Отгремевший Гром из иных миров (СИ) - "NeitoDorio"

— Это… ну, я бы сказала, что-то, все-таки, нечто большее, — взявшись обеими руками за парапет, она запрокинула голову и повисла там, глядя в темноту ночи. — Ты смотришь на человека, а сердце бешено стучит. От голоса этого «кого-то» у тебя мурашки по всему телу, голова слегка кружится. Когда он называет тебя по имени, тебе хочется, чтобы он повторял это как можно чаще. От прикосновений мечтаешь раствориться в его объятиях… Рядом с этим человеком тебе немыслимо спокойно… Хочется всегда быть рядом. Делать что-то для этого человека. Ты мечтаешь о встрече с ним уже через миг после разлуки. Ты думаешь бессонными ночами о нем и о том, что бы придумать, чтобы тот, кого ты любишь, был счастлив. Его улыбка, все в нем тебя восхищает. И ты понимаешь, что хочешь остаться с ним навсегда…

— Да, видимо, я был прав, — после долгой паузы, молвил Мастер. — Это, действительно, очень похоже на болезнь.

— И пусть.

И вновь лишь звуки города, отдаленные голоса людей и шум машин.

— Майя, — позвал Унамар. — Мне… пора уходить.

Девочка сжала кулачки, отчего стало даже немного больно. Незаметно для юноши она слегка зажмурилась и, сделав вдох, остановила уже скопившиеся в уголках глаз слезы.

— Пора, да? — прошептала она.

— Ваш мир мне мил, и потому мне лучше уйти.

— Ты… еще вернешься? — Мэй с надеждой посмотрела на друга.

— Нет, — однозначно ответил тот.

— В тот раз ты так же говорил.

— Я уже не вернусь, Майя.

— Дальше, дальше, миры за мирами… один… — все сложнее ей было сдерживаться. — Возьми меня с собой? — внезапно попросила она, хотя раньше боялась, пусть и думала о том много раз.

— Не могу, — отрезал Унамар.

— Ты столько говорил мне про миры. И все просто так? Я год жила этими историями! Зачем ты мне все это рассказал тогда? — задалась вопросом Майя.

— Я думал, мне станет легче… — выдал Мастер, — но я ошибался. Тревоги во мне стало только больше… Мне жаль.

Он развернулся, и как год назад, зашагал прочь, оставив девочку одну.

Майе так хотелось закричать ему вслед, но, прикусив в губу, она молча смотрела, как силуэт Авендаля растворяется в темноте. Дождавшись, когда друг пропадет совсем, девочка присела на колени, держась за прутья заборчика, дав, наконец, волю чувствам. Только когда закончились все слезы, Майя поднялась на ноги и медленно зашагала в сторону дома, освободив голову от всех мыслей.

По памяти шла по знакомым улицам, уже почти пустым в поздний час. Вот и поворот в ее двор. Вот и родной подъезд. Звякнула в руках связка с чипом, пиликнул домофон. Майя поднялась на свой этаж и провернула в замке ключ от входной двери.

— Ну, ты посмотри на нее! Явилась! — с порога накричала на нее мама и огрела полотенцем по голове со всего маху, так что девочка даже не успела увернуться и, прикрывшись руками, попыталась, не разуваясь, юркнуть в свою комнатушку. — Время-то хоть видела? Ты где всю ночь шлялась, дрянь бессовестная?! Каникулы у нее, вы только гляньте! Шатается по подворотням со своими… м… м… слов культурных нет у меня на это отбитую свору! Отловить бы их, как собак!

Запершись у себя в комнате, Майя щелкнула засовом и для надежности подперла дверь стулом. Мать все еще сыпала оскорблениями, так что никакие стены не могли бы это заглушить… разве что стены между мирами. Девочка забралась под стол и закрыла руками уши, чтобы не слышать этих, режущих сердце слов.

Чего только не наслушалась она за этот год… чего не слышала никогда и не от кого.

Еще год назад все было, можно сказать, хорошо… а теперь. Теперь возвращение домой было настоящим наказанием!

Сколько раз ее водили по больницам, чтобы вылечить зрение?

Почти всю жизнь.

Но изменилось ли это с тех пор, как Майя стала видеть?

Нет…

Походы к врачам всех мастей лишь участились. Однако те лишь разводили руками. Спустя два месяца такой беготни, махнув рукой на традиционную медицину, мама девочки стала таскать ее по колдунам, гадалкам, возила по деревням к бабкам ведуньям и шаманам — а смысл? Все без толку. Даже батюшка в храме смог сказать лишь: «Чудо божье!».

