Великий князь Рюрик. Да будет Русь! - Михаил Савинов

Если легенда о путешествии апостола Андрея по землям будущей Руси не имеет никакой временной привязки, да и не нуждается в ней, то «Сказание о призвании» поставлено под точной датой – оно вроде бы повествует о некоем реальном событии. Это обстоятельство вынуждает исследователей тщательно разбирать весь контекст этого рассказа, пытаться найти его исторические корни, искать аналоги именам героев летописного сообщения. Такая работа ведется на научной основе около 300 лет, а до этого со статьей 862 г. тоже работали – дорисовывали ее различными деталями…

Едва ли не каждое слово этого летописного рассказа вызывает вопросы и споры. Кто такие варяги? Как соотносятся между собой «варяги» и «русь» в летописном рассказе? Почему так быстро и одновременно умерли братья Рюрика? Почему вообще словенам, кривичам и их финским соседям понадобилось призывать князя из-за моря?

На эти вопросы еще можно отвечать научными средствами. Но они неизбежно влекут за собой вопросы субъективные и ненаучные: что же получается, наши князья – иноземцы? Нами правили конунги? У нас не было порядка, и поэтому нам понадобилась «сильная рука» из-за границы? И восстает национальная гордость, и начинаются жаркие баталии…

Сориентироваться в море книг и статей, написанных по всем перечисленным выше вопросам, очень сложно. Каждый автор старается быть убедительным, каждый приводит свои аргументы и контраргументы на доводы своих противников. В заключение нашей книги мы попробуем решить и эту проблему, рассказав о лучших, на наш взгляд, книгах об эпохе Рюрика, самых взвешенных, самых широких по охвату вопросов. А сейчас, не путаясь во всех этих бесконечных рассуждениях о руси, Руси и варягах, сосредоточимся на главном, почему, собственно, мы полагаем, что перед нами именно ЛЕГЕНДА, а не описание реального исторического факта?

Этот вопрос важнее всех других: понимание того факта, что мы спорим о легендарном, несуществующем историческом персонаже и вымышленном, не имевшем места в реальности событии, лишает смысла споры по всем остальным вопросам. В самом деле, зачем изощряться в доказательствах славянского или норманнского происхождения Рюрика, если этого Рюрика, возможно, и вовсе никогда не было на свете!

Итак, почему наш первый князь придуманный и зачем, собственно, летописцу понадобилось его придумывать?

Сразу же надо отметить – несмотря на то что перед нами рассказ легендарный, поставленный в летописный текст с определенной целью, – под этим рассказом есть реальная историческая основа. Лучше всего эта основа видна, правда, не в самом «Сказании о призвании варягов», а в известиях, которые окружают этот рассказ на страницах летописи.

Мы уже видели, что под 859 г. в летописи помещено краткое сообщение, тесно связанное с «Легендой о призвании» – «Имаху дань варязи из заморья…». Здесь пока все понятно: варяги из-за моря берут дань с северных славянских племен и соседних с ними финнов. Область действий варягов простирается довольно далеко на юг: она захватывает владения кривичей и верхневолжской мери. Южные племенные союзы входят в сферу влияния Хазарского каганата и также подвергаются поборам. Указан и размер дани. «Белая веверица» – это шкурка зимней белки.

Историческая ситуация, известная нам по западноевропейским источникам и по исландским сагам, летописному известию никак не противоречит. В IX в. шведские конунги активно воевали в Прибалтике, на территории современной Финляндии и во владениях славянских племен, брали дань, основывали поселения, а иногда и получали решительный отпор.

С описания такого отпора и начинается легенда о призвании варягов, помещенная в «Повести временных лет» под 862 г. Вспомним археологию: примерно на это время приходится тотальный пожар, уничтоживший Ладогу. Что-то явно происходило на северных рубежах Руси, но эти ли события отражены в варяжском рассказе? Точного ответа на этот вопрос при нынешнем состоянии источников не может быть.

Посмотрим теперь поближе на сюжет самого «Сказания» с точки зрения исторических аналогий. Само по себе призвание каким-либо народом чужеземного правителя в истории Европы периода «темных веков»[20] и раннего Средневековья – не есть что-то исключительное. Так бывало не раз.

