Толстый демон. Часть 3. Невинной души искуситель - Роман Артемьев

Несмотря на некоторый сумбур изложения, Шурик прекрасно понял, о чем идет речь. Сам не раз был обуреваем схожими чувствами.

— Может, жизнь и успокоится, но не так, как думаешь. Из города ты неминуемо уедешь. Да, да, — покивал демон, глядя в испуганные глаза подростка. — Прощай, отчий дом. Присматривать за тобой постоянно возможностей у меня нет, а сам ты, в случае чего, защититься не сможешь. Это на рядовых травниц всем плевать — к будущим сильным ведунам счет совсем иной. В покое тебя не оставят.

У каждого своя правда. Зло с точки зрения одного вполне способно обернуться добром в глазах другого. Шурик не лгал, рассказывая Диме о будущем — но и всего не рассказывал. Например, он умолчал о том, что с недавних пор монахи перестали настаивать на обязательном постриге всех сильных неофитов, попавших им в лапы, да и требования к уровню религиозной подготовки у них значительно ослабели. Фанатизм, пусть медленно, постепенно, отходил в прошлое. Не было ни слова сказано о том, что Диму с распростертыми объятиями приняли бы в любом из крупных магических орденов, причем сразу обеспечили бы все мыслимые для подростка блага. Вообще, юноше каждая сторона могла предложить многое. Вопрос стоял в цене. Священники традиционно упирали на спасение души — между прочим, очень серьезная мотивация, — маги предлагали богатство, тайную власть и прочие блага, дханна же… Ну чем обычно соблазняют демоны в сказках? Знаниями. Просят-то у них разное, зато сами они больше всего ценят информацию, коей и приторговывают.

Молодой и неопытный мальчишка должен выбрать путь. Решить, что является для него важнейшим. Душа, о которой толкуют священники? Деньги и Власть? Или возможность поспорить с судьбой, отказавшись от рода, к которому принадлежишь с рождения? Дескать, прощай, старый мир, мы расстаемся навсегда! Перспектива совершить пусть глупый, но красивый поступок, для подростка всегда привлекательна…

К вечеру Шурик смирился с судьбой.

Непонятно, по какой причине, но происходящие в его владениях события теперь воспринимались толстяком с олимпийским спокойствием. Ему было плевать и на Мозга, приславшего официальное уведомление с требованием организовать встречу с Димой, и на шныряющих по городу магов, враждовавших с его Домом более пятисот лет. Кстати сказать, шныряли «гастролеры» не просто так, а с определенной целью, и целью этой был Урзал. Самостоятельно снять наложенное пособником Тьмы заклинание с иеговистов не удалось, поэтому маги просто жаждали пообщаться с колдуном сколь можно скорее. Ибо подопечные уже начинали чудить.

Однако седалищным нервом почувствовавший неприятности Урзал сразу после ритуала свалил в Москву, только пятки сверкали. Насчет него волноваться не стоило.

Одним словом, вернувшаяся домой Алла застала Шурика в состоянии духа, приличествующем скорее христианским подвижникам или достигшим просветления махатмам, но никак не представителю легендарных адовых сил. Дальнейшие ее предположения вполне естественны.

— Чего это у тебя за запашок странный стоит? — женщина уже успела оглядеть стол, углы и сейчас шарилась по ящикам, высматривая бутылки. — Сладенький такой?

— Благовония случайно на спиртовку уронил, — спокойствие толстяка оставалось нерушимым. На суетящуюся помощницу он смотрел без малейших эмоций, чем изрядно ту нервировал. — Готовился ритуал на равноденствие провести, но отвлекся в связи с последними событиями. Решил прибраться, но слегка намусорил. Бывает.

Принятая окончательно уверилась, что с ее «повелителем» не все в порядке.

— Мальчонка пока у нас поживет?

— Да. Огради его от своего дитяти, — парню и так тяжело.

— Ничего, потерпит, — Алла наконец перестала обыскивать кухню и уселась на стул. — Может, все-таки отправить Натульку на учебу?

Дети — не только цветы жизни, но и очень, очень любопытные животные. Они постоянно задают вопросы. Они лезут в каждую щель, откуда не всегда могут выбраться самостоятельно. Они отвлекают от работы, прибегая похвастаться достижениями и влезая в важный разговор. Но самое главное — они делают выводы. Которыми потом делятся с окружающими.

То, что в доме происходит нечто необычное, Наташа поняла давно. Однако обилие новых впечатлений, вызванное свободным выходом за пределы уютного мирка усадьбы, на время отвлекло девочку от исследования личности Шурика и творящихся вблизи странностей. Она училась в школе, налаживала контакты с одноклассниками, открывала для себя неизвестные прежде грани жизни обычного школьника. Ей впервые за долгое время было весело. И не встреть она плачущую на дороге подружку недавним ранним утром, кто знает, сколько бы еще Наташа прожила в счастливом неведении.

