В руках Ирбиса - Елена Ласк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За спиной послышался звук спускаемой воды, и из кабинки вышел мужчина. В зеркале я заметила его пренебрежительный оценивающий взгляд. Он ухмыльнулся и двинулся в мою сторону. Как всегда в дорогом костюме, сплошь в чёрном, будто траурном.
– Сейчас ты должна выключить воду, как тогда, два года назад. – Произнёс на ухо, приблизившись, всматриваясь в моё отражение, заключая в капкан рук. Вдохнул мой запах у шеи, зажмурившись как от удовольствия, будто наслаждаясь им. – Интересно, сейчас тоже не издашь ни звука, если я нагну тебя и трахну. На тебя моментально встаёт до сих пор. Давай по-быстрому, пока отец не пришёл. – Его рука скользнула под платье, задирая его, не мешкая пробираясь в бельё, будто исследуя, демонстрируя твёрдость намерений.
Глава 10
– Ника….. Ника… Ника!
Кто-то тряс меня за плечо, возвращая из темноты, в которую я погрузилась, почувствовав давление пальцев Ирбиса.
Тишину разбавлял шум воды из крана. Крутой кипяток, укутал своим паром зеркало и я не могла рассмотреть в отражении есть ли ещё кто-то в помещении. Моё платье и бельё были на месте, а рядом звучал женский голос, к которому через мгновение добавился мужской, приглушённый.
– Настя, у вас там всё в порядке?
– Ты можешь войти.
Я выключила воду, осматривая всё, что было в поле зрения, но ничего не указывало на то, что я была здесь не одна некоторое время назад. Рядом послышалось дыхание Виктора, будто он марафон пробежал. Злющий почему-то.
– Ника, что ты делаешь в мужском туалете? – Откашлялся, тяжело дыша.
– Разве это мужской? – Осмотрелась по сторонам, ничего не указывало на то, что я ошиблась.
– Мужской. – Виктор выровнял дыхание, подошёл к соседней раковине и включив холодную воду принялся умываться, будто смывая с себя что-то помимо капелек пота. Похоже понервничал.
– Странно.
– Ника, ты очень бледная, тебе плохо, или что-то болит? – Анастасия Сергеевна включила врача, поглаживая меня по спине, приятно. Это прикосновение было очень приятно, в отличие от другого, которое мне, похоже, приглючилось. От мысли, что у меня начались галлюцинации, стало очень страшно, будто мне только что смертельный диагноз озвучили, потому что это всё – конец, о хирургии и медицине можно забыть.
– Я очень проголодалась. – Решила попробовать переключить их внимание с моей заторможенности, в вязкости которой я запуталась, а ещё мне нужно было как можно скорее оказаться в другом месте, другой обстановке.
Я заметила, как они переглянулись. Нельзя выдавать себя, пока не разберусь с тем, что только что произошло, и рассказывать никому нельзя, стоит выпустить правду на волю, или даже её часть, как она начинает искать пути освободиться полностью, заняв положенное ей место.
– Наверно, мы переусердствовали с твоей диетой, – поддержала меня Анастасия Сергеевна, – и постельным режимом. – В зеркальном отражении я увидела, как она посмотрела на Виктора с укором, чисто медицинским. С контролем за моим здоровьем он явно переусердствовал. Только этим не объяснишь галлюцинации.
– Кажется, кто-то говорил, что проголодался.
Виктор отрезал очередной кусок от своего стейка, косо посматривая на мою тарелку. В меня ничего не лезло, но я медленно пыталась доесть заказанную рыбу.
– Виктор. – Осекла его Анастасия Сергеевна мурлыкающим тоном, услышав который он слегка смягчился, недовольно вздохнув.
Пока мы добирались до этого помпезного ресторана, я обдумывала произошедшее в офисе, не веря, что у меня могут быть галлюцинации, особенно настолько реальные. Ведь я чувствовала запах Ирбиса, его прикосновения горячими пальцами, дыхание на своей коже, то как он проник…
– Извините. – Вылетела из-за стола, уже не в силах сдерживаться, направившись в местную дамскую комнату.
Меня вдруг резко затошнило от ощущений, которые я отчётливо помнила. В туалете, откашлявшись над раковиной от позывов, постаралась отдышаться. Это не могло быть галлюцинацией, слишком реально. Ну не могла у меня окончательно поехать крыша! Только, если это не было выдумкой моего мозга, значит всё было реально. Сама мысль, что Ирбис снова ко мне прикасался вызывала эмоциональное отторжение, постфактум. Только если произошедшее в действительности было, то нельзя отрицать факт провала в памяти, черноты, в которую сбежало моё сознание, не выдержав смеси чувств и ощущений.
Я не хочу, чтобы это было галлюцинацией. Пусть это окажется правдой. Виктор же упоминал, что Кирилл вернулся к делам, значит он действительно мог находиться в офисе. Пусть это окажется правдой. Мне жизненно необходимо, чтобы это было правдой. Его запах. Его тепло. Его взгляд. Тот самый, которым он смотрел на меня в самый первый раз. Сегодняшняя встреча практически точная копия нашей самой первой, и это не может не пугать. Вдруг её произвело моё воображение. Только зачем?
В последнее время я стараюсь не думать о Кирилле, сосредоточившись на поисках Киссы, пока безрезультатных. Следуя совету одного из психологов, я решила попробовать концентрироваться на настоящем и будущем, том, где мне может быть хорошо, если я постараюсь. В моём воображении у меня всё идеально: я работаю, нашла Киссу, познакомилась с племянником, или племянницей, что ещё лучше. О ребёнке Барса я думаю особенно много, мне неприятна мысль, что он может быть похож на него, но скорее всего это именно так – слишком много было во внешности его отца доминантных признаков. Но я должна буду его полюбить, потому что знаю, насколько невыносимо знать что кто-то из твоих близких относится к тебе как к чужой, мы с Киссой обе знаем, потому что именно так к нам относился отец. Я могла понять его неприязнь ко мне, ведь я выжила, а его сын нет, но Кисса точно ни в чём перед ним не была виновата, как и её ребёнок передо мной. Мы с ним обязательно подружимся, и ради его счастливого детства я готова привыкнуть к тому, что из моей жизни никогда не исчезнет Ирбис, который тоже присутствует в моём воображаемом хорошо. Я знаю, что мы никогда не простим друг друга, когда откроется правда, но будем обязаны существовать рядом, по крайней мере я на это настроена, осталось настроить и его. Если сегодняшняя встреча не сбой моего мозга, то это возможно, ведь он ничего со мной не сделал, я цела и невредима, что на самом деле больше говорит о нереальности произошедшего.
Я знаю, что Ирбис хочет отыграться, ему мне об этом можно не сообщать лично, этот факт я вижу в постоянно обеспокоенных глазах Виктора, особенно сегодня, когда он ослабил самоконтроль. Мне хотелось бы успокоить его и сказать, чтобы не переживал за меня, только не поверит ни единому
