Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Снова крупным планом лица Лоры и Томкина; и спина Кормана, уже спускающегося с трибуны. Уж этот-то честен и не вор. Пятьдесят семь лет, физически крепок. Хитроумен. Эта его шутка с выпуском собственных денег дорого обошлась экономике Эгваль. А второй трюк… иначе не назвать, потряс Эгваль психологически.

Представьте себе чувства солдат, брошенных на подавление суорского мятежа, когда они увидели идущих на них воинов Острова! До боли знакомая форма с эмблемой «LBR» на рукаве. Низко надвинутые на лоб каски; свирепые ухмылки на лицах.

Фронт отодвинулся на пятьсот километров на запад за считанные дни. В занятом мятежниками Адонисе Корман дал изумленным журналистам короткое интервью:

– После падения Острова одиннадцать лет назад, миллионы комплектов военной формы оказались никому не нужны. Я скупил всё практически даром. Мне еще руки целовали, и благодарили за щедрость. А? Да какая разница, что это форма армии Острова! Была их – стала наша. Добротная и практичная. Не ходить же моим бравым парням в атаку голышом!

Картины взбудораженной мятежной столицы сменились на экране картой климатических зон. С обозначенными на ней районами аномальных холодов. Вик сказал:

– Суор прекратил наступление ввиду нестерпимых погодных условий. Так же захлебнулась контратака Тира. Мы, естественно, тоже не дергаемся. Воюющие стороны расходятся на зимние квартиры.

– Какая зима? С ума сошли?! – крикнул кто-то.

– Посмотрите в окно.

За широкими панорамными окнами белой сплошной завесой валил снег. На широте Майи это случилось впервые за тысячу лет. В зале вдоль стен и между рядов накануне в срочном порядке поставили десятки электрических нагревателей. Иначе у слуг народа сейчас зуб на зуб не попадал бы.

Вмешался Мадариан:

– Мы с Корманом договорились закончить свару. Без выяснения, кто победил. При том, что взносы Суора в общий бюджет Эйкумены будут впредь проходить отдельной строкой.

Очень вовремя он упомянул про «отдельную строку бюджета». Пока фракция от партии Абсолютной справедливости с пеной у рта выясняла: означает ли это формальное признание независимости Суора; вопрос о судьбе окруженного в Тире экспедиционного корпуса Эгваль – остался не поднятым. У Вика в кармане лежала паническая депеша о том, что остатки частей Эгваль в массовом порядке сдаются команданте Йерку. Как более вменяемому и менее жестокому противнику. В отличие от охваченных жаждой мести и реванша уроженцев южных краев.

На северном направлении дела у Эгваль обстояли не лучше. Великий Магистр Норденка вернулся к исполнению своих обязанностей. Возглавив, попутно, и Банк Магистрата – вновь главный банк Мира. Слово «великий» в анахроническом титуле сегодня воспринималось без кавычек. Военные и гражданские чины при виде полноватого, добродушного человека с вечно небритой физиономией, вставали и держали руки по швам. А стоило Фоме Канопосу небрежно заметить, что погода нонеча, хоть и мерзкая, но лучше, чем давеча, как в ответ слышалось: «Так точно, господин Магистр!»

Одним корявым росчерком пера Магистр объявил своей собственностью оба атомных авианосца – красу и гордость флота Эгваль. Выкупив обе чудесные машины по остаточной стоимости. Кредит на это дело получил у (не к ночи будь помянут) генерала Кормана. Вот что значит: собственный печатный станок. На все вопросы: чем же обеспечена резаная цветная бумага с портретом генерала – так называемый «алтын», Корман хладнокровно отвечал: «Моей армией». Сейчас он мог бы добавить: «И флотом».

Тут, правда надо помнить, что имея два атомных корабля, на самом деле имеешь один. Да, плавает далеко и долго, но выработав запас ядерного топлива, авианосец вынужден на несколько лет становиться на прикол. Для полной проверки и капитального ремонта двигательной установки. С ядерным реактором, знаете ли, шутки плохи. Потому и нужен второй – резервный корабль. А чтобы «отбить» вложенные в ремонт деньги, адмирал Сагель надолго превратил авианосец «Эгваль» в плавучий бордель. Для высокопоставленных особ нетрадиционной ориентации. Но… всякое счастье рано или поздно кончается. Обескураженных геев и лесбиянок буквально в шею выпроводили на берег, в завьюженную ночь. Надпись «Эгваль» на обоих бортах закрасили. Корабль стал называться «Северный ветер».