— Да отправляй, мне-то что, — могучие плечи дханна слегка подпрыгнули вверх-вниз. — Согласен, правду ей знать рановато. Только не вздумай дите в Англию посылать — тамошние наши кровники ее мигом в оборот возьмут. В Америку тоже не стоит… Да вообще в западных странах лучше не появляться.

— Что, предки отметились?

— Ага.

— Тогда где ребенка пристроить, если не в Европе? — задумалась Алла.

— У нас всегда были очень хорошие отношения с гималайскими родичами.

— Вот сам в Непал и езжай!

Если бы женщина не взорвалась, то, может статься, получила бы впечатляющую лекцию о древней вражде и нанесенных тысячелетия назад, но по-прежнему нежно лелеемых обидах. Или, возможно, Шурик рассказал бы о том, как по глупости пропустил мимо ушей предупреждения старших родственников и сунулся в ознакомительный вояж по считающимися мирными местам, причем едва ноги унес. Еще он мог бы поведать о не столь радостных судьбах менее везучих путешественников, но тоже не стал. Ибо воцарившаяся тишина и странное, полусонное состояние разума позволили ему ощутить легкую вибрацию опутывавшей дом системы предупреждения.

— Ничего не понимаю, — высказался вслух толстяк.

Что Шурик по-настоящему ненавидел, так это сюрпризы. Они происходили вокруг него постоянно, предсказать их не получалось, последствия поражали воображение. Сейчас, когда по городу разъезжали чужаки, а вскоре ожидалось появление дражайших родичей, неожиданности грозили особо суровыми последствиями.

Настроение стремительно портилось.

— Чего там еще? — сварливо поинтересовалась Алла. Ей жутко хотелось сказать какую-нибудь гадость и устроить небольшой, минут на пять, скандал. Пока что женщина сдерживалась.

— Такое чувство, что кто-то пытается обмануть мое заклинание.

Дханн уже нырнул в подвал, его голос вперемешку со звяканьем и шумом падающих вещей доносился из лаборатории. Принятая с силой сдавила пальцами переносицу, постояла так мгновение, затем тоже отправилась вниз. Проконтролировать.

Толстяк занимался уже привычной деятельностью, то есть не пойми чем. На полу громоздилась куча предметов самого разного назначения, в то время как сам Шурик, высунув от стараний язык, ползал рядом на коленях, вычерчивая мелом кривые загогулины. Закончил он, вопреки предположениям Аллы, быстро. Уверенными движениями небрежно раскидал перья, комки ниток, камушки и прочий мусор по результату своей чертежной деятельности, демон обежал вокруг получившейся композиции, что-то поправил, передвинул, удовлетворенно кивнул и только теперь обратил внимание на принятую.

— Сейчас узнаем, кто у нас такой наглый.

— Тебе не показалось? — женщина была настроена скептически.

— Не, сюда точно кто-то ломится, — заверил ее толстяк.

Он раскинул руки, словно удерживал перед грудью большой невидимый шар, и с резким выдохом хлопнул ладонями. Женщина отшатнулась, рефлекторно отворачивая лицо в попытке защититься от могучего напора энергии, возникшего из-за простого жеста дханна. Когда она проморгалась, Шурик сидел на корточках и тихо поскуливал. Глаза его были прикованы к мягко сияющему комочку света, висевшему точно над центром чертежа.

— Шурик, — Алла осторожно потыкала патрона пальцем, — ты чего? Что случилось-то?

— Они уже здесь!

Толстяк внезапно вскочил на ноги и заметался по комнате, натыкаясь и сворачивая мебель на пути. Женщина проворно отскочила в сторону, из относительно безопасного уголка наблюдая за мятущимся демоном.

— Кто они-то?

— Йеваул и Морген! Мои братаны трехрядные!

— А, ты о них рассказывал, — припомнила Алла. — Так они вроде должны были завтра приехать.

— Да! Завтра!

— Ну… так чего ты нервничаешь?

— Мы же их встретить не сможем! Обиду нанесем!

— Шурик. Шурик, остановись.

Принятая улучила момент и ухватила обеими руками бицепс толстяка. Попытка остановить почти двести килограммов живого веса закончилась плачевно и смешно: Шурик не заметил возросшую массу. Сильная, но легкая и потому игнорируемая женщина так и моталась в воздухе, поджав ноги и вереща. Наконец, толстяк обратил внимание на странное положение Аллы.