Город-невидимка - Екатерина Неволина

— Возможно, ты и права. Я еще подумаю об этом, а пока поедем искать Северина. Садись.

Глеб подал девушке руку, помогая забраться в седло, а гнедой красавец-конь возмущенно заржал, словно протестуя против двойного груза.

— Давай, Буран, — Глеб направил коня к выходу, и стоящие на страже у выезда из кремля охранники почтительно распахнули перед ним ворота.

Они проехали площадь с торговыми рядами — немногочисленный народ расступался так же почтительно — и через ворота города выехали за пределы Китежа — там начиналось поле, наполовину распаханное под огороды, а на горизонте темнела громада леса, таинственно подсвеченная заходящим солнцем.

Саша сидела, крепко держась за Глеба, и думала, что, будь она книжной героиней, из этой поездки вышло бы что-то романтичное. Можно было бы даже изобразить эту сцену на обложке: герой и героиня на гнедом коне едут в закат, и каждому, глядящему на картинку, становится ясно, что это пара, что они будут вместе до самого конца, пока смерть не разлучит их, а смерть и не разлучит — на то они и книжные герои. На самом же деле ни о какой романтике речи и не шло. Глеб любит другую, а значит, нечего так жадно вдыхать его запах, прижавшись щекой к спине парня. Нечего красть жалкие крохи чужого счастья!.. Но что же тогда остается у нее, у Саши?.. Она нищая, одинокая, со своей никому не нужной любовью, чувством, которое никогда не выльется в слова, потому что Александра скорее умрет, чем признается во всем этом. Сколько они уже с Глебом знают друг друга?..

Девушка помнила, как Евгений Михайлович впервые привел ее в школу. До того Саша жила у тетки в Москве и часто воображала себя Золушкой. Нет, тетя не нагружала ее непереносимо тяжелой работой — обычные обязанности: сходить в магазин, пропылесосить, иногда, редко, погладить какое-то белье, — но девушка остро чувствовала, что она чужая, лишняя. У тети, конечно, была своя, родная дочь Катя, на два года старше Саши и, разумеется, более красивая и успешная. Близости между девочками не получилось и в силу возраста, и из-за разницы интересов. Катю интересовали парни — и она действительно умела нравиться. Саша просиживала над книгами, полностью погружаясь в их волшебные миры, и отчаянно краснела и смущалась, если кто-то случайно вдруг обращал на нее внимание.

После того, что было в ее прошлом, ей хотелось затаиться, раствориться среди людей, потерявшись в огромном городе.

Точно так же она смутилась, когда после одного из литературных конкурсов, где девушка заняла первое место, к ней подошел немолодой мужчина. Он представился и рассказал о том, что собирает команду талантливых подростков, чтобы обучать их в своей школе. Сначала Александра не поверила и растерялась. Ей было страшно хоть на миг выделиться из толпы, она не верила в свои силы и свой талант… «Спасибо. Я думаю, вам лучше найти кого-то другого», — ответила она тогда. Но Евгений Михайлович, а это был именно он, проявил настойчивость. Однажды, возвратившись с занятий, Саша с удивлением увидела его у них дома, мирно беседовавшего на кухне с тетей. Она мышкой скользнула в комнату, где у нее фактически был только уголок — большую часть занимали Катины вещи: диски, безделушки, смешные плюшевые игрушки, подаренные многочисленными мальчиками…

Чувствуя, что там, на кухне, решается ее судьба, причем решается без всякого ее, Сашиного, участия, девушка ужасно нервничала. Затем в комнату вошла тетя и остановилась, глядя на племянницу.

«Саша, — сказала она вполне доброжелательно, — мне сказали, что ты отказалась от очень хорошего предложения. Не думай, что я хочу избавиться от тебя и выгнать из дома, однако второго шанса может больше не представиться. Ты сирота, у меня тоже нет подходящих связей, чтобы устроить твое будущее. Подумай еще раз. Мы подождем».

И она ушла, тщательно прикрыв за собой дверь.

Саша поплакала, как не плакала очень давно, с момента тех самых событий, и, вытерев глаза, пришла на кухню, где ее терпеливо дожидались.

«Я поеду в вашу школу», — сказала она Евгению Михайловичу, даже не глядя в сторону тети.

А тот вдруг неожиданно, по-доброму рассмеялся.

— Ты прямо как жена декабриста! — сказал он добродушно. — Можно подумать, что собираешься в Сибирь, на каторгу. Не бойся, не съедят тебя в нашей школе. Правда, учиться придется по-настоящему. Но ты же это можешь, тебе уже скучно в своем классе. Такие способности к языкам, как у тебя, обязательно нужно развивать.

