Когда распускаются розы - Кэтрин Полански

Колин чуть отстранился и обеспокоенно взглянул на Фиону. В его глазах читались одновременно шок и беспомощная растерянность. Когда она наконец посмотрела на него, ее взгляд загадочно сиял, а губы едва заметно подрагивали.

— Я не хотел… — начал было Колин.

— Все в порядке, — не дала ему закончить Фиона. — Я знаю, что ты не хотел.

— Наверное, все дело в грозе. — Колин неотрывно смотрел на ее губы.

— Я знаю. — Она прикрыла глаза, тень ресниц легла на щеки.

— И в полнолунии, — продолжил Колин, склоняясь чуть ближе к соблазнительно дрожащим губам.

— Знаю, — выдохнула Фиона.

— Я хочу, чтобы ты знала, что можешь мне доверять, — начал он. — Не бойся, что я…

— Я не боюсь, — спокойно перебила его Фиона. — Колин, мне уже тридцать четыре года. Я достаточно взрослая, чтобы не доверять незнакомым людям. И достаточно взрослая, чтобы не потерять голову от одного поцелуя.

— Ты совершенно права. Это был всего лишь поцелуй. — Он помедлил и прибавил: — Ведь правда?

— Правда, — решительно подтвердила она. — Давай считать это капризом, мимолетным безумием — чем угодно! Постараемся просто забыть об этом.

6

Телефон на ночном столике Фионы зазвонил в шестом часу утра. Она проснулась и резко села на кровати. Нащупывая трубку, она уже тихо паниковала, представляя себе, что с родителями или одной из сестер произошел несчастный случай. Обычно ей никто никогда не звонил в такую рань, поэтому логично было предположить, что случилось нечто из ряда вон выходящее. В противном случае звонившего можно было сравнить по тактичности со слоном или медведем.

На том конце провода послышался голос Симпсона.

Пульс Фионы тут же пришел в норму. Ее бывший муж вечно звонил в самое неподходящее время, хотя пять часов утра — это слишком даже для него. Более толстокожего человека трудно было себе вообразить.

— Ты что, спала? — подозрительно весело поинтересовался он.

— Я? Ну конечно же нет! — с изрядной долей ехидства в голосе ответила Фиона.

Вот еще! Говорить ему правду! Он этого явно не заслужил.

— Вот и отлично! — радостно заявил Симпсон. — Я ведь не хотел тебя будить. Просто я не смог противостоять искушению позвонить тебе. Фиона, моя Лиза родила ребеночка!

Фиона вздрогнула, словно ее ударили:

— Мои поздравления.

— На этот раз мальчик. — Симпсон явно был навеселе. Или это просто так сказываются хорошие новости, что мужчины начинают говорить таким голосом… — Мы назовем его Джон Эдуард, но Лиза говорит, что будет звать его Симом, как и меня.

— Так, значит, у тебя родился сын. — Она постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. Она совершенствовалась в этом искусстве долго, и сейчас оно не должно ее подвести.

— Да, — с нескрываемой гордостью подтвердил бывший муж. — Почти четыре килограмма. Пятьдесят пять сантиметров.

— Ты и оглянуться не успеешь, как он будет гонять с мальчишками в футбол, — ей удалось произнести и эту фразу.

— Да, думаю…

— Надеюсь, у Лизы все в порядке. Симпсон, я очень рада, что у вас родился сын. — С этими словами она положила трубку, прежде чем он успел продолжить свою восторженную тираду.

В первые минуты после этого разговора ей было трудно дышать. Окно с восточной стороны было распахнуто, и комнату наполнял прохладный, освеженный дождем воздух. Снаружи, в туманной утренней мгле, все замерло в ожидании нового дня. Даже насекомые еще не проснулись, молчали и птицы. На перламутрово-сером небе едва намечался рассвет. Теперь уже ничто не напоминало о ночной непогоде, как будто ее и не было вместе с ее коварным волшебством.

Стоило Фионе подумать о недавней грозе, как она вспомнила, что до того, как раздался телефонный звонок, ей снился чудесный сон. Отдельные сцены этого сна до сих пор стояли у нее перед глазами. Поцелуи какого-то шотландца по имени Макбрайт… Живописные шотландские озера и болота на заднем плане… Мягкий мох под ногами… Но все это — лишь декорация. Главное — это был шотландец и его поцелуи.

Бывший муж бесцеремонно прервал прекрасный сон своим звонком.

Он действительно не понимал, какую боль ей этим причиняет.

Фиона откинула простыню и вылезла из кровати, хотя чувствовала, что еще не до конца выспалась. В то же время она понимала, что не сможет больше заснуть. После такого звонка это было бы невозможно. Фиона на цыпочках прошла по комнате, нащупала что-то из одежды и накинула это на себя. Свет она решила не включать, чтобы не разбудить Колина, спавшего в комнате на другом конце коридора. Он совершенно не виноват в том, что у ее бывшего мужа такие отвратительные привычки.

Даже в темноте Фионе было нетрудно найти дорогу к двери. К тому же здесь можно было не опасаться споткнуться или налететь на что-либо. В отличие от других комнат в доме, две спальни на втором этаже были обставлены скромно, даже аскетично. Одну из спален Фиона устроила в бывшем кабинете, а другую — в комнате, где раньше находилась детская. Кроме кровати и простого комода, здесь совершенно не было мебели. Стены она покрасила в белый цвет, а на пол постелила такой же белый ковер. Вот и все.

Фиона прекрасно понимала, что ее семья и друзья наверняка нашли бы обстановку этой спальни крайне странной. Дело в том, что всю жизнь она обожала яркие краски и окружала себя огромным количеством симпатичных безделушек. Ей нравилось украшать мир вокруг себя милыми маленькими вещицами, которые приносили радость одним своим существованием. То, что они вообще существовали, было одним из законов природы. Цветные прихватки на кухне, маленькие фонарики, декоративные свечи (так пригодившиеся вчера вечером, только вот придется покупать новые, прежние оплавились), тарелки на камине, маленькие вышитые подушки… Мир вещей был поразительно разнообразен. Когда Фиона была замужем, ее спальня выглядела совершенно иначе.

Однако после развода ей вдруг захотелось избавиться от всей этой мишуры. Такая скудно обставленная спальня нравилась ей теперь гораздо больше. Почему? Фиона никогда не пыталась объяснить это ни себе, ни своим родственникам. Просто ей так хотелось, и в белом, почти пустом помещении она могла спрятаться от всех страхов.

Фиона осторожно пробиралась вперед, стараясь не споткнуться о какую-нибудь из своих такс. Это был единственный элемент декора, как она шутливо называла стаю, который мог оказаться под ногами в самых неожиданных местах. Обычно, когда Фиона вставала необычно рано, собаки не обращали на это ровным счетом никакого внимания и продолжали спать дальше. Однако сегодня им вполне могли передаться возбуждение и беспокойство, овладевшие их хозяйкой. Трудно было сохранять полное спокойствие и после того, что случилось этой ночью, и после утреннего звонка ее бывшего мужа. А животные очень чутко ловят настроения. Даже если это, по сути, не твои животные. Однако стая, похоже, считала хозяйками и Сибиллу, и Фиону. Во всяком случае, слушались таксы обеих.