Это все… так надоело. А ко всему прочему, уверовав в мистику на почте всего этого, мать Майи решила приплести ко всему проклятия и демонов. Несколько неудачных попыток отвезти дочь к экзорцисту привели лишь к тому, что Мэй сбежала один раз из дома в гости к Дарси. Все позже и позже она старалась возвращаться домой, желая провалиться под землю на последнем повороте.

Несколько раз, в особо дождливую погоду она приходила к тому покосившемуся дому… но не было смысла в этом.

Устав сидеть под столом, Майя встала и подошла к окну. Из приоткрытой форточки дул свежий ветер. Были слышны голоса ночных птиц, которые иногда не давали заснуть… и чьи-то быстрые шаги, звук которых все приближался. Приглядевшись, в темени двора Мэй разглядела высокую фигуру, которая буквально неслась в сторону ее подъезда. Юноша остановился у бордюра и нашел нужное окно. Немного отдышавшись, он подбежал к стене и, ловко взобравшись на козырек подъезда, подпрыгнул до карниза. Девочка тут же открыла настежь окно и Авендаль, перегнувшись через подоконник, с грохотом ввалился к ней в спальню.

— Зачем пришел? — смахнул в лица оставшиеся слезы, девочка посмотрела на друга вполоборота.

— Прости. Я не должен был ТАК прощаться.

— А как? Сказал, что уходишь, так уходи.

— Я ухожу. Да, но…

— Тогда, зачем ты прибежал? Говорил же, что уходишь навсегда! Разве это не значит, что ты ко мне привязался? — в сердцах воскликнула Майя.

— Пришел, потому что… прости, что не понимаю тебя до конца. Я всего лишь… — Авендаль пытался подобрать правильные слова, чтобы не обидеть еще больше подругу, — наверное, я должен попрощаться правильно… вот только я не знаю, как. Как вы расстаетесь, если уходите надолго? — он осторожно прикоснулся к девочке.

— Нет! — Майя отдернула свою руку и отпрянула. — Уходи! Если собираешься все же уйти, то уходи сейчас! Молча! Хватит с меня прощаний. Уходи… Или ты передумал? — она посмотрела на него, уже и не надеясь, что тот может согласиться.

— Я… я не… — в голосе его звучало сомнение.

— Да или нет? — настойчиво переспросила Мэй. — Если не хочешь брать меня с собой, то так и скажи! Скажи один раз, что точно никогда не возьмешь! Только тогда я поверю! У вас, Унамар, врать ведь не принято. Так скажи мне остаться и забыть все, о чем ты мне рассказывал! Про красные облака, про серые миры. Про воду, в которой можно дышать и воздух, который обжигает. Можешь сказать: «Нет!»?

— Майя, что за шум?! Кто там у тебя?! — за дверью раздался озлобленный крик матери. Ручка пару раз дернулась, женщина начала колотить кулаками по непрочному пластику. — Майя, открой?! Открой сейчас же, дрянь такая! Иди сюда! — позвала она отца девочки. — Кто замок ей этот проклятый ставил, а?! Живо открывай! — снова дверь сотряслась от удара. — Майя! Выйди только! Получишь у меня! Все! Завтра же запру тебя в лечебнице! Год света белого не увидишь! — в дверь ударили снова.

Слыша эти ужасные слова, эти дикие стуки, Унамар не верил своим ушам. Как могла родная мать так обращаться к своей дочери?! Как давно? Как долго… неужели все это время? Это была ЕЕ война? Война Майи, на поле боя которой она жила все годы?

— Уходи! — громко шикнула девочка и подтолкнула юношу к окну.

Авендаль встал на подоконник одним коленом и достал из сумки небольшое полотно, на котором можно было даже в этой суете различить цветущий зеленый лес.

— Майя! Открой! — за дверью с чем-то тяжелым начал орудовать отец.

Девочка слегка дрожала, но чувствуя свою беспомощность и безысходность ситуации, даже не хотела сходить с места. Смотрела то на дверь, то на окно. Гость не сводил с нее глаз: тысячи мыслей сплелись ядовитыми змеями в один огромный ком, давивший на виски. Последняя из них вырвалась и пустила свой яд по венам юноши, заставив его протянуть вперед руку.

В прихожей продолжалась возня.