Вот два относительно близких к нашему времени случая. Во франкской «Хронике Фредегара», написанной в VIII в., есть интересный рассказ о некоем франкском купце по имени Само, который, отправившись к славянам торговать, успешно возглавил борьбу против авар, а затем был избран славянским королем. Он сумел объединить славянские племена в обширный союз и нанести аварам ряд военных поражений. Тридцать пять лет правил Само славянским государством и совершил множество походов на соседей – не только на авар, но и на Франкское королевство, которым правили в ту пору короли из династии Меровингов. Однако сразу после смерти Само в 658 г. это государство распалось.

Другая история с призванием чужеземцев случилась на Британских островах. В англосаксонских источниках мы находим рассказ о том, как племена бриттов, страдавшие от набегов воинственных соседей – пиктов и скоттов, пригласили с континента англосаксов, которыми правили в ту пору два вождя – Хенгист и Хорса. Те охотно явились, но под прикрытием военной защиты попросту подчинили себе бриттов…

Что же касается «эпохи викингов», то в это время деятельные предводители скандинавских дружин с удовольствием оседали где-нибудь на чужбине и заправляли там, нередко перенимая обычаи исконных жителей этих мест. В этом и состояла прелесть времени – человек смелый и решительный мог достичь очень многого. Примером может служить та же Нормандия, где скандинавы довольно быстро приняли христианство и заговорили по-французски.

Русские князья тоже пытались стать правителями стран за пределами собственно Руси. Две такие попытки относятся уже к Х в. – об одной мы знаем из летописи, о второй рассказывают нам арабские писатели.

Первая попытка связана с походами Святослава Игоревича, внука Рюрика. Обратим внимание на имя этого грозного князя-воина – это первое славянское имя в нашей княжеской династии. Даже если сам Рюрик никогда не существовал в действительности, в скандинавском происхождении самой династии сомневаться не приходится: все имена наших первых князей имеют ясные скандинавские аналоги[21], а материалы археологии, как мы уже видели, красноречиво говорят о важной роли выходцев из Северных стран[22] в становлении Руси. Славянское имя Святослав показывает, что скандинавы на Руси быстро приспосабливались к местным обычаям, воспринимали себя как постоянных обитателей Руси и действовали в интересах жителей Руси, а не своей заморской родины. Впрочем, именно Святослава жители Киева обвинили в том, что он пренебрег интересами своей земли.

Святослав в 967 г. отправился воевать в Дунайскую Болгарию и собрался осесть там совсем. Киевляне, чудом избежавшие в его отсутствие разорения города печенегами, вызвали его с берегов Дуная домой. Там, прогнав супостатов «в поле», князь сказал своей матери Ольге и киевским боярам: «Не любо ми есть в Киеве быти, хочю жити в Переяславци на Дунаи…» Болгарский город Переяславец мыслился князю как новая столица, середина его владений. Туда, говорил Святослав, стекаются все блага: кони и серебро – из Венгрии, из Византии – золото, шелк, вино и овощи, из Руси – воск, мед, меха и рабы. Как видим, князь прекрасно понимал важность международной торговли и хорошо знал, куда и какие товары движутся по международным путям того времени.

Обосноваться на Дунае не получилось. Во время второго похода в Болгарию Святослав ввязался в долгое кровавое противостояние с византийским императором Иоанном Цимисхием, потерял множество лучших воинов, вынужден был уйти с Дуная и на обратном пути погиб в бою с печенегами на Днепровских порогах…

Вторая попытка русов осесть в чужой стране в качестве правителей относится к 943 г. Этот поход известен нам только по сообщениям восточных писателей, летопись не говорит о нем ни единого слова.

Большой отряд русов проник в Каспийское море[23], поднялся на легких судах по реке Куре и напал на богатый город Бердаа, расположенный невдалеке от границ Армении и Грузии. Правил этой областью арабский наместник Марзубан ибн Мухаммед, который в это время воевал в Сирии. Его заместитель попытался организовать оборону города и в дополнение к небольшим регулярным силам собрал пятитысячное войско из ополченцев. В начавшейся битве русы обратили в бегство регулярное войско, затем побежали ополченцы и, наконец, горожане – все, у кого были вьючные животные. Русы, разогнав защитников, спокойно заняли город и объявили жителям (тем, кто не успел унести ноги):

«Нет между вами и нами разногласия в вере. Единственно, чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас – хорошо повиноваться нам…»