Вчера Мадариан, в телефонном разговоре с Магистром, предложил тому встретиться на борту «СВ». пошутив при этом, что раз оба – нормальные мужики, то можно с собой и жен прихватить. Дамы посплетничают, а мы посидим, поговорим. Фома ответил согласием. «Северный ветер» выйдет из гавани Норденка в небольшое пробное плавание и через два дня вернется обратно. Мадариан обещал привезти с собой ящик ганского вина столетней выдержки. На том и порешили.

Сам факт совместного времяпрепровождения двух руководителей будет означать, что Великий Магистр Норденка – союзник Эгваль. Что, в свою очередь, заставит троицу в лице команданте Йерка, Айвена Астера и Полины Ждан – поумерить прыть. А то их всерьез снедает тоска по былому величию Острова. Придется остудить горячечные фантазии. Разбушевавшаяся природа здесь на стороне Мадариана.

На Острове нет месторождений угля и нефти. Всё горючее – привозное и запасы его иссякают. Бездарно растраченные на отчаянную (хотя, до поры, успешную) попытку новой экспансии. Виольский гидроузел, в избытке снабжавший Остров электроэнергией – уничтожен в минувшей войне. С тех пор и по сегодня, ни одна лампа на Острове не светит, если в Майе не включат рубильник. Специально для этой цели через Пролив в узкой его части – Рубиконе по дну проложен силовой кабель.

Со вчерашнего дня на Острове надо либо рано ложиться спать, либо купить флуор. Прибор, запасающий солнечный свет и отдающий его обратно с наступлением темноты. Но тепла флуоресцентная панель не дает. Ею не согреешься и яичницу на ней не пожаришь.

Эгваль долго тянула с принятием решительных мер. Отчасти это объяснялось нежеланием лишний раз злить население Острова. А отчасти – стратегическим расчетом. Команданте Йерк распылил силы, отвоевывая принадлежавший когда-то Острову западный край Мира. Он не в состоянии быстро собрать войска в единый кулак и вернуть на Остров, чтобы пресечь вспышки недовольства, а потом и голодные бунты. Запасы съестного на Острове также оскудели. Реквизиция в пользу Эгваль двух третей производимого Островом продовольствия – в последние десять лет была непреложным правилом. Очень мудрое решение адмирала Геллы, даром что он – проходимец и негодяй. Проходимство и негодяйство бывают (в переломные моменты истории) даже полезны.

С часу на час Мадариан ожидал либо нервного звонка от Астера, либо спокойно-вежливого электронного письма от Полины Ждан. Миз Ждан не умела сохранять хладнокровие в личном разговоре в сложных ситуациях, кровь бросалась ей в лицо, в голосе появлялись сварливые ноты. А руки с красиво ухоженными ногтями сами собой тянулись к физиономии подлеца, простите, оппонента. Даже телефонная беседа с ней в такой момент могла превратиться в некрасивую свару. А вот ледяной тон на письме ей удавался вполне. И дальнейший обмен мнениями проходил в деловом ключе. С разумными компромиссами с обеих сторон.

Разумный компромисс со стороны Эгваль – возобновить подачу электричества на Остров.

Разумный компромисс со стороны Острова – перестать выпендриваться. Чтобы его одного не постигла та участь, какую новтеране недавно готовили всему Миру. Островитяне скоро поймут, что другого пути нет. И сами уберут незадачливых лидеров, которые ведут их обратно в феодальные времена Великого Ваги.

Эту запись распространили все агентства новостей.

Косо повисшее в небе гигантское плоское тело Скайтауна внезапно пришло в движение и заскользило вниз. Его нижняя часть погружалась в воду, которая словно вскипала вокруг него. Внезапно Скайтаун разломился посередине, как ломается сухая лепешка. Верхняя отпавшая половина с величавой медлительностью начала опрокидываться. В свою очередь, разваливаясь в воздухе на части.

Один за другим слышались громоподобные раскаты, постепенно затихающие, переходящие в тихое ворчание. Оно не стихло совсем, наоборот, длилось и длилось… постепенно усиливаясь.

Скайтаун исчез. На месте его падения вздымались и опадали водяные столбы. Потом на бледно-синей глади моря возникла темная полоса. Она надвигалась, росла, превращаясь в ревущий водяной вал с белым пенным гребнем. Маслянисто блестящая водяная стена заполонила собой всё, изображение помутнело, завертелось… и погасло.

Хрупкое ажурная вышка гелиографа дрожала и раскачивалась. Наверху, где укрылся Сонгер, было особенно худо. Он старался не смотреть в сторону зеркала, в полированном металле которого отражалось его искаженное страхом лицо. Ужасно сознавать, что от тебя ничего не зависит. Либо вода накроет вышку целиком, либо нет. Во втором случае Сонгер спасен.