Низвержение Света - Тальяна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послала ему воздушный поцелуй, оценила недоверие в глазах и полетела, чтобы догнать Арая. А тот уже стоял под вывеской в другое заведение. Решили попытать счастья там, но уже на входе за спиной раздался истошный вопль – это тот самый мужик пытался нас догнать:
– Простите, добрый господин, за резкость слова! Ежели желаете, то сделаем большую скидку!
– Не надо, – сообщил Арай, уже делая шаг вперед.
Я же обернулась и огорченно поморщилась, даже ногой топнула от разочарования. Уж не знаю, почему ресторатор так проникся моей угрозой и сразу поверил, но теперь же действительно не заглянешь и обещание не выполнишь – дурное влияние Арая и на моем характере сказывалось: если некто одумался, то не за что и проучать.
В этой таверне за те же монетки нас снабдили чистой комнатой на две кровати, отличным ужином и горячей ванной. И пусть здесь обстановка была не такой роскошной, но разница в цене эту мелочь с лихвой покрывала.
Кружка подогретого вина и жирный рис с приправами заставили забыть обо всех тревогах. Даже о том, что в моей жизни нет никаких тревог. Я размякла и болтала с подвыпившими гостями за соседними столиками о том, как здесь живется и добр ли к своим подданным местный граф. Рассказала о герцогстве Нарега, из которого путь держим, и как полны тамошние леса дичью и плодами. Потом вспомнила о своей недавней сказке – и так она мне понравилась, что я решила повторить ее для новых слушателей:
– Любовница я ему! Я, грит, триста лет Свет топчу…
Арай, что сидел напротив, вдруг поднял пальцы, нарисовал в воздухе красный знак и будто толкнул слабым движением в мои губы, отчего те мгновенно запечатались. Я не могла их разжать, как бы ни старалась! Мычала, мысленно каялась, извинялась, указывала взглядом на тарелку, где еще оставалась еда, и намекала, что так и поесть не смогу. Но он оставался невозмутим. Собеседники некоторое время пытались меня дозваться:
– И что дальше-то было?
Так и не получив ответа, утихомирились.
Печать безмолвия отлипла от моего рта уже после того, как мы поднялись в комнату. Я утешала себя тем, что прихватила со стола кувшинчик с вином, который поставила на низкую тумбу. Но поняв, что могу говорить, взвизгнула и бросилась на Арая, пытаясь ухватить его за локоть. Он, как обычно, без труда увернулся – слишком быстрый. Но ведь и я не медленная! Я впервые при нем показала всю свою природную ловкость и в небольшой комнате все же смогла его настичь и крепко вцепиться в руку.
– Научи! – заныла жалобно, хотя и улыбалась от уха до уха. – Вот этому научи! Выглядело несложно.
– Почему не злишься? – уточнил он.
Я действительно уже успокоилась, а причину произнесла вслух:
– Потому что я всегда много болтала, но ты ни разу меня не затыкал магией! А это значит, что я никогда тебя не раздражала! Может даже, тебе нравится моя болтовня!
– Меня ничто не раздражает.
Я ехидно ухмыльнулась:
– Но сегодня-то я тебя все-таки достала, значит, могу! Научи, а!
Он отступил, отняв у меня свой локоть, и медленно показал знак в воздухе – символ прочерчивался красноватыми отблесками. Я попыталась повторить в точности, но ничего не выходило. Возможно, мешали мои опасения, что случайно вместо знака стряхну с пальцев дымку темной магии. Арай внимательно наблюдал за моими попытками, а потом потребовал:
– Пробуй левой.
Я подняла другую руку, и уже с третьей попытки знак засветился в воздухе. Я отправила его в рот кейсару – и тот кивнул, признавая, что получилось. Правда, сразу же снял заклятие каким-то неуловимым жестом. Будучи вне себя от счастья, я готова была его обнять, но знала, что не оценит, потому с трудом отступила и взялась за вино. Но обсудить успех я была обязана. Арай сел на свою кровать, а я – на пол, упершись спиной в свою.
– Вот теперь ты мне настоящий учитель! Это значит, что во мне все-таки есть светлая магия? Как же мне ее пару лет назад недоставало, когда я в ордены на учебу пыталась попасть! Ой, слушай, а до меня ведь только что дошло – ты левша, раз сражаешься левой рукой, но знак чертил правой. И ложку держишь правой.
– Правша. Но в левой магии больше.
