Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла

бунт? — Проходит в комнату, прикрывая за собой дверь, устраивается в кресле качалке и складывает руки на груди, пока я с милой улыбкой поворачиваюсь к нему.

— Да. А ты только заметил?

Хмурится, переваривая мои слова. Он прекрасно знает, что я не в восторге от того, что за стеной находится Лиля, Цветочек, чтоб его…

— Светик, давай не будем раздувать из мухи слона, хорошо?

— Я хочу, чтобы она съехала отсюда.

Произношу с той же улыбкой, но внутри все содрогается. Кажется, что органы готовы на части разорваться. Такая сильная агония, что из глубин поднимается паника. Страх, что сорвусь.

— Нет. Пока Лилия будет жить здесь. Я прошу тебя, — папа тяжело вздыхает, — очень прошу, Света, прими уже тот факт, что на член нашей семьи.

— Нет! — Слишком резко вырывается из меня, и отец тут же поднимается, принимая любимую позу.

Смотрит на меня снизу вверх подходя ближе. Давит своей тяжелой аурой. Это получается у него лучше всего — воздействовать на людей, давить морально, находить слабые точки, нажимать на них и добиваться своего. Держусь, не сводя глаз с его. Пока помогает, но не знаю, насколько меня хватит.

— Лилия останется здесь, и ты сделаешь все, чтобы найти к ней подход.

— Иначе что? Отправишь меня в ссылку? Куда? К Илоне Львовне? — Ухмыляюсь и немного пугаюсь, когда папа резко шагает ко мне.

Даже резко сглатываю от того, как он смотрит на меня, словно вот-вот ударит.

— Уже ссылали. Ничем хорошим не закончилось. — Продолжаю наглым тоном, но внутренний кролик давно спрятался под куст и трясся, как ненормальный. — Зря замену вернули. Анализы хорошие. Если надеялись на этот раз избавиться от меня, то не получится.

— Не неси чушь!

Лицо папы покрывается красными пятнами от злости, а я задерживаю дыхание в ожидании ответа. Другого ответа, но он лишь презрительно смотрит на меня, отходит к двери и открывает ее.

— Придется возвращать раньше вашу мамочку, а то совсем забыла, что у нее дети.

Хлопает дверью, а я сижу и обтекаю, будто на меня вылили ушат помоев. Хочется чем-то кинуть в светлое полотно, но я сижу и жду его возвращения. Пикает телефон, отвлекая меня от происходящего.

Штольман: Захочешь выговориться или поплакать. Вэлком. Мое плечо ждет.

Строчу ответ на эмоциях и замираю перед тем, как нажать на отправку. К черту! Стираю все и открываю другой чат.

Ты мне нужен, Орел…

Глава 10. Добрый брат, злой брат

Алексей

Раз, два, три, четыре, пять. Маруська пошла на свиданье опять.

Кидаю теннисным мячом в стену и пытаюсь избавиться от образа, который стоит перед глазами. Степыш с широченной улыбкой и букетом долбанных ромашек, которые он добыл вандализмом по клумбам теть Зины, и сестричка, напялившая единственное платье в невеликом гардеробе, распустившая волосы и подкрасившая губы.

Думал, косяки переломаю, пока они обменивались любезностями на пороге квартиры.

Только обещание, данное ей, не позволило действовать так, как диктовал внутренни зверь. Разорвать к чертям лучшего друга и напялить на Маруську ее широкие домашние штаны и футболку.

— Не будь занудой, Лех. — Кривляюсь сам себе, пока мяч с грохотом ударяет по стене и отскакивает от нее. — Не говори маме, Лешенька, ты же мой брат или кто?!

С силой кидаю зеленый мячик и не успеваю его поймать. Он отскакивает и бьет мне точно в глаз.

— Черт! — Прижимаю руку к травмированному веку, которое чудом успел прикрыть, и мгновенно подскакиваю, ругая эту парочку, на чем свет стоит.

Пыхчу, после чего убираю ладонь и подхожу к зеркалу. Вокруг глаза покраснела кожа, и одна часть лица стремительно превращала меня в милую панду. Дьявол!

Скриплю зубами до ноющей боли в районе скул, после чего выхожу из комнаты и направляюсь в сторону кухни, где должно быть хоть что-то ледяное в морозильной камере. Достаю комок, похожий на мясо, заворачиваю в полотенце и прикладываю к глазу.

Говорил же, что друг и сестричка — пара не из лучших. Только начали встречаться, а у меня уже травма на фоне нервного срыва.

Возвращаюсь к себе, радуясь, что родители, как сквозь землю провалились. Мне не придется отмазывать сестричку перед Альбиной Анатольевной. Если эта мегера узнает, что ее ненаглядная доченька закрутила шашни с простым парнем, то запрет ее в комнате и вряд ли выпустит, пока та не получит красный диплом и не устроится на работу.

Снова подхватываю мяч, подкидываю его и ловлю, измеряя комнату шагами. Работа на сегодня окончена, и топать в амбар одному не хотелось, поэтому я нервно ждал возвращения Маруськи, стараясь не думать о том, что творят эти двое.

Хотя, о чем я?!

Уж я-то прекрасно знал, чем они там могут заниматься!

Поэтому и вышагивал по комнате, чуть ли волосы на себе не вырывая.

Сестричке я доверял и другу тоже, но все равно изводил себя грешными мыслями, которые менялись словно кадры в фильме.

Сначала парочка, а потом чертова блонди! Все-таки просмотрел ее профиль. Чисто из интереса. Волновало, насколько она пропитана роскошью и цинизмом.

Вывод: полностью!

Пафосные фотографии с не менее расфуфыренными цацами, лощеными придурками, которые прижимались к ней, как к родной, и предками.

Лилии там не было. Даже на семейном снимке. Понятно, что принцесска на дух не переносила нашу подругу и не собиралась выкладывать в сеть совместные кадры. До рвоты противно и обидно за Алимееву.

Я бы и дальше продолжил изводить себя разными мыслями, если бы не звонок, поступивший на телефон. Почему-то от имени, высветившегося на экране, в горле запершило.

— Анна Владимировна?

Захрипел в трубку, ожидая, что же наконец скажет бабуля Вольного. Сердце ударило о ребра, и я жадно втянул в легкие кислород.

— Лешенька, а Степа у вас? Я вот беспокоюсь. Поздно уже, а его все нет, и трубку не берет. Волнуюсь я. Сама не своя.

— Да, что с ним придурком станет, Анна Владимировна?! — Выдаю ей на эмоциях, но она не замечает.

— Предчувствие у меня плохое, Леша. Как бы не случилось чего. — Ворчит и охает, а я потираю виски, уже рисуя в воображении, как буду убивать этого прихвостня за то, что бабку свою изводит.

— Я найду его. — Звучит многообещающе, особенно от меня, но Анна Владимировна верит.

Бабуля у него мировая, как и дед. Пусть за душой нет миллионов, но есть любовь к родному внуку. Плевать на родителей-алкашей. Дед и бабка ему их заменили, а он — бездарь портит им нервы.

Набираю Маруське и слышу тревожные длинные гудки. Не