулись в сторону, чтобы не споткнуться о бездомную собаку, за которой, норовя отнять косточку, гналась ватага уличных мальчишек. Как всегда, Кевин погрустнел при виде их болезненной худобы, грязных струпьев и нищенских лохмотьев. Он без должного внимания выслушал объяснения Мары: властитель Куганхал — союзник, пусть даже не самый влиятельный, домов Экамчи и Инродака, а те принадлежат к небольшой группировке, которая не может простить Маре сделку с королевой улья чо-джайнов, расположенного вблизи земель семьи Инродака. Мара надеялась, что встреча с Джинеко даст ей возможность хотя бы объяснить свою позицию, а если повезет, то и вбить клин между ним и двумя другими затаившими злобу правителями.

— Падение Альмеко обернулось для дома Джинеко большими потерями, — уточнила Мара. — Их семейство увязло в долгах Омекану, а из-за краха двух Имперских Стратегов от них потребовали уплатить все сполна гораздо раньше, чем рассчитывал старый властитель Джинеко. От душевных терзаний он скончался, хотя кое-кто поговаривал, что он наложил на себя руки. Ходила и другая версия: будто ему в кушанье подсыпали яд. Так или иначе, его сын, молодой Куганхал, унаследовал мантию властителя, а вместе с ней и бремя долгов. Вот я и сочла, что теперь самое время к нему подступиться.

Кевин досадливо сжал губы. Ведь Мара не могла не помнить: Аракаси в его присутствии говорил, что Куганхала осаждают двоюродные братья, подкупленные семействами Экамчи и Инродаки и несомненно получившие наказ прикончить новоиспеченного властителя, если его действия хоть в чем-то пойдут вразрез с интересами двух влиятельных домов. Кевин тогда еще заметил, что и без того найдется немало желающих отправить юного правителя в чертоги Красного бога. Накойя тоже сказала свое слово: владения Куганхала — все равно что змеиное болото, а Мара не желает поостеречься и не слушает никаких резонов.