Великая война на Кавказском фронте. 1914-1917 гг. - Евгений Масловский

В то время как Энвер-паша лихорадочно готовился к выполнению своего смелого наступательного марша — маневра всей 3-й турецкой армии против войск Сарыкамышской группы, в это же самое время эту последнюю посещает Государь.

Лишь несколько дней отделяли часы пребывания Государя в тех местах, которые вскоре стали полем легендарного сражения, от начала последнего.

Большому риску подвергался Государь Император, решив проехать из Сарыкамыша в Меджингерт, и, как ни приятно было представителям войск лицезреть своего Государя, легкомысленны были те, кто мог подать мысль об этой поездке.

Позже, во время самих боев, из расспросов пленных выяснилось, что при проезде Государя со свитой на автомобилях по горным лесистым дефиле, движение это наблюдали турецкие разведчики с лесистых склонов, примыкавших к дороге, и лишь случайность оградила Верховного Главу Империи от опасности возможного обстрела.

Начальник штаба армии настаивал на нежелательности этой поездки, указывая на рискованность и опасность пути от Сарыкамыша к Меджингерту, но Государь Император все-таки пожелал проехать в Меджингерт.

Там были собраны предназначавшиеся к награждению за отличия в боях офицеры, солдаты и казаки, последние по пяти человек от каждой роты и сотни. Они удостоились получить награды из рук самого Императора.

Прибытие Государя в эти глухие места на окраине государства, возможность Его увидеть — произвело, конечно, сильнейшее впечатление на собравшихся представителей всех частей и передалось в войска, по возвращении в свои части награжденных. Оно способствовало, естественно, поднятию еще на большую высоту духа прекрасных войск, а в конечном результате — победному достижению.

В начале декабря 1914 г. части Сарыкамышской группы занимали следующее положение:

На правом фланге группы от горы Коджут до с. Сонамер включительно занимали позиции части 2-го Туркестанского арм. корпуса, который имел на позиции 4-ю Туркестанскую стр. бригаду, а оба полка 5-й Туркестанской стр. бригады — в корпусном резерве: 17-й Туркестанский стр. полк — у Геряка и 18-й Туркестанский стр. полк — у Агверана и Караургана.

Левее туркестанцев были развернуты части 1-го Кавказского арм. корпуса; позиции впереди ее. Занзах, Ардос и Царе до р. Аракса занимали полки 39-й пех. дивизии; далее к югу, на правом берегу р. Аракса, позиции у Юзверана занимала 1-я Кубанская пластунская бригада, а в районе с. Арди — 2-я Кубанская пластунская бригада; за крайним левым флангом группы, в районе ее. Тарходжа-Мишки были сосредоточены части 1-й Кавказской каз. дивизии. Два батальона 79-го пех. Куринского полка были вкраплены среди 2-й Кубанской пластунской бригады. Для связи с 4-м Кавказским арм. корпусом, имевшим правый фланг в Алашкертской долине, через Карадербентский проход, находился у с. Дели-баба отряд под начальством полковника Кулебякина в составе двух батальонов 79-го пех. Куринского полка 20-й пех. дивизии, горной батареи 2-го дивизиона 20-й арт. бригады, 1-го Горско-Моздокского каз. полка и 3-й армянской дружины Амазаспа; отряд выдвинул небольшие авангарды к Даяру и Эшак-Эйласу, а 3-ю армянскую дружину имел в с. Алагез.

Резерв корпуса в составе четырех батальонов 80-го пех. Кабардинского полка и 1-го Кавказского мортирного дивизиона был сосредоточен у с. Хоросан.

Состав Кавказской действующей армии и группировка ее на всем фронте в начале декабря 1914 г. показаны в Приложениях №№ 9 и 10.

Уже с октября месяца, после первых неудач в Пассинской долине у Кеприкея чувствовалась необходимость перемещения штаба Главнокомандующего из Тифлиса ближе к фронту. Причин на это было много.

Прежде всего, слишком большое удаление штаба армии от района главного сосредоточения Кавказской армии на Эрзерумском направлении сказывалась и на несвоевременном поступлении сведений с фронта, и в неясном чувствовании пульса боевой линии. Связь была только телеграфная.

Кроме того, пребывание штаба в Тифлисе, центре политическом и административном, имело еще то крупное неудобство, что естественно перегружало штаб вопросами местного, административного и внутреннеполитического характера, прямого касательства к боевым задачам не имевшими, отвлекая таким образом от главной задачи — вождения войск.

