Золотарь, или Просите, и дано будет… - Генри Олди

Кто уж там кому не дал, бог весть.

Главное, без последствий.

– Это он, пап. Который обещал сломать мне руки. Я же вижу. Зашел под новым ником, косит под женщину. Тролль чертов…

– А вдруг не он?

– Он. Без вариантов.

Я с сочувствием кивнул. Пусть Антошка думает, что это ублюдок. Какая разница? А новосибирский стервец-то скис. Аккурат после моего пьяного демарша на форуме. Затаился, помалкивает. Во все свои пять ников помалкивает. Похоже, крепко я его достал.

И не жалею.

– Пришли, пап. Я в раздевалку.

– Ну, беги. Встретимся здесь, у входа.

– Ты как всегда? В пинг-понг?

– Ага. Разомну старые кости.

– Не ври, ты совсем не старый. А насчет собаки подумай.

– Ладно.

– Я помогу. Ну что ты смеешься? Я честно…

– Хорошо. Подумаю.

Соплюшки на роликах неслись обратно. Голые пупки, сиськи пляшут под топиком. Мы с сыном синхронно вздохнули и переглянулись. С пониманием. Вырос мальчик. Штаны жмут. А ты, отец, педофил. Лучше обзаведись терьером. Черным. Побегаешь с ним наперегонки, глядишь, попустит.

А стаффорд все балдел в траве. Аж завидно.

6

Пинг-понг.

– Плечи! Плечи разворачивай! Замах!

Зеленый стол, белый мячик. Тук-тук, кто-там? Это я, правый топ-спин. Меня придумали японцы в 61-м. Коварные самураи. Вместо катаны – ракетка "пером". Гоп-стоп, Ихара, засунь им мячик под ребро. А старый козел Золотарь меня только портит. Потому что не японец. И бьет "в лоб".

Где у мячика лоб? То-то.

Тук-тук-бымц.

– Кистью! Резче!

Теннисные столы расставили на балконе. С трех сторон он нависал над бывшим гимнастическим залом. Сейчас зал арендовали все, кому не лень. Легкоатлеты, йоги, фитнес. Сегодня там пыхтели боксеры. Огородили пару рингов, и давай груши околачивать.

Шмяк-шмяк.

Кто по груше, кто по морде.

– Что ж ты лупишь, как Сидор козу? Вали к боксявкам!

– Я не луплю.

– А то я не слышу! Мяч должен шуршать…

По внешнему краю балкон огородили сетчатыми панелями. Для безопасности. Кое-где панели отсутствовали. Случалось, мячики летели вниз. Назад они не возвращались. Их растаптывали в блин. Пинали в угол. Пытались забросить обратно, и быстро обламывались. Спускаться за ними? – дурных нет.

Коробки с "запаской" имелись в ассортименте.

– Плечи! Плечи, блин! И с ноги на ногу…

Додик Френерман – для своих Тренерман – был местной достопримечательностью. Слоняра толще Карлсона, в очках с жуткими линзами, он готов был учить каждого желающего. Увы, никто не желал. Тут собирались постучать для удовольствия. Косо, криво, с дворовыми ухватками – за свои кровные.

Не на чемпионат готовимся!

Согласился один Золотарь. Он играл в школе, и даже в институте кое-как тарахтел за сборную факультета. С годами все забылось. И вот – опять. Молодеем, значит. Издевательства садиста Тренермана усугубляли радость. Ишь, туша! Стоит, не шевелится, моргает рыбьими глазищами. Только рука мелькает – туда-сюда.

Бац-бац.

Шарик, словно приклеенный, падает в одно и то же место.

– Правый топ-спин! И еще разик!

Блямц.

Вместо правого Золотарь, не пойми зачем, соорудил левый. Обижен до глубины своей целлулоидной души, мячик завертелся юлой – и улетел к боксерам. Уж лучше перчаткой по глянцевому боку, чем ракеткой не в ту степь!

– Что ты лепишь, менингит? Я ж тебе живым языком…

– Не шуми, Додик. Сейчас возьму новый.

Он шагнул к ограждению – проследить за судьбой мячика. На обоих рингах дрались. Молодые лупцевали груши, кое-кто работал на лапах. Остальные качались. Мячик сгинул. Ну и ладно. Золотарь прошел в подсобку, взял запасной. Вернувшись, он не спешил продолжить. Тренерман угрожающе сверкал линзами – нет, ученик опять вернулся к краю балкона.

Что-то мешало, как соринка в глазу.

Делая вид, что восстанавливает дыхание, Золотарь смотрел на угловой ринг. Два битюга в шлемах рубились в полный рост. Один был существенно тяжелей. Да и мастеровитей, если честно. Второй брал на характер. Бил тяжелого, как в последний раз. Огребал по полной, вставал – и снова шел в бешеную, прямолинейную атаку.

Шлем мешал разглядеть лицо. Но очень скоро Золотарь уверился – вторым был Чистильщик. Вадим Петрович с пользой проводил время. Он бил, и его били. Он – злее, его – больше.

Все честно.

– Бокс входит в пятиборье?

– Чокнулся?

