Дикие сердцем - Барри Гиффорд

— Ну и как прошло?

— Неплохо. Конечно, верхние ноты я не вытягивала, к тому же остальные дети на сцене болтали и шумели, пока я пела.

— Ты победила?

— Нет. Победил мальчик, который играл «Stars Fell on Alabama» на губной гармошке.

— А почему ты бросила петь?

— Мама решила, что у меня нет таланта. Сказала, что не хочет выбрасывать на ветер деньги, оплачивая мои уроки. Мне тогда было тринадцать. Может, она и права. Не было смысла валять дурака. Вот если у тебя голос, как у Пэтси, тогда не может быть никаких вопросов.

— Да, нелегко, когда ты серединка наполовинку.

— Как мы, ты хочешь сказать, — заметила Лула. — Это точно про нас, и я не имею в виду — посередине Юго-Западного Техаса.

— Есть места и похуже.

— Ну раз ты так говоришь, милый.

— Уж поверь мне.

— Я тебе верю, Сейлор. Как никогда никому не верила. Даже страшно иногда становится. От тебя не услышишь слова сомнения — «возможно» и «может быть».

Сейлор засмеялся, обнял Лулу за плечи и погладил ее по щеке.

— «Возможно» и «может быть» — мои младшие братья, — объяснил он. — Я должен подавать им хороший пример. Они-то ладно, а вот от их родни, слов «никогда» и «навеки», у меня мороз по коже. Все будет хорошо, ягодка, пока нам есть куда двигаться.

Лула поцокала языком.

— Знаешь что? — заявила она.

— М-м?

— Не называй меня больше ягодкой.

Сейлор засмеялся:

— Это почему?

— Это ставит меня на одну доску с едой.

Сейлор уставился на нее.

— Правда, Сейл. Я знаю, ты считаешь, это ласково, а я думаю, что каждый может съесть ягодку, а ягодка не может никого съесть. И чувствую себя такой крошечной.

— Как скажешь, милая.

Добро пожаловать в Большой Тунец

«Большой Тунец, штат Техас, нас. 305, расположен в 125 милях западнее Биаррица, 125 восточнее Ирака, сто миль к северу от мексиканской границы, на южной развилке ручья Эсперанца». Сейлор проехал по улицам Большого Тунца, изучая местность.

— Похоже, нам повезло, детка, — решил он. — А как тебе тут?

— Ничего, — резюмировала Лула. — В самый раз, если ты не любитель прохлады. Должно быть, уже градусов сорок, а ведь солнце еще не в зените.

— Сорок три, если быть точным. Так показывают цифры на табло окружного банка «Игуана», причем они могли пару градусов сбросить. Чтобы клиенты не огорчались.

— Да, два градуса — это, конечно, разница, Сейл.

Сейлор развернулся и припарковал машину у отеля «Игуана», двухэтажного выбеленного деревянного здания с техасским флагом над верандой.

— Подойдет, — решил он.

Номер на втором этаже, снятый Сейлором и Лулой, был весьма незатейлив: двуспальная кровать, шкаф, зеркало, стул, раковина, туалет, ванная (без душа), электрический вентилятор, окно на улицу.

— Неплохо за одиннадцать долларов в сутки, — заявил Сейлор.

— Ни радио, ни телевизора, — вздохнула Лула. Она стянула покрывало, швырнула его в угол и села на кровать. — И кондиционера нет.

— Вентилятор есть.

— Что теперь?

— Давай спустимся, перекусим сандвичами. Разузнаем, где можно работу поискать.

— Сейлор?

— А?

— Не очень-то это похоже на поющее завтра.

В аптеке «Боттомли» они заказали сандвичи с вареной колбасой и сыром на белом хлебе и кока-колу.

— Не густо у вас сегодня народу, — заметил Сейлор официантке, у которой на груди красовалась пластиковая табличка с именем «Кэти».

— Все на похоронах, — объяснила Кэти. — Денек у нас сегодня невеселый.

— Мы только что приехали, — сказала Лула. — А что стряслось?

— Баз Доукс погиб, у него ферма тут уже лет двадцать. Всего сорок четыре было. Такого конца врагу не пожелаешь.

— А что с ним приключилось?

— Шмели его прикончили. Поутру в понедельник Баз ехал на своем тракторе. Откуда ни возьмись налетает рой, облепляет Базу голову и сталкивает с сиденья. Он свалился под сенокосилку, и лезвия порубили его ровно на четыре куска. Он переехал шмелиное гнездо, и они на него напали. Бедный Баз. Трактор размолол его и продолжал ехать, проломил ограду и врезался в стену дома одних мексиканцев. Снес дом подчистую, до фундамента.

— Даже не припомню, когда мне приходилось слышать о таких неприятностях, — заметила Лула.