Имел невыгодное значение и факт пребывания штаба в крупном городе и месте стоянки мирного времени: при всем стремлении к добросовестности со стороны чинов штаба, трудно в этих условиях добиться полного перехода от темпа работы мирного времени к напряжению ее, требуемому условиями военного времени, особенно генерал-квартирмейстерской части, работа которой должна быть непрерывной в течение суток.

Наконец, было еще одно небольшое обстоятельство, чисто психологического свойства: мелкие неудачи второй половины октября и начала ноября, связанные с неумелой организацией штабом корпуса, а затем Сарыкамышской группы снабжения частей войск в Пассинской долине, несколько отразились на настроении войск; плохо разбираясь в причине, некоторые голоса в армии ставили в вину штабу армии его пребывание далеко от них, в мирных условиях.

Учитывая все эти обстоятельства, начальник штаба армии несколько раз возбуждал вопрос о перемещении штаба армии вперед. При этом предполагалось переместить не весь тяжеловесный штаб армии, а лишь его генерал-квартирмейстерскую часть, во главе с начальником штаба армии. В этот период Главнокомандующий Кавказской армией генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков, человек громадного государственного опыта, рыцарского характера, высокого гражданского мужества, был тяжело болен и не всегда был в состоянии принимать доклады. Он в полной мере доверял своему начальнику штаба, был готов предоставить ему нужную самостоятельность и разрешить переехать вперед для самостоятельного управления его именем. Но к сожалению, несмотря на это, все попытки начальника штаба получить разрешение на переезд штаба не получали утверждения вследствие резко отрицательного отношения к этому вопросу со стороны помощника Главнокомандующего по военной части, генерала Мышлаевского, с мнением которого, естественно, Главнокомандующему приходилось считаться. Один даже раз, в ноябре месяце, во время болезни помощника Главнокомандующего, было получено разрешение, но штаб еще не успел переехать, когда поправившийся помощник Главнокомандующего настоял на отмене распоряжения, лично доложив Главнокомандующему написанный им доклад[34].

Между тем обстановка на Эрзерумском направлении осложнялась, становилась со дня на день тревожнее.

Разведывательное отделение штаба армии получило сведение от армейской агентурной разведки о выезде в Эрзерум Энвера-паши. На крайних флангах армии усилилась деятельность противника: в Приморском районе турки, ясно усилившиеся, овладели почти всем Чорохским краем и вплотную подошли к Михайловской крепости; на Азербайджанском направлении турецкие части начали проявлять активность как со стороны Равендуза, так и в районе Вана, где появились части 37-й пех. дивизии. Это было как бы стремлением отвлечь наше внимание к флангам от главного направления.

Уже с конца ноября месяца, по получении сведений о выезде в Эрзерум Энвера-паши, в штабе армии стало ясно, что назревают крупные события; трудно и маловероятно было бы предположить, что в такое ответственное время мог оставить политический центр — Константинополь — генералиссимус всех турецких войск, заместитель султана, Энвер-паша, фактический повелитель Турции, с простой инспекторской целью или для простого давления на командующего 3-й турецкой армией к проявлению большей активности. Особенно принимая в расчет отсутствие удобных и быстрых путей сообщены, благодаря чему выезд из Константинополя был связан с большой потерей времени. Прибытие его с начальником турецкого генерального штаба, полковником, а затем вскоре генералом, Бронсар фон Шелендорфом, подсказывало мысль о возможности крупной операции.

Действительно, как только начался маневр турок, от начальника Ольтинского отряда начали поступать непрерывные донесения не только об усилившейся деятельности турок против него, но и наступлении в Ольтинском направлении сил не менее корпуса, что и принудило Ольтинский отряд начать отход под сильным давлением противника.

Эти повторные донесения, полученные в копии в штабе армии и приведенные в предыдущей главе при описании действий Ольтинского отряда, подтверждали предположения штаба армии о начале турками крупной операции и указывали, что марш-маневр турок имеет целью обход нашего правого фланга.

Серьезность положения усугублялась тем обстоятельством, что командующий Сарыкамышской группой генерал Берхман не придавал большого значения как донесениям начальника Ольтинского отряда, так и сообщениям штаба армии о назревании крупной операции со стороны турок, к чему надо приготовиться.