Семья и развитие личности. Мать и дитя. - Дональд Винникотт

Ограниченная ответственность в социальной работе

Во многих случаях можно успешно лечить депрессию матери, рассмотрев то, что ее тревожит, и занявшись этим предметом тревоги. Например, у нее может быть беспорядок в доме, она необдуманно залезает в долги, хотя не терпит нечестности; или, возможно, ее муж лишился работы и она не в состоянии заплатить очередной взнос за купленный в рассрочку телевизор.

Другая мать приводит ко мне маленькую девочку, и неясна причина, по которой она ее привела. Можно даже сказать, что ее жалобы зависят от того, в какое отделение больницы она обратится. Она может спросить у отоларинголога, не стоит ли обратить внимание на аденоиды ребенка. Окулиста она спросит, хорошо ли видит девочка. Она быстро улавливает ожидания врача и описывает именно те симптомы, которые его интересуют. Я могу тщательно рассмотреть ее историю, и это дает матери некоторое представление о том, как