Я — «Дракон». Атакую!.. - Евгений Савицкий

В годы войны при выполнении боевых заданий в воздухе не раз приходилось принимать решения, о которых на земле и речи не было. Человек же чересчур осторожный, идущий за подсказкой, как слепой за посохом, всегда может растеряться, легко загубить дело. У такого командира только и достоинств, что сапоги блестят. А ведь армейская дисциплина, глубоко осмысленная исполнительность воина, повиновение, освещенное ясной целью, ничего общего не имеют с бездушным послушанием. Все это я хорошо усвоил еще в рабочем коллективе и от своих школьных инструкторов. Этим руководствовался и когда, командуя отрядом, принимал решение заменить обычные полигонные стрельбы стрельбой по движущейся мишени на озере. К воздушному хулиганству моя возмутившая кое-кого инициатива никакого отношения не имела. Я знал одно: чтобы остаться на высоте, чтобы с честью выполнить свой долг, нам, военным людям, необходимо в мирных условиях постоянно и настойчиво вырабатывать в себе такие командирские качества, как упорство — но не упрямство, решительность — но не безрассудную поспешность, уверенность в себе — но не самомнение. Наконец, учиться смело и решительно реагировать на любую неожиданность, которую может подарить противник.

Меня поняли и поддержали. Тот же комиссар нашего отряда Степанов, защищенный неистребимой верой в справедливость и мужеством, которое давало чувство собственного достоинства, не дрогнул перед авторитетом вышестоящего начальника. Он первым подал голос в защиту не только меня как командира, но и самой идеи поиска новых средств и новых методов обучения подчиненных тому, что потребуется на войне. Так резерв энергии, инициативы, творческого устремления не оказался под спудом. Вскоре это нам все пригодилось…

Через некоторое время я получил новое назначение. Меня направили служить в полк, знаменитый своей удивительной историей.

Когда-то просто боевая авиационная группа, созданная на заре Советской власти, в 1918 году, она отличилась в боях под Казанью. Переформированное в авиадивизион истребителей, это подразделение затем доблестно сражалось против интервентов на Южном фронте, против белополяков — на Западном. За мужество и доблесть, проявленные в боях, в 1920 году Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет наградил авиадивизион истребителей Почетным революционным Красным знаменем.

Высшей награды тех лет — ордена Красного Знамени — удостоились красвоенлеты дивизиона — Иван Ульянович Павлов, Александр Тимофеевич Кожевников, Всеволод Лукьянович Мельников, Георгий Степанович Сапожников, Борис Николаевич Кудрин. Имена этих летчиков мы хорошо знали, на их примерах учились мужеству, мастерству. А история полка в 1922 году прибавила себе еще одну страницу боевой славы русского воздушного флота. Тогда, в двадцать втором, на базе авиадивизиона была сформирована эскадрилья истребителей, в состав которой вошел отряд выдающегося русского летчика П. Н. Нестерова (этим отрядом Петр Николаевич командовал в 1914 году). Как было не гордиться пилотам, что именно они продолжатели традиций основоположника высшего пилотажа, выдающегося русского летчика Петра Нестерова, продолжатели боевых традиций героев гражданской войны.

В 1925 году эскадрилье было присвоено имя Ленина. А вскоре ЦИК СССР наградил ее орденом Красного Знамени.

Когда на Дальнем Востоке обострилась обстановка, участились провокации японцев на нашей границе, 1-ю Краснознаменную эскадрилью вместе с другими частями перебросили на восток. Здесь на ее базе и был сформирован 29-й истребительный авиаполк.

Что говорить, служба в такой части ко многому обязывала. Командовал тогда полком майор В. М. Шалимов. Помню, он был депутатом Верховного Совета СССР. Вечно занятый, со множеством депутатских забот, наш командир порой и летать-то не успевал. Так что мне как его заместителю пришлось сразу же впрягаться в работу, вникать во все вопросы учебно-боевой и политической подготовки.

Да иначе и быть не могло. В конце июля 1938 года японская военщина развязала конфликт в районе озера Хасан — решила проверить прочность наших границ. Японцев разгромили и выгнали с нашей земли, так на следующий год летом они вторглись на территорию дружественной нам Монгольской Народной Республики. Разделали их и там под орех. В воздушных боях, которые продолжались до 15 сентября, противник потерял несколько сот самолетов.

Словом, хищнические повадки японских милитаристов были известны. И нашей задачей постоянно оставалось одно — держать порох сухим!

