На крыльях надежды - Барбара Картленд

— Зачем ты меня привел сюда? — внезапно спросила Лорна.

— Потому что хочу поговорить с тобой.

— Да, конечно. Я неловко себя чувствую, что не смогла поехать с тобой сегодня, но ты все понимаешь, правда?

— Боюсь, что да, — ответил Майкл. — Нет… Я не то хотел сказать. Мне неинтересно, какие у тебя были причины; я просто хотел, чтобы ты поехала со мной, вот и все.

— Милый Майкл!

Лорна пожала его руку свободной рукой. Она была счастлива, и мир был полон радости. Она хотела, что бы Майкл тоже был счастлив; она хотела, чтобы все разделяли это прекрасное чувство.

Майкл внезапно остановился. Он взял ее за руки, как будто хотел удержать.

— Лорна, — сказал он твердо, — ты выйдешь за меня замуж?

Он поразился шоку, в который привели ее эти слова. Вначале он заметил, как Лорна удивилась, затем она занервничала.

— Майкл! — вырвалось у нее.

— Слушай, Лорна. Я очень давно хотел тебе это сказать, только это было невозможно. Я не мог думать о женитьбе из-за болезни моего папы, но два дня назад я поговорил с отцом, и это все изменило.

Лорна безнадежно развела руками, затем подняла к нему лицо; ее глаза были полны слез.

— Майкл, ты всегда был членом нашей семьи. Я люблю тебя, как люблю Питера, но это не та любовь, которая тебе нужна. Я никогда не думала… я никогда не понимала…

— Я знаю. — Майкл наклонился и положил руки на плечи Лорны. — Лорна, ты вся дрожишь! Не расстраивайся, моя дорогая, я так люблю тебя!

— Но ты не должен! Пожалуйста, Майкл, ты не должен любить меня!

Майкл улыбнулся:

— Мне было бы легче перекрыть плотиной океан, чем перестать любить тебя. Я люблю тебя, потому что ничего не могу с этим поделать. Мне кажется, я всегда любил тебя с тех пор, как мы были детьми и ты упорно ходила за мной как хвост, а я был школьником и не видел никакого толку в девчонках!

— Я помню, как ты меня стыдился, — сказала Лорна.

Она пыталась говорить шутливо, но голос ее дрожал.

— А ты росла на моих глазах, — тихо продолжал Майкл. — И я видел, как ты превращаешься из легкомысленного ребенка в молодую женщину. Я наблюдал, как год за годом ты становишься красивее, потом ты взвалила на себя бремя заботы о семье, когда умерла твоя мама. Лорна, ты хоть знаешь, какая ты красавица?

Она дрожала так, словно его слова с силой давили на нее.

— Что я могу сказать тебе, Майкл? — сказала она. — Мне трудно причинять тебе боль, но, дорогой мой, это невозможно.

— Почему? Почему это невозможно? — не соглашался Майкл. — Ты привыкнешь к этой мысли, а потом потихоньку я научу тебя любить меня. Лорна, дай мне шанс!

— Никогда! — страстно сказала Лорна и отвернулась в сторону.

— Не будем спешить, — сказал он. — Лорна, не забивай этим свою хорошенькую головку. Я хочу, чтобы ты сама меня полюбила. Позволь мне продолжать быть членом вашей семьи.

— Так всегда было и будет, — ответила Лорна. — Я не знаю, зачем тебе понадобилось портить нашу дружбу!

Она вела себя как обиженный ребенок, и Майкл улыбнулся.

— Я ничего не испорчу, — успокоил он Лорну. — Обещаю тебе это.

— Ты никому не скажешь?

— Никому, если ты этого не хочешь. Это наш секрет — твой и мой.

— Мне кажется, Минни догадывается, но больше никто не подозревает. Я не вынесу, если узнают близнецы или Бет.

— Никто не узнает.

— Теперь нам лучше вернуться.

— Ерунда! — ответил Майкл. — Мы гуляли тысячу раз раньше, а теперь тебе кажется, что все нас подозревают.

— Это все так усложняет, — вздохнула Лорна, — а я не хочу, чтобы моя жизнь становилась сложной. Я хочу, чтобы она была простой и понятной. Ох, Майкл, зачем ты мне все это сказал!

— Потому что я люблю тебя, Лорна, — просто ответил он.

В его голосе слышалось беспокойство, и ее обида прошла. Его слова больше не тревожили; они давали ей ощущение безопасности и уверенности. Майкл… Майкл, преданный и надежный. С таким другом легче жить.

Глава 7

Лорна встала с кровати и отдернула занавески. Снаружи всходящее утреннее солнце трогало золотыми пальцами нежные лепестки цветов. Отливал серебром ручеек, который медленно извивался вдоль всей деревни и пробегал под старинным серым каменным мостом.

Потом девушка прошла к своему туалетному столику. Она видела в зеркале свои знакомые черты, но выражение лица ее изменилось.

«Я прекрасна, — подумала Лорна. — Я расцвела для него. Это он сделал, я никогда не выглядела так раньше».

Приподнятое настроение не оставляло ее, пока она одевалась. Когда она спустилась по лестнице в столовую накрыть на стол и пригласить всех на завтрак, она вся сияла, что очень удивило детей. Они не понимали, что произошло, но ощущали в ней какую-то перемену.

— Кто-то оставил тебе наследство: ты сияешь как золотой соверен, сегодня утром? — заметил Питер.

— Или ты собираешься сделать что-нибудь необыкновенное? — спросила Пеке.

Только проницательная Бет мыслила в правильном направлении.

— Когда ты снова собираешься встретиться со своим летчиком, Лорна?

Лорна попыталась взглянуть на нее укоризненно.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Бет. Ешь свой завтрак, или ты опоздаешь в школу.

Но почему-то она не могла держать их в строгости командовать и придираться.

— Что за прекрасное утро, — сказала она. — Вот бы вам не задали на сегодня уроков.

— Хотя бы не так много, как обычно, — ответил Питер.

Викарий открыл дверь:

— Доброе утро, дети. Доброе утро, Лорна, моя дорогая. Простите, что я опоздал, должно быть, заспался.

Лорна посмотрела виновато. У нее была привычка утром стучать в дверь к отцу, как только ее поднимет будильник. Она поспешно налила ему кофе и положила овсянки. Совершая эти привычные действия, она чувствовала, что вместе с налитым ею кофе она отдает ему частичку своей любви.

Лорна ничего не ела. Ей казалось, что она никогда больше не сможет есть что-нибудь такое повседневное, как овсянка или тосты!

Ей стало трудно подгонять близнецов и Бет, как раньше. Командный тон сегодня не давался, и строгие слова не хотели сходить с губ. Но дети наконец собрали школьные сумки и вскоре были готовы выходить. Они сели на свои велосипеды и исчезли вдалеке; вслед за ними еще долго клубилось облако золотой пыли.

Через какое-то время ушел и отец. Она смотрела, как он размашисто шагает через лужайку к церкви, потом открыл ворота в церковный двор и медленно прошел среди древних надгробных камней к крыльцу. Она следила за ним взглядом, но мысли ее витали около Джимми.

Где-то она читала, что один человек может думать о двух вещах одновременно. Это оказалось правдой. Она думала о подъеме, умывании, одевании, завтраке детей, а теперь об отце, но за этими поверхностными мыслями и повседневной суетой стоял образ ее любимого человека.