Восход погибшего мира (СИ) - "Флемм"

Ройг подошёл к массивным деревянным воротам обитым железом и решительно постучал рукоятью по ним. На гулкие удары ворота ответили натужным скрипом, выпуская на арену.

Поначалу солнечный свет ослепил, но глаза быстро привыкли к нему. Осмотревшись, Ройг увидел два трупа с распоротыми животами, кровь растеклась по песку, он стал багрового цвета. На каменных скамейках расположились зрители, несколько сотен, от важных персон скрывающихся под навесами, до любопытных зевак и даже рабов ожидающих очередного боя.

Ройг заметил Акулу в окружении свиты, а рядом с ним потенциальные покупатели, хозяин Невольничьего рынка оживлённо заговорил, показывая на него руками.

А ещё Ройг увидел его.

Агасфер невозмутимо сидел среди бедняков, хотя его наряд заметно выделялся на фоне обносков и рванья.

Громкие выкрики возвестили о начале испытания. На арене находился боец в кожаных доспехах с бронзовыми пластинами. Его оружие, изогнутая сабля, эфес выполнен в виде разинутой пасти льва, имела следы крови. Противник ловко махая ей, дразнил Ройга, подзывая к себе, выкрикивая если судить по бурной реакции зрителей обидные оскорбления. В первых рядах находились кочевники, попивая перебродившие вино, Акула не собирался тратить хорошее на тех, кто по его мнению конскую мочу не отличает от воды, посмеивались над боем. В их глазах это не настоящая драка, так, развлечение для ребятни.

Ройг пристально следил за саблей, пляшущие на клинке блики невольно притягивали к себе внимание. Противник видимо устав ждать или быть может, его подгоняли, сделал ложный выпад. Ройг не повёлся на него, продолжая стоять на месте. Столь пренебрежительное отношение разозлило владельца сабли и он пустился на грязный трюк. Подцепив носком песок, швырнул в сторону Ройга, в надежде попасть в лицо. Ройг успел поднять руку, и в тот же миг остриё сабли пронзило ладонь.

Жгучая боль мгновенно растеклась по руке, зрители радостно загудели, бой начался. Противник отскочил в сторону и видимо желая запугать Ройга или произвести впечатление на публику, слизнул с сабли кровь. Кочевники захохотали, видно такое им привычно.

Никто не обратил внимания на то, что в окрестностях Невольничьего рынка начали подниматься клубы чёрного дыма.

Вращая саблей и кружась возле Ройга, противник скаля зубы на которых видна кровь, выплёвывая едкие слова, сабельщик выжидал подходящего момента. Сделав парочку безуспешных выпадов, Ройг отбил их, решил повторить выходку с песком. Опять поддев носком, швырнул в лицо Ройга и тотчас бросился на него.

Меч без труда нашёл уязвимое место в доспехах, щель среди бронзовых пластин. Сабельщик сам налетел на вытянутый навстречу ему меч и застыл, не понимая происходящего.

Ройг держал вытянутую руку с клинком, что проткнул самоуверенного противника. Всё произошло столь стремительно, что гул толпы не сразу стих, пока зрители не осознали произошедшего.

Изогнутая сабля выпала из рук, шмякнувшись на песок. Кровь хлынула ручьём из раны и рта противника, а тот ошалело хлопал глазами, не веря проигрышу.

Ройг медленно потянул меч на себя, сабельщик издав последний судорожный выдох рухнул к его ногам.

Зрители молчали, кочевники цокали языками высказывая уважение к смерти и тому, насколько находчив оказался Ройг. Акула горестно покачал головой, придётся искать нового умельца для обучения бойцов арены. Сожаления, что прежний уж слишком увлёкся игрой.

— Хозяин, — послышался тревожный голос раба.

— Чего тебе? — грозно скривив физиономию, Акула даже не повернулся на голос.

— Хозяин, хозяин, — лепетал раб.

Акула рассердившись, прикажет всыпать ему с десяток плетей, всё же снизошёл до того, чтобы обратить на говоруна внимание. Раб как и десятки других на арене наблюдали за тем, как поднимаются грозные клубы дыма. И вот уже абсолютно все зрители арены в молчании смотрят за чёрными столбами устремлёнными в небо.

Акула скинул оцепенение охватившее его в первые минуты — Что происходит? — тонко провизжал он. — Пожар? Это нападение?

