Пьедестал для принцессы - Ирина Щеглова

– Привет!

Он обрадовался, прямо вспыхнул весь от счастья. Разговорились. Он предложил встретиться. Вот я и встретилась с ним пару раз. Ничего особенного, парень как парень, мне он показался неинтересным, даже скучным. И все бы ничего, но мне не повезло. Аня нас видела вместе. То ли опять следила, то ли случайно, не знаю. Скрепя сердце я, конечно, попросила Аню не болтать. С таким же успехом я могла появиться с Ромой в нашей гимназии и объявить: смотрите, я с этим парнем!

Аня первым делом сообщила Севе, а тот сделал так, чтоб узнал Артем. Мои друзья ничуть не изменились.

Я получила по полной программе!

Сначала – традиционный скандал с Севой. Никогда не забуду, как он волок меня за руку по улице и отчитывал, словно я сопливая девчонка, а он – строгий папочка.

У самого дома мне удалось вырваться. С пылающими от гнева щеками, я бросила ему в лицо:

– Хватит! Убирайся! Слышишь! Не могу тебя видеть!

Он, видимо, был так зол на меня, что без лишних слов развернулся и ушел. Я вздохнула с облегчением. Но, как оказалось, рано радовалась.

Артем, узнав о том, что я несколько раз гуляла с Ромой, написал мне: «Принцессы не ведут себя подобно кухаркам и уличным девкам».

Ну, это уж слишком! – решила я. – Кто он такой! Хотела проигнорировать откровенное хамство, но, поразмыслив, написала:

«Откуда такая осведомленность о жизни особ королевской крови? Воспитывайте ваших кухарок и уличных девок».

Я была собой довольна.

«Легко сорвать не только корону, но и голову», – не успокоился Артем.

«Ты мне угрожаешь?» – уточнила я.

«Я не привык к такому отношению!» – Как всегда, полон достоинства. Ну-ну...

«Я тоже. Думаю, на этой счастливой ноте наши замечательные отношения мы и прекратим», – клянусь, отправила с огромным облегчением.

Не тут-то было!

«Ты хочешь меня бросить?»

«Уже».

Я правда надеялась, что мои злоключения на этом закончатся!

Но Артем сразу же позвонил.

– Итак, ты меня бросаешь? – вкрадчиво спросил он.

– По-моему, я все сказала...

– Нет, – остановил меня он, – это ты все сказала, а я не успел. Так вот, принцесса. – Он почему-то, продолжал меня звать принцессой. – Я не привык, чтоб меня бросали девушки.

– Это твои трудности.

– Значит, ты променяла меня на Ромку? Интересно, что ты в нем нашла?

– Артем, я не хочу это обсуждать, – устало произнесла я.

Он выдержал паузу и сказал:

– Собственно, уже неважно. Я даже рад, что так вышло. На самом деле, я давно хотел расстаться. Не обижайся, принцесса, но ты еще маленькая.

Ой как громко у меня стучало сердце! Нет, все-таки, когда тебя бросают – неприятно. Гораздо легче, когда бросаешь ты.

– Ну, будь здоров, – пожелала я и нажала «отбой».

Вот и все. Кажется. Наверное...

Опыта расставаний с парнями у меня не было. Девчонки делились своими переживаниями. Буквально на глазах разворачивался весьма бурный роман, о котором была наслышана вся гимназия. Парень был патологически ревнив, а девчонка не прочь пофлиртовать. Сцены, которые они устраивали друг другу, можно было показывать в жгучих мексиканских сериалах. Она бросала его, он сходил с ума, занимал деньги у друзей и пробовал пить, пытался резать себе вены, правда, так и не порезал, но руки у него всегда были исполосованы глубокими царапинами. Потом наступало очередное примирение, и все начиналось сначала. Эти двое дружили больше года. Нет, я бы не выдержала!

Правда, этот случай был единичным. Чаще всего расставания проходили довольно тихо. Артем ни за что не станет вести себя как последний идиот и уж точно ничего не сделает себе во вред. В Севе я не была уверена. Как оказалось, напрасно. Как только я перестала встречаться с Артемом и об этом узнали в гимназии, Сева довольно скоро ко мне охладел. Мало того, десятиклассница Мила и ее подруги поглядывали на меня с сочувствием. Ведь все считали, что это Артем меня бросил, то есть я – сторона пострадавшая. То есть мы с Милой сразу оказались в одной лодке. А я и не сопротивлялась. Да, я была пострадавшей... когда встречалась с Артемом. Зато никто не знал, как же я была счастлива, когда мне удалось отделаться от него.

Учебный год благополучно заканчивался.

Я для себя решила: ну ее, эту любовь. С меня хватит. В довершение ко всему в конце мая я увидела Артема с незнакомой девчонкой, они шли, держась за руки, по мокрому после ливня асфальту и весело болтали о чем-то. Артем даже не заметил меня, головы не повернул. А может, сделал вид, что не заметил.

