Не созревшая рябина - Алина Карская

Оперативники ждали их на соседней улице, перед кафе, в котором сами обедали. Пока запрет на работу общественных организаций вводить не планировали, и бесстрашные люди не считали нужным соблюдать даже какие-то базовые меры предосторожности.

Слишком уставшие для любых эмоциональных переживаний, двое оперативников, если и заметили добавление человека, то не обратили на него внимание. Главой группы был обросший мужчина средних лет, назвавшийся Костей. Пошли вторые сутки, как он сопровождает медработников, и он больше не может смотреть на людей, но выбора у него нет. Его коллега должен будет сменить его в конце этого дня, но до того момента еще три вызова.

На удивление, первые два прошли довольно спокойно. Мужчина жил один в квартире и, заподозрив у себя болезнь, сам вызвал «скорую». Врач-участковый, с бригадой которого встретились уже по адресу вызова, заметил, что давно знаком с ним, потому что тот звонит в больницу по любому поводу. Хотя мужчина не ожидал, что его заберут в особую зону, но быстро и послушно собрал вещи, готовый лечиться.

– Он воспринимает это как курорт, – посмеялся Чиж. Даня не ответил. Его раздражал респиратор, из-за которого лицо потело, и было невозможно дышать, но Чижова, казалось, подобное не волновало, и он продолжал шутить.

Следующий вызов тоже прошел без особых происшествий. Когда они приехали, женщина уже собрала свои вещи, готовая лечь в больницу. В отличие от предыдущего мужчины, у нее прослеживались признаки заболевания, а в силу солидного возраста она не стремилась сопротивляться изоляции. Чиж все еще сохранял присутствие духа, но старался не пялиться на чернеющие ногти пациентки. В отличие от него, Мухин разглядывал ее с широко раскрытыми глазами, за что и получил по шее от оперативника.

Костя пошутил, что Даня принес их сопровождению удачу, и Чиж попросил его помолчать, чтобы не сглазить. Предупреждение опоздало, а следующий вызов прошел отвратительно.

Пациенткой оказалась молодая девушка, день назад она повстречала зомби, а ночью у нее началась лихорадка. Утром ее мать вызвала врача, но отец был крайне против этой идеи. Поэтому в квартиру он бригаду «скорой помощи» не пустил.

Изнутри он крикнул, что «здесь такие не живут», и чтобы полиция убиралась туда, откуда пришла. Костя постучался к соседям, те оказались более приветливыми, и довольно быстро подтвердили точность адреса.

К тому моменту, когда Костя принял решение выломать дверь, мать, после долгих споров и, судя по звукам, рукоприкладств, пропустила врачей внутрь.

Мужчина, хоть и недовольный, вел себя весьма спокойно до того момента, пока врач, слишком спешащий уйти отсюда для более детального осмотра, проверив внешние признаки вируса, сказал забирать ее в карантинную зону. Его нетерпение можно понять. Когда над плечом возвышается, пусть и не огромная, но крайне напряженная фигура отца, проявлять особое внимание к дочери не хочется. Конечно, он должен вести себя как профессионал, а профессия врача не позволяет видеть в пациентах никого другого, но молчаливую агрессию мужчины переносить невозможно. Девушка выглядела вполне здоровой, если исключить несколько симптомов зомби-вируса, и Даня вполне мог понять истерику родителей.

– Вы даже анализы у нее не взяли, как вы можете говорить, что у нее этот чертов вирус? – отец грозно встал в проходе, загородив собой дверной проем.

– Да вы ей и температуру не мерили! Что за произвол вы творите? Вы должны вылечить мою дочь! – кричала мать, заливаясь слезами.

Костя и его товарищ пытались урезонить мужчину и освободить фельдшеру и девушке дорогу, но женщина схватила оперативника за руку, не позволяя пройти внутрь. Она повисла на нем всем своим весом, отказываясь стоять на ногах, и мужчина, чтобы грубо не кидать ее на пол, отвел мать на кухню и усадил на стул. Чужая хватка все не ослабевала.

Переминаясь с ноги на ногу, Даня нерешительно наблюдал за происходящим, не имея ни малейшего представления, что ему нужно сделать. В таком же недоумении находился и Чиж, который не был уверен, должен ли он помочь Косте и применить физическую силу или это будет чересчур для простого выезда. Сомнения отпали, когда отец разразился нецензурной бранью и размахнулся на полицейского.

За пару мгновений Костя нанес легкий расслабляющий удар ладонью руки по подбородку, отчего нарушитель порядка несколько обмяк, и Чижу удалось перевернуть его лицом к стене.

Крики матери слышны были даже в коридоре. Увидев, как обращаются с ее мужем, она заплакала лишь с новой силой, но получила в ответ только ругательства супруга: «Ты сама их запустила». В своей комнате дочь вторила воплям матери, захлебываясь бесконечными слезами и задыхаясь от кашля. Во все стороны летели брызги слюны вперемешку с темной слизью. Врачу оставалось только отойти и повторить свою просьбу скорее собрать необходимые вещи, но девушка не спешила успокаиваться.

Все понимали, насколько формальны эти визиты скорой помощи, и даже мать, до последнего сохраняющая надежду на помощь, окончательно сдалась. Чем громче она истязала себя, тем стремительнее вырывался из захвата ее муж. Косте и Чижу почти не удавалось сдержать его.

Взбрыкнув несколько раз, мужчине удалось ударить ногой Ваню по голени, от чего тот ослабил хватку. Удержать крупного злого мужчину одному Косте оказалось невозможно. Проблема могла быть в маленьком и узком коридоре, где столпилось слишком много людей, или же она была во всплеске адреналина у мужчины, боящегося расстаться с дочерью.

Отбросив Костю в противоположную стену, разъяренный отец кинулся к перепуганному фельдшеру, не сумевшему сделать и шага от девушки, после укола намертво прицепившуюся руками к его халату. Туманной от истерики головой она понимала, что нужно избавиться от чужаков в квартире. Нет людей – нет проблем.

Мужчину успел перехватить Чиж, получивший от него несколько ударов кулаком по лицу, а подтянувшийся Костя помог снова прижать его к стене. Только теперь ему удалось достать наручники и сцепить их на руках отца.

– Вы не имеете права! – продолжала кричать мать, неистово дергающаяся в крепком захвате второго оперативника.

– Его заберем с собой, а ее?

– Будет сопротивляться, и ее заберем, – бросил Костя, заглядывая в комнату. Девушка продолжала цепляться за халат фельдшера, и Даня решился ему помочь. Стоило ему войти в комнату, как он смог разобрать ее причитания.

– Мы теперь все умрем. Я не хочу умирать. Не хочу уходить. Вы же поможете мне, доктор? Мне последний год в вузе остался. Я инженером буду. Правда. Даже оценки поправлю, доктор, правда-правда. Доктор, вы же мне поможете?

Пытаясь поправить сползающие перчатки, фельдшер старался вырваться, больше не способный сохранять строгое выражение лица в