Додик повертел у виска сарделькой, заменявшей ему палец.

– А что входит?

– Стрельба. Фехтование. Бег. Плавание. И конкур.

– А бокс? Я думал…

– Индюк тоже думал. Иди на место.

– Обожди.

Из Чистильщика делали отбивную. Отбивная зверски огрызалась. Никто не спешил разнять боксеров. Чувствовалось, что бой идет по договоренности. Что остальным не впервой видеть эту Куликовскую битву. Каждый развлекается в меру сил. Купил абонемент – милости просим.

Чего изволите?

– Мы играем, или глазки строим? – рявкнул Додик.

Золотарь встал к столу. В конце концов, разве я сторож шефу моему? Ну, пятиборец. Ну, полюбил бокс с уклоном в мазохизм. Ах, как на склоне наших дней нежней мы любим и суеверней… Мы – свободные люди. Я бью по мячику, ты бьешь по роже.

– Резче! Замах!

Через полчаса они закончили.

В холле Золотарь опять заметил Чистильщика. Тот стоял у стеклянных дверей, ведущих в фехтовальный зал. Там, на неведомых дорожках, скакали атосы с арамисами. Все в белом. За каждым тянулся длинный хвост.

Дзынь-дзынь.

Укол.

Лицо Чистильщика было – краше в гроб кладут. Дичайшая, прединфарктная тоска читалась на нем. Так мнется грешник у ворот рая, зная: вход заказан. Не будь Вадим Петрович поглощен зрелищем, он наверняка заметил бы Золотаря. Но рухни ему на голову потолок – он бы и этого не заметил.

– Бедолага, – шепнула Золотарю вахтерша, с которой он успел сойтись накоротке. – Смотрит, а в зал ни ногой. Его уж и звали, и просили… Нет, и все. Чего тогда смотреть? Вы знакомы, да?

– По работе.

– Ага, по работе. Вон ваш мальчик, уже идет…

Вечерний парк шелестел под ветром.

ДЕНЬ ВТОРОЙ

ПАРАД НУЖНИКОВ

1

Явления Deus ex machina разнообразием не отличались. Шеф сверзился нам на головы, скользнув по шесту. Рано он сегодня! Обычно снисходит к половине одиннадцатого. А тут – 10:05.

Значит, жди новостей.

– Доброе утро!

– Если оно действительно доброе… – ворчит Умат.

Чистильщик оставляет его нытье без внимания.

– Прошу всех выключить машины. "Авгикон" привлекают к новому проекту. Сейчас буду давать вводные.

Бросаю косой взгляд на дисплей, где заваривается очередная буча. Воняет, но терпимо. Успею еще разгрести. "Новый проект" – это последствия вчерашнего разговора? Вряд ли. Слишком мало времени прошло. Пока "наверху" переварят доклад, пока решат, стоит ли проводить операцию, пока разработают план, спустят указания…

"Завершить сеанс работы Windows…"

– С сегодняшнего дня мы начинаем работу по проекту "Слив засчитан". И нечего ржать. Проект серьезный. Я бы сказал, рискованный.

Чистильщик старательно избегает встречаться со мной взглядом. Черт! Неужели? Ничего себе оперативность у внешников!

– …достоверно установлены факты вброса в сеть инициирующих пакетов так называемого "черного шума" и выброса аналогичных пакетов из сети в сознание импицируемых. С целью детального изучения этого явления и поиска путей противодействия руководством разработана операция "Слив засчитан".

Как по бумажке шпарит!

– Для точной локализации виртуального возбудителя, а также точки и времени вброса, по предложению охотника Золотаря…

Все глаза на меня!

Сижу, как под лучами прожекторов. Жарко, неуютно…

– …будет проводиться "ловля на живца". А именно…

Дальше я слушаю в пол-уха. Лох ты, брат Золотарь. Натуральный! Выходит, Чистильщик, когда тебя вызывал, уже знал про "Слив"! И развел дурака по полной. Я изобрел такой же "велосипед", как и Шиза. Ну, может, пару мелких нюансов подсказал.

"Наверху" все просчитали заранее. И план с "подсадной уткой" разработали. Иначе – откуда такая ошеломляющая оперативность? Чистильщику спустили директиву: найти добровольца. Он воспользовался своей замечательной интуицией – и она указала на меня. Дальше – дело техники. Подвести клиента к очевидной мысли. Пусть он, с криком "Эврика!", в восторге от собственной гениальности, сам вызовется на роль жертвы.

Элементарно, Ватсон!

– …перед нашей группой поставлена задача: отобрать ряд перспективных нет-площадок для проведения операции. С высоким фоновым уровнем агрессии и наличием потенциальных вирт-возбудителей. В отечественном секторе сети. Если операция будет международной, возникнут дополнительные сложности. Приступайте. "Рыбные места" вы знаете, после обеда жду улов. Удачи! Не буду вам мешать.

И – поминай, как звали. Просочился сквозь потолок – только крышка хлопнула. А мы остались вариться в "нижнем котле".

– Это правда ты предложил? – разворачивается ко мне Карлсон. – Насчет живца?