Кочевники встревожено подскакивали на месте, озадачено переговариваясь между собой.

Агасфер начал шептать заклятие.

Ройг схватился за голову, сознание пронзило подобной вспышке, оковы друидов начали жечь, распаляя тело и затуманивая разум. Нечто тёмное, скрытое в глубинах души настойчиво пыталось вырваться наружу, пробивая себе вход, наваливаясь всей скрытой яростью.

Рёв с арены застал врасплох, кочевники переполошились, а Акула замер уставившись на Ройга. Мужчина переменился, его глаза полыхали безумием, а вид говорил о том, что готов рубить и резать всех без разбора. Облик демона, вот кого он сейчас напоминал Акуле, из тех, что видел в храмах богов.

Ближайший кочевник не собирался спускать вызов Ройга с рук, выхватив меч, кинулся к нему. На этот раз Ройг атаковал первым. Мощным прыжком очутился подле смельчака, взмах мечом и разрубленное надвое тело укатилось в сторону.

Ройг влетел в толпу и начал крушить всех, кто попадал под руку.

Мафусаил прижавшись к стене, распахнув глаза, наблюдал за ним.

Акула отталкивая с дороги рабов, зрителей, давних торговых партнёров стремился убрать с арены, надеясь на то, что кочевники если не убьют Ройга, так хоть задержат на время.

Поначалу никто не обратил внимание на то, как дети рабы медленно разбредались по окрестностям Невольничьего рынка, мало ли какое у тех задание. Никому в голову не пришло поинтересоваться, отчего те идут словно ведомые невидимыми нитями. Раб есть раб, и тем более, чего стоит опасаться от забитого и перепуганного ребёнка. Но один придирчивый надсмотрщик всё же заинтересовался тем, по какой причине те бездельничают.

— А ну стой крыса! — прошёлся длинным хлыстом по спине тщедушной девочки. Но та не обращая внимание, продолжала брести дальше. — Дела, — удивился владелец кнута. — Стоять сказал! — догнав её, развернул к себе лицом. — Почему ты …., — и уставился, заметив серые черты на её лике. — Ты болеешь? Заразилась чумой? — а затем заметил чёрную пелену в глазах. — Это что такое? — склонился, внимательно разглядывая. — Что с тобой?

Девочка вцепилась зубами ему в шею и начала рвать хищным зверем кожу и плоть. Надсмотрщик завопил, привлекая к себе внимание зевак.

— Снимите её с меня!

Подбежавшие рабы помогли оторвать ребёнка от горла любителя помахать кнутом. Но было поздно, девочка выплюнула кусок окровавленного мяса на землю, а сквозь пальцы прижатые к горлу бурно текла кровь. Хрипя, надсмотрщик упал на колени. Девочка пошла дальше своей дорогой.

В это время другой ребёнок, взяв в ладони полыхающие угли из закопченного сажей казана, нёс их в ладонях в сторону лавки торгующей маслами. Он не чувствовал боли или жара раскалённых углей. Подойдя к кувшинам, кинул их в масло.

Огонь тотчас вспыхнул, пламя мгновенно занялось, жадно пожирая деревянные строения, с лёгкостью испепеляя навесы. Пожар перекинулся на другие прилавки и уже весело отплясывал по всему базару.

Дети с глазами наполненными мраком с равнодушными лицами разносили огонь по Невольничьему рынку, или подходя к охранникам начинали резать тех. Воцарилась суматоха, никто не был в курсе происходящего, при виде возвышающихся клубов дыма и беспорядочно бегущей толпы большинство решило, что произошло нападение.

Акула влетел в свой шатер, проклиная всех на свете.

— Да что происходит? — орал он, пинками разгоняя рабынь. — Где охрана?

В шатёр вошёл худощавый мальчишка в лохмотьях с клеймом на щеке, Акула уставился на него.

— Кто впустил тебя? — кинулся к нему, наотмашь заехав по лицу.

После такого удара ребёнок должен упасть на шикарные ковры, но он остался стоять на ногах, не сводя с хозяина Невольничьего рынка глаз с тёмной пеленой.

Акула оторопел, понимая, происходит что–то нечистое. Рабынь выгнал сам, а охрана так и не появилась. Снаружи доносились крики и потащило палёным.

— Пропусти, — голос предательски охрип, но Акула двинулся к выходу.