Их невинный подарок (СИ) - Кучер Ая

– Можно не бить, но всё равно проявлять жестокость. Словами.

– Твои братья, Карин, как и многие люди – бывают несдержанными. И говорят не то, что думают. Или не подумав. Но никто не планирует издеваться над тобой.

– Ясно. Спасибо.

Киваю, потому что… Они ведь могли снова выпить. Мужчины вообще всё время могут пить, а я никуда не денусь. Спиться не хочется, терять контроль тоже.

Хоть какие-то отголоски контроля, которые ещё остались во мне.

Но тогда я совершенно не понимаю этой затеи! Какой смысл моего «перевоспитания», если ничего не будет? Просто побыть со сводными братьями и послушать их нотации? Но это не сработает! Нет ни одной речи в мире, чтобы после неё согласится на брак!

– Вернемся к вопросу про выпивку, - Ник подмигивает, играет с бокалом. – Часто выбираешь с подругами, буянишь? До того, как стала Устиновой.

– Я не Устинова! Но… Не особо, только пару раз. Может, и нужно было чаще. Ходить каждый день в клуб и…

– Не хватает развлечений?

– Да нет, но…

Взмахиваю рукой, не желая продолжать. На самом деле… Глупая мысль, но если бы я постоянно тусила где-то с подругами, то всё могло быть иначе. Встретилась бы с парнем, познакомилась. Или отключила мозги и потеряла невинность сразу, не запоминая имени.

И тогда всего этого не было бы. Стала бы неинтересной для отчима, никаких претензий. Это глупо и неправильно, но было бы намного проще!

– Почему вы так ведете себя со мной? – бормочу, не поднимая взгляда. Как-то всё серьезно заворачивается. – Позволяете себе угрожать или распускать руки. Не в плане бьете, - спешу объяснить, каждое слово дается с трудом. – Но лапаете.

– Потому что ты красивая, красивая, - Ник подмигивает, от чего сердце делает кульбит. Особенно, когда мужчина двигается ко мне. – И манящая. И не касаться тебя – преступление.

– Но…

– Если тебе будет спокойней, потом нажалуешься на нас, - нашептывает на ухо, наши плечи соприкасаются. И по телу спускается разряд тока. – Никто не поверит, но тебе станет спокойней.

– Не станет. Обидно, когда тебе не верит.

– Ну, - Клаус тянет задумчиво, его глаза смотрят на меня, прямо в душу. Откровенный взгляд. Ясный. Задерживаю дыхание, когда мужчина поднимается. Возвышается. Крупный, со вздутыми мышцами, подкачанным телом. И делает шаг ко мне, опускаясь рядом. – Можешь пожаловаться нам.

– На вас же?

– На кого хочешь. Обещаю, красивая, мы тебе поверим. А пока – продолжим игру.

Вопросы продолжаются, а я никак не могу прийти в себя. Близость мужчин будоражит. Кожа горит из-за их касаний и огня. Слишком жарко становится, душно.

Мну край платья, стараясь сесть удобнее. Нужно переодеться, наконец. Они в джинсах, а я тут в вечернем наряде. Но двигаться не хочется. Расслабляюсь, тело наполняется тяжестью.

Просто так сидеть, чуть сползти вниз, откинув голову на кресло. И не двигаться. Хорошо, да. Идеально кажется. И то, что ни Клаус, ни Ник не лезут – тоже нравится.

Сидят рядом, зажимают меня между собой. Но при этом больше не переступают черту. И вопросы у них приличные, с небольшой издевкой. Если прикрыть глаза, можно представить, что я просто куда-то выбралась. Завела разговор с парнями в университете или кто-то подсел в кафе.

– Повысим градус, - Клаус говорит резко, ровно. Словно ничего такого. Мне кажется, что даже шутки у него будут именно с таким тоном. Серьезным, с едва скользящим раздражением. У него красивый голос. А я чуточку пьяна, раз думаю так. – Другие вопросы.

– Какие?

– Что у тебя было с другими? Поцелуи, касания? Как далеко ты позволяла зайти своим пацанам?

– Нет, - качаю головой, тянусь за вином. – Клаус!

– Нет, - сжимает мой бокал в ладони, отводит подальше. – Раз не можешь выпить, то нужно отвечать.

– Это нечестно. Верните. Серьезно? Вы же мужчины, вы обещали. Обсудили условия, а вы жульничаете.

– Именно потому, что мы мужчины – мы жульничаем. Ищем лазейки в любом договоре, находим возможность. Хотя это сексизм, кстати. Но у тебя есть шанс исправиться.