Сначала я растерялась. Стояла, прижавшись спиной к стене какого-то дома, и смотрела на них. Хотела окликнуть, даже воздуха в грудь набрала и... так и замерла на вдохе. А они шли. Мимо. Рука в руке. Веселые, весенние, чужие.

Дома со мной случилась истерика. Истерика, это не просто слезы в подушку, обида, жалость: нет. Истерика, это когда ты ревешь взахлеб и не можешь остановиться, когда тебя пытаются напоить водой с каплями валерьянки или валокордина, а твои зубы стучат о край стакана, горло сжимается, ты задыхаешься, ты не в силах справиться с собой.

Хорошо, что мама была дома. С ее помощью я кое-как успокоилась.

Я пыталась понять, почему? Что я делала не так? Я спрашивала у мамы. И мама говорила что-то о непостоянстве и что в этом нет ничего страшного. Вроде у меня все нормально и у Артема тоже, просто так получилось. У нас, мол, такой возраст: такой возраст, когда вокруг столько всего нового и интересного, соблазнительного, непознанного... А мальчишки, они – первооткрыватели. У них семь пятниц на неделе, и все время они куда-то стремятся, бегут, все пробуют.

Мама меня успокаивала, а я думала: значит, парни вроде бы не совсем нормальные, неполноценные они. И спрос с них никакой.

Хорошо, допустим. Но как же мой папа, дедушка, прадедушка? Мужчины, которых я любила и уважала всю жизнь. Они как же? Может, мальчишки вырастают и, становясь мужчинами, избавляются от безответственности, как от детской болезни?

Когда я высказала свое предположение, мама не выдержала и рассмеялась, хотя и была напугана моей истерикой.

– Люди разные, – сказала она, – кто-то вырастает, кто-то – нет.

– Значит, дело не в возрасте, а в человеке? – уточнила я.

– Видимо, да, – подтвердила мама.

– Выходит, Артем – подлец?! – вырвалось у меня.

– Может, еще исправится? – вздохнула мама.

Она добрая в отличие от меня. С той злополучной встречи я возненавидела Артема, точнее, я полностью выздоровела.

Да и вообще, все мальчишки вызывали у меня чувство неприязни и раздражения. Вертлявые, грубые, глупые... Вечно у них обувь грязная, я уже не говорю о том, что мыться надо почаще, а то ножки у них пахнут песиками и котиками... Фу!

Пусть лучше меня считают гордячкой и задавакой, чем растерянной дурочкой, подпирающей спиной стену чужого дома.

Возможно, кто-то скажет, что я сама виновата. Полинка, например, так и заявила:

– Ты закопалась в парнях, слишком много себе позволяла. Крутила, крутила и докрутилась. Надо было выбрать кого-то одного и встречаться с ним. А так, кто же выдержит? Парни любят верных девчонок.

Уж не знаю, кого там они любят, но честностью никто из них не отличается. Я была с ними такой, какой они заслуживали. Вот!

Я была уверена, что если захочу, то смогу вернуть и Артема, и Севу. Но я больше не хотела.

Уступаю, всех! Берите, пользуйтесь, дружите, целуйтесь, встречайтесь... только меня оставьте в покое.

Бедному Роме тоже досталось на орехи, я так отбрила его по телефону, что он буквально испарился, исчез из моей жизни, словно его и не было.

Я заперлась дома и целыми днями тупо стучала по клавишам прабабушкиного фортепьяно полузабытые этюды и пьесы. Внутренний голос удовлетворенно молчал. Я превращалась в провинциальную барышню из особняка. Вот радость-то!

К началу лета я чувствовала себя разбитой и опустошенной. Я запуталась. Не знала, кто друзья, кто враги, как их различать и возможна ли дружба как таковая. Я разучилась доверять. А без доверия – разве это дружба?

Родители тоже были не в восторге от моих похождений. И если к Севе мама всегда относилась хорошо, то Артем вызывал в ней чувство опасности. Да еще до нее дошли слухи об Артеме, что он уже был с девушками в близких отношениях, и про студентку, и еще про кого-то. Она говорила мне, что Артем развит не по годам и что я рискую довольно скоро оказаться замужем. Но если честно, она бы свою дочь такому Артему не доверила.

– Мама, мы больше не встречаемся, ничего нет и быть не может! – говорила я.

Но мама недоверчиво качала головой.

– Как поссорились, так и помиритесь. У вас это происходит очень быстро.

В общем, в какой-то момент, мама сказала папе: «Все, берем отпуск и уезжаем!»

Глава 12

Русалочья ночь

Мы любим путешествовать. Суета перед поездкой, сосредоточенная мама, папа немного не в себе. Набеги на магазины, упаковка всего нужного и ненужного и, наконец, ранним июньским утром я трогательно прощаюсь с котом Тишкой (он остается на попечении родни), нагруженная пакетами, куда мама в последний момент заталкивает что-то важное, но забытое, я выхожу из дома и забираюсь на заднее сиденье нашего старенького автомобиля. За мной выходит озабоченная мама. Все в сборе.