«Знает, навел справки», — метнулось в голове у Александры.

— И потом. Не понравится — вернешься к прежней жизни.

— Я поеду, — повторила Саша уже спокойнее.

А потом она увидела Глеба. И поняла, что уже никуда не уедет из этой школы, как бы плохо там ни было. А было действительно сложно — потому что, кроме гуманитарных предметов, которые Александре всегда давались удивительно легко, приходилось еще тренировать собственное тело, не привыкшее к систематическим нагрузкам. Но она преодолела и это. И все это время была рядом с Глебом, ничего от него не требуя, даже ничего не ожидая… Она стала увереннее, спокойнее и почти забыла, как была робкой, потерянной девочкой. Она почти поверила, что сможет жить как все и оставаться Глебу другом, просто другом…

— Ты не уснула?

Александра не сразу поняла, что Глеб обращается к ней. Она так погрузилась в свои мысли, что, похоже, пропустила какой-то вопрос.

— Что? — переспросила она.

Оказывается, они достигли леса, и Глеб остановил коня.

— Я спрашивал, как мы будем искать Северина, — повторил Глеб. — Думаю, Бурана лучше оставить здесь, привязав к какому-нибудь дереву, и пойти в лес, позвать Северина. Мне кажется, пространство вокруг Китежа не должно быть слишком большим…

— Да, давай поступим именно так, — Саша спрыгнула с коня первой и огляделась. — Скоро будет смеркаться. Ты не боишься?

— Думаю, бояться здесь нечего. Помнишь, Ян говорил, что Китеж — особое пространство. Кстати, а где Ян? — Глеб тоже соскочил с коня и теперь привязывал его к дереву так, чтобы Буран мог спокойно пастись.

— Остался в кремле, — отозвалась Саша. — Ну что же, пойдем. Мне все равно как-то не по себе… Похолодало… — она зябко повела плечами.

— Так вечер уже. Это нормально, — отозвался Глеб.

Они вошли в лес, так не похожий на чахлые подмосковные леса. Деревья здесь были огромные, иные — и не обхватить. При этом лес оказался чистым, без густого кустарника. «Как нарисованный, — подумалось вдруг Саше. — Интересно, почему мне сегодня все сказки вспоминаются?..»

— Северин! — кричал тем временем Глеб.

Никто не отозвался, и они двинулись в глубь леса, все время выкрикивая имя друга.

— Северин!

Наконец, когда они уже почти отчаялись, между деревьями появилась знакомая фигура.

Северин шел к ним, и от него веяло первобытной звериной силой. Казалось, будто он — полноправный хозяин этого могучего леса, казалось, будто он здесь на своем месте.

Александра сглотнула. Похоже, уговорить его будет нелегко.

Они пришли к нему — молодой парень в богатых княжеских одеждах и симпатичная девушка с утонченным и вместе с тем трогательным лицом. Они рассказывали ему о том, кем он был и что делал когда-то. Они произносили странные, будто из другого мира, слова: «школа», «задание», «команда».

Северин слушал их совершенно равнодушно и никак не понимал, почему ради этих непонятных «школы» и «команды» он должен покинуть место, где ему действительно хорошо и идти с ними леший знает куда. Если, конечно, их словам вообще можно верить и все это не ловушка. Впрочем, похоже, и парень, и девушка сами верили в то, что говорили, что, опять же, конечно, не исключает возможности наличия вариантов.

И все же он терпеливо выслушал их и только потом пожал плечами.

— Почему же ты молчишь? — спросила его девушка взволнованно.

От нее пахло пергаменом и чернилами — странный, щекочущий ноздри запах. Северину даже стало немного жаль темноволосую незнакомку, претендующую чуть ли не на роль его лучшей подруги.

— Мне нечего сказать, — прямо ответил он и ушел, несмотря на все их нелепые попытки его удержать. Разве можно удержать волка?!

И вот он уже бежал по лесу, чувствуя лапами теплую бархатистость и ласковость земли, впитывая шкурой вековую лесную мудрость. Он хотел забыть о пришельцах, но не получилось. Мысль о них саднила маленькой, но раздражающей ранкой, а в голове крутилось смутное осознание какого-то беспорядка, какой-то тревоги.

И Северин решил вернуться. Сделав большой круг, посмотреть, как они там.

Уже на середине круга чувство неправильности усилилось, и он, отказавшись от первоначального замысла, пустился напрямик. Вскоре Северин понял причину своего раздражения. Запах. Чужой навязчивый запах. Не людской, скорее волчий, но тоже какой-то странный…