Феномен - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К обеду я добрался до дома Светы, причём увидел, как почтальон принёс ей телеграмму от меня. Однако подходить к ней я не стал. Убедился, как мог, что слежки за мной нет, и поднялся на чердак, где достал из тайника свои награды и орденские книжки. Все скопом убрал в хранилище: лучше держать их при себе.
Покинув подъезд, я сделал пару финтов, чтобы сбросить возможный хвост: ну, проходные подъезды и всякое такое. Прошёл по чердакам и из двух тайников извлёк золотые изделия: там схроны с Гражданской были. Пригодятся на юге. Вот только закупаться на рынках больше не буду, хватит кормить разных маргиналов, наживающихся на честных людях. Да и у меня самого запасы есть.
На трамвае я доехал до своего дома. Патрули мной особо не интересовались: чисто выбрит, одет справно, одежду отряхнул щёткой, когда в город входил, так что порядок. Нанял мальчонку и отправил его узнать насчёт моей квартиры. Тот выяснил, что в квартире, подаренной мне государством, уже три недели живут чужие люди. Как выяснилось, передарили её герою-лётчику, там теперь его семья живёт. Значит, о вещах, оставленных там, можно забыть.
Расплатившись с мальчишкой за работу, я пошёл дальше снимать сливки со схронов. А вечером с первым же эшелоном отправился в Калинин, где стоял штаб Калининского фронта. С них начну. Самими исполнителями, которые хотели меня в инвалида превратить, выбивая признание, я не особо интересовался, а вот теми, кто отдал приказ, даже очень. Хочу узнать, кто они, так что одними исполнителями дело не ограничится.
Можно будет использовать тихое оружие. Да, у егерей было такое, я его обнаружил только когда до хутора добрался и разбирал трофеи. Естественно, в лесу и в одно лицо, поскольку не хотел палить наличие хранилища. В ранцах егерей я нашёл три вальтера с глушителями и ещё длинную трубу глушителя, которая, оказывается, навинчивается на ствол СВТ, той, что с оптикой. Видимо, чтобы часовых тихо снимать. Можно будет поработать.
В Калинин эшелон, на котором я ехал, прибыл ночью. Эшелон был воинским, и я, переодевшись в новенькую, необмятую форму, маскировался под призывника. Пока шло построение, я в неразберихе ушёл в сторону, переоделся в гражданское и быстро затерялся на разбитых улочках города. Его фактически заново придётся отстраивать, после последних боёв мало что уцелело.
Что ж, начнём работать. Нужно выяснить, кто где работает и живёт, а дальше действовать по ситуации.
* * *
Проснулся я от удара по ноге, несильному, так, чтобы разбудить. Открыл глаза и машинально чуть не откатился в сторону, с трудом заставив себя спокойно лежать. Надо мной стоял армейский патруль, по повязкам видно.
Старший, в звании лейтенанта, спросил:
– Гражданин, что вы тут делаете?
– Гражданин начальник, вы что, не видите? Отдыхаю. Последние денёчки бархатного сезона.
– Бархатный сезон уже закрыт, хотя жарит сегодня серьёзно. Документы.
Он, видимо, понял, что я из сидельцев, насторожился, два бойца с винтовками – тоже. Моя одежда лежала рядом, я достал справку и протянул её лейтенанту.
Я уже три недели находился на юге и сейчас отдыхал на пляже рядом с Сочи. За это время я уже всё успел, всё закупил, хранилище было полно витаминов. Теперь вот отдыхал дикарём, а тут эти.
Что по ответке за арест, допросы и суд, то я отработал одиннадцать человек, из них двое имели красные лампасы. Всех нашёл и наказал, больше они никого невиновного не арестуют и не осудят. Вообще, должно было быть тринадцать, но двое погибли ранее: один – при бомбёжке, а другого убил карандашом задержанный на допросе. Уважаю. Правда, его потом забили.
В общем, я провёл собственный суд и привёл в исполнение свой приговор этим одиннадцати. Трёх недель мне на это хватило. На самом деле ликвидировал я двенадцать человек: попался мне в прицел Маринин, уже старший майор НКГБ, два ромба имел, ну и дёрнулась рука, пуля снесла полголовы. Не простил я ему, что он ограбил меня, увёл мои трофеи и нагло заявлял, что это не моё. Видимо, он, восстановившись после переломов ног при пожаре в квартире, рыскал по особым отделам фронтов, вот и попался мне на прицел. Уж кого-кого, но эту нелюдь мне не было жаль.
Лейтенант внимательно изучил мою справку и заметил:
– Согласно справке по освобождению, вы свободны с четвёртого августа, а сегодня уже восемнадцатое октября. Почему не получили документы по месту жительства и не встали на учёт?
– Гражданин начальник, я на Севере все кости отморозил. Сразу на юга рванул. Тут на побережье дикарём жил. Иногда покупал еду у местных, но больше рыбачил. Видели бы вы, какую я вчера поймал скумбрию – во, до локтя! На костре жарил. Сказка. А вернуться на место жительства я не могу: некуда возвращаться. Государство квартиру дало, государство квартиру отобрало. Бездомный я.
Тут лейтенант меня опознал и явно растерялся.
– Подождите, Бард?! Тот самый?! Это как же?!
– Как квартиру потерял? Мне дали её как дважды Герою, а когда осудили, лишили звания, из армии выгнали и квартиру отобрали.
– И за что судили?
– Я у немцев серьёзно набедокурил, вот и злы они на меня. Подстроили так, чтобы их офицер разведки попал в плен и на допросе заявил, что я являюсь его завербованным агентом. Сказал ещё, что это я помог советские войска в котёл загнать. Наши не мне, а ему поверили, врагу. Признание из меня выбивали серьёзно, чудом не изувечили. Вон шрамы у меня не от войны, а от допросов. Вот такие дела. А тут в августе под какую-то амнистию попал, ну и рванул на юга.
– Вот чёрт… – Лейтенант сбил фуражку на затылок; судя по околышку, лейтенант был из пограничников. – Гражданин Бард, вам придётся пройти с нами в комендатуру.
– А что, документы не в порядке?
– Знаете, пусть с вами начальство разбирается. Тут уже не мой уровень. Бойцы, помогите… гражданину.
– Я сам.
Глава 5. Неоправданные надежды
В общем, начал я сворачивать лагерь. Да у меня тут и были-то только тент, защищающий от слепящих лучей солнца (я и так уже загорел до черноты), подстилка, на которой я спал, и вещмешок. Я всегда всё держу в хранилище: там время стоит, все припасы