Мне кажется, что я просто сгорю со стыда. И никакого ответа не будет. Внутри всё сворачивается в тугой ком, узелки нервов вибрируют. Каждое слово кажется тяжелым грузом, которым непросто поделиться.

Облизываю губы, опускаю взгляд. Зажимаю между колен подрагивающие ладони, собираюсь с мыслями. Они чуточку спутанные, сложно разобрать.

– Ничего ни с кем не было. Вы же знаете, раз меня выдают замуж.

– Красивая, есть много вещей, которыми можно заниматься. Не теряя девственности. Поэтому вопрос ещё актуален. Если хочешь, можем помочь.

– Как?

Вопрос глохнет в моем же вскрике, когда Клаус прикасается поцелуем к моей шее. Медленно проводит сухими губами по коже, вызывает всполохи внутри. Жгучие огоньки, которые собираются внизу живота.

– Так кто-то делал? – спрашивает, а от его голоса бегут мурашки. – Карина.

– Нет, не делал. И… Ник!

– А так? – наглец улыбается невинно, хотя его ладонь скользит по моему колену, двигается под платьем. До середины бедра и обратно, но хватает, чтобы во рту пересохло. – Касался так?

– Только вы.

Шепчу, невозможно думать и говорить, когда они так близко. И дело совсем не в алкоголе, которого сейчас слишком мало. Хочется выпить и забыться, а вместо этого остро чувствую каждое касание.

– Целовалась хоть? – Клаус спрашивает серьезно, разворачивает лицо к себе. – Ну же, красивая, мы ждем ответ.

– Целовалась.

Отвечаю смело, вскидываюсь. Было дело, а даже если нет… Всё равно бы ответила так. Чтобы не зазнавались. Потому что глаза мужчин блестят, на лицах довольные улыбки.

Широкие, предвкушающие. От которых немеют кончики пальцев. Им нравится, что почти ничего не было. Что в этом они первые, и каждая их ласка – новая для меня.

Мужчины просто кивают на мой ответ, ничего не спрашивают. Ник сильно сжимает моё бедро, тянет к себе. Задыхаюсь от ощущений, когда на другую ногу укладывается ладонь Клауса.

Смотрю возмущенно, но теряюсь, стоит мужчине наклонится ближе. Кончики наших носов соприкасаются и всё обрывается внутри, рвется и бросает меня в пропасть.

Вместе с тем, как Клаус набрасывается на мои губы.

Глава 12. Карина

Мужская ладонь сжимает волосы, оттягивает. Выгибаюсь, подчиняюсь. Как горячий пластилин, из которого лепят нужную фигуру. Отвечаю тихим всхлипом на поцелуй.

Клаус касается так, словно изголодался. Словно не целовался вечность, а теперь набрасывается. Проводит языком по моим губам, толкается внутрь. Делает это грубо, жадно, вызывая спазмы в груди.

Его губы таранят, выбивают хрипы. Мужчина делает всё быстро, резко. Он словно… Словно не поцелуй, а секс. Полноценный, с болью и желанием. Дрожью, которая спускается по телу.

– А так, красивая? – отрывается, но держит близко. Его дыхание щекочет саднящие губы, распаляет сильнее. – Так тебя целовали?

Из-за хватки не могу качнуть головой, только прикрываю глаза. Сердце стучит так быстро, бешено. Воздуха не хватает, внутри что-то пульсирует, слишком жарко. И тянет внизу, непривычными ощущениями.

Давлением, которое только усиливается. Ник прижимается ко мне сильнее, его ладонь нагло поднимается выше. Туда, где беззащитное лоно, ничем не прикрытое.

– Ник! Не надо.

– Мы лишь помогаем тебе, красивая. Пытаемся понять, чего ещё с тобой не делали. Раз ты не смогла ответить, то мы поможем.

– Хватит!

Подрываюсь, меня шатает. Не из-за вина, но состояние близкое. Мир качается, в голове туман. Ничего не разобрать, не понять. Знаю лишь, что мне нужно быстрее сбежать.

– Тише, красивая, - Клаус сжимает мою ладонь, рывком тянет вниз. Не могу устоять. Падаю, прямо к нему на колени. – Вот так получше будет. Не ерзай, Карина.

– Вы не имеете права, ясно?! – вскидываюсь, злость вибрирует под ребрами. И становится только сильнее, потому что Клаус не слушает меня. Даже не пытается сделать вид, что мои слова что-то значат. – Может у вас принято каждую встречную лапать, но не меня!