– У тебя правая рука тоже слабее? Тогда мне левой пытаться колдовать?
Он безразлично пожал плечами – мол, сам не знаю. Видимо, просто надо пробовать. Вино уже давно немного ударило в голову, а я очень радовалась, что Арай не укладывается спать. Наоборот, сидит и смотрит, будто ждет продолжения разговора. А я пришла в такое настроение, что без компании сейчас на стену бы полезла. Но я опасалась сказать что-нибудь, после чего он ляжет и отвернется – знаю, много раз проходили. И поэтому молчала, тоже поглядывая на него между глотками. Вдруг он заговорил сам:
– Почему ты всем врешь про любовницу?
Я усмехнулась:
– Смешно же просто. Ты их лица видел? Ну и защита – если на меня кто позарится, то будет иметь дело с тобой. Если ты, конечно, в тот миг не изобразишь, что впервые меня видишь – с тебя станется!
Серые глаза смотрели пристально, кейсар даже не моргал. И тщательно обдумывал каждую следующую реплику:
– Позарятся – ты красивая. Почему не выйдешь замуж за хорошего человека?
Я понимала, как много вопросов скрывается под одним этим. Зачем мне терпеть лишения? Зачем куда-то идти или чему-то учиться, если я могу выбрать едва ли не любого мужчину и очаровать? Причем в моей воле выбрать супруга по любви, достатку или любому другому ориентиру. А если муж окажется плохим, то я сумею за себя постоять – еще ползать у меня в ногах будет, посмей он меня обидеть. Я опустила лицо, больше не могла смотреть во внимательные глаза – и тем более не хотелось, чтобы он в этот момент видел мои. Всеми силами я старалась не напоминать себе о прошлом, но иногда оно всплывало в голове красными вспышками и делало больно всему телу.
Собралась и придумала, что ответить:
– Не буду врать, я много думала об этом. Но потом поняла, что никогда не выйду замуж. А если выйду, то только ради какой-нибудь цели. И та цель не будет связана с моими чувствами.
– Почему?
Перед глазами все стало красным, будто я снова видела реки, залитые кровью. Возможно, это просто цвет вина, которого я перебрала. Отставила кувшинчик на пол и вскинулась:
– Раз ты сегодня так словоохотлив, то лучше о тебе поговорим! Я так и не поняла, в чем смысл этой вашей школы бесчувствия!
– Ты трешь запястье, – заметил он, после чего я мигом прекратила это бездумное движение. – Ви, а если полюбишь мужчину?
– Вот уж от этого я точно избавлена!
– Не умеешь любить? Как я?
– В самую точку! – я хохотнула. – Но пришли мы к этому явно разными путями. То есть снова возвращаемся к твоему бесчувствию. Как вас научили отключать вообще все человеческое?
Он погрузился в долгую паузу. Но все еще не изменил позы, то есть я могла рассчитывать на продолжение, и наконец хоть чего-то дождалась:
– Подавлять эмоции, чтобы они не управляли, трудно. Далеко не всем удается.
– Ну это понятно, – рассмеялась я тихо. – Слушай, а вас всех из Сэрса называют кастратами – ну, эмоции-то с этого места надо начинать подавлять. Вам в раннем детстве хозяйство аккуратно ножичком чикают?
– Нет. – Арай даже не моргнул.
– Сами чикаете?! – Я округлила глаза в уважительном ужасе.
Но он опроверг мою потрясающую догадку:
– Нет. Если у человека нет рук, можно ли его хвалить, что не стал вором? Если у человека нет плоти, то может он одержать победу над плотью?
Видимо, он выдал прямо какую-то цитату из их учения. Я обдумала и поджала губу, соображая:
– Ясно. То есть побеждаете плоть, оставляя хозяйство в покое. Дашь хоть глазком глянуть? А то на слово в такое не поверю!
– Нет.
– Ну кто бы сомневался!
– Касаться может только жена.
Такие откровения, произнесенные абсолютно бесстрастным тоном, смешили донельзя.
– А я к тебе прикасалась! То есть я теперь жена?
– Нет. Позволил, потому что тебе это надо.
– Ради чего такие исключения? – деланно выдохнула я. – Влюбился, как и все прочие мужики?
Опять долгая пауза перед ответом, который меня несколько удивил:
– В тебе кровь демонов. Порочная кровь заставляет тебя прикасаться к близким людям. Иначе тебе будет плохо.
Я почти обиженно насупилась:
– А ты мне