Забегая вперед, скажу, что 29-й истребительный в канун Великой Отечественной войны получил приказ перебазироваться на запад, на аэродромы Белорусского особого военного округа. До Белоруссии полк не добрался — драться пришлось под Москвой, и здесь боевой коллектив зарекомендовал себя блестяще. За четыре чрезвычайно трудных месяца войны летчики полка сбили 67 самолетов, уничтожили много живой силы и боевой техники противника. К ордену Красного Знамени 29-й истребительный прибавил орден Ленина, а вскоре одним из первых получил звание гвардейского и стал именоваться: 1-й гвардейский истребительный авиаполк.

Однако не будем торопить время. Пока еще мы в медвежьем углу, еще под крыльями наших боевых машин тихий Амур, еще мы отрабатываем различные учебно-боевые задачи. Полк вооружен самолетами И-16 — «ишачками». На некоторых из них совсем недавно летал сам Валерий Павлович Чкалов. Теперь этого летчика знает весь мир. Отважный чкаловский экипаж совершил перелет через Северный полюс в Америку. А ведь Чкалов — наш однополчанин! Летал он в 1-й Краснознаменной эскадрилье. В полку еще сохранились характеристики, рассказывающие о его новаторстве, его поисках воздушного бойца. Валерий Павлович отличался высоким мастерством, природной одаренностью для летного дела. В одной из характеристик, правда, я нашел запись на тему «воздушного хулиганства»: Чкалов пролетел под мостом, за что отсидел на гауптвахте пять суток…

Что тут скажешь? Ухарство, бесшабашность?.. Думаю, ни то, ни другое. Рискованные полеты, которые Чкалов выполнял с блеском, не были для него самоцелью. Избыток энергии, молодой темперамент настойчиво искали выхода, и он нашелся в динамичной работе испытателя — летчика, идущего навстречу неизведанному первым.

После перелета через Северный полюс Валерий Павлович с энтузиазмом был встречен нашим народом. Первые выборы в Верховный Совет СССР — и Чкалов выдвинут кандидатом в депутаты. Несколько миллионов избирателей отдали за него свои голоса. Он уже комбриг, много ездит по стране, выступает перед трудящимися, но и в зените славы не прекращает тяжелой и опасной работы простого летчика-испытателя.

Я потом нередко думал: что значит быть первым? Один, воспламеняя свое воображение, видит лавровый венок для себя, триумф, почести и ради этого готов переносить трудности, преодолевает всевозможные препятствия. Другого интересует только дело, полезное для всех. Каждый грядущий день он встречает так, чтобы тот не походил и не повторял уныло и монотонно его «вчера». И вот радостный творческий подход к своему труду захватывает полностью — со всеми твоими удачами, неудачами, тревогами, сомнениями, победами над собой. Порой так засомневаешься, что даже забываешь, на что ты способен. А соберешь всего себя, мобилизуешь — и глядишь, ничего, пошло дело!..

Проще говоря, одни ищут себя в небе, а другие — небо в себе. На мой взгляд, жизнь оправдана тогда, когда несешь через нее увлеченность, страсть, тяготение к чему-то, что неизменно вызывает живой интерес и жажду знаний, желание внести в любимое дело свое личное. Но внести, повторяю, не ради своекорыстного, а ради общей пользы. В этом случае и возникает то творческое озарение, которое рождает успех.

Глава шестая.

Историки утверждают, что Юлий Цезарь знал в лицо и по имени всех своих солдат — около 30 000 человек. А еще будто он специально держал при себе воина, который, едва правитель просыпался, вещал: «Цезарь, ты не великий!…» (Ничего себе, подъемчик для императора!) Этот ритуал Цезарь учредил якобы для того, чтобы сохранить к самому себе критическое отношение.

Не в легендах, а в реальной действительности мое поколение видело стольких героев, что научилось уважать их не умиляясь. Хотя и в моем поколении было достаточно маленьких честолюбцев — людей, умирающих в президиумах. Я же хочу говорить о хорошем честолюбии — желании пойти дальше, прожить ярче.

Не надо удивляться этому. Мы, рожденные в десятилетие Великой Революции, стали естественным продолжением ее. Отсюда мужество, правдолюбие, устремленность к цели. Философы, ученые мужи, анализируя время, отношения между людьми, облекают все в сложность формулировок — обоснованных и неотвратимых.