— В Большом Тунце вечно случаются странные вещи, — сказала Кэти. — Я тут всю жизнь прожила, сорок один год, не считая двух лет в Бомонте, и могу книжку написать об этом городе. Не все здесь так уж замечательно, скажу я вам. Но на мой вкус, здесь получше, чем в таких местах, как Бомонт, где прохожих на улице не знаешь и никогда не узнаешь. Мне больше по душе жить там, где я знаю людей, которых вижу каждый день. А вы что тут потеряли, ребятишки?

— Работу ищем, — ответил Сейлор.

— Какую?

— Я неплохо в машинах разбираюсь, а вот фермерством никогда не занимался.

— Вам надо с Редом Линчем потолковать. У него гараж в двух кварталах отсюда вверх по улице, напротив школы. Называется «Гараж Реда». Может, у него что найдется, похоже, ребята, которых он нанимает, не больно-то у него задерживаются, подаются в Даллас или в Хьюстон. Что их здесь может удержать? Ред где-нибудь через полчаса вернется с похорон База.

— Спасибо, Кэти, я к нему зайду. А вот почему этот город называется Большой Тунец? Не похоже, чтоб здесь тунцы водились, с водой-то тут не очень.

Кэти засмеялась:

— Это точно. У нас у всех есть колодцы, да что с неба нападает… Эсперанца по полгода пересохшая стоит. Нет, название пошло от одного нефтяника, его звали Эрл «Большой Тунец» Бинк, в двадцатых он скупил чуть не весь округ Игуана. Городишко раньше назывался Родник Эсперанца, только родника здесь нет, как и тунцов. Бинк ездил рыбачить в Калифорнию, на Гавайи, в Австралию и еще в разные места, он держал тут большой рыболовный катер, прямо на ранчо у себя. Он помер, когда мне десять было. Весь округ пришел на похороны. Его все звали Большой Тунец. Его портрет висит в банке «Игуана», это его банк был. А вы сами-то откуда?

— Из Флориды, из Орландо, — соврал Сейлор.

— Ух ты, мои внучата обожают Диснейленд. Вы там небось частенько бывали.

— Не раз.

Лула, тянувшая колу через соломинку, уставилась на Сейлора. Он повернулся и улыбнулся ей, потом продолжил беседовать с Кэти. У Лулы внезапно разболелся живот.

— Пойду в отель, прилягу, — сказала она. — Устала я от этой жары.

— Хорошо, милая, я скоро приду.

— Пока, — попрощалась Лула с Кэти.

— Хорошей вам сиесты, — пожелала та.

Снаружи все казалось пропеченным, как яичный белок, с коричневой кромкой. Лула медленно добрела полквартала до отеля «Игуана» и едва успела подняться по лестнице до комнаты, как ее вырвало.

Большое Нигде

— Вы Ред? — спросил Сейлор у потного чумазого коренастого полуголого парня, чьи плечи, руки и голова скрывались под капотом коричневого «бьюика» 1983 года.

— Не, — пробормотал парень, не вылезая из-под капота. — Он в гараже.

Сейлор стоял посреди чего-то очень похожего на свалку. Промасленные, ржавые железяки от автомобилей, бутылки, канистры, жестянки, ободранные диваны, стулья без сидений и без ножек, гайки и болты непонятного происхождения, гвозди, пружины, пустые коробки, сломанные ящики от шкафов и прочий рассортированный мусор валялся перед гаражом Реда. У входа спала жирная рыжая одноухая собака неведомой породы. Высокий тощий мужик лет тридцати с всклокоченной шевелюрой цвета граната, в замусоленной бело-красной майке и темно-серых рабочих штанах вышел из металлической двери гаража.

— Меня ищешь?

— Вы Ред?

— Ну уж не Блэкки, точно, — улыбнулся Ред.

Сейлор протянул руку:

— Я — Сейлор Рипли. Кэти из магазина сказала, что у вас для меня может найтись работенка.

Ред протянул в ответ свою измазанную в масле черную ладонь и пожал Сейлору руку.

— Бизнес не погода, — выдал он.

— В смысле?

— Сейчас не слишком горячие деньки. Да и Рекс пока здесь, хотя, — пояснил Ред, кивая в сторону полуголого парня, копавшегося в «бьюике», — он собирается в Сан-Анджело перебираться. Тогда мне может понадобиться человек.

— А когда?

— Через недельку, может, дней через десять. Эй, Рекс, ты когда в Сан-Анджело намыливаешься?

Рекс высунул голову из-под капота, вытер лицо заскорузлой черной тряпкой и сплюнул на пол табачную жвачку рядом со спящей псиной. Собака не шелохнулась. Нос Рекса пересекал синий, в четверть дюйма длиной, шрам.

— Мамаша Сюзи сказала, что трейлер у нас будет к середине следующей недели, — ответил он.

— В моторах хорошо соображаешь? — спросил Ред Сейлора.

— Ну я не Энцо Феррари, но в детстве меня прозвали Винтиком-Шпунтиком. С техникой управляюсь неплохо.

— Ну посмотрим, как пойдет дело, когда Рекс свалит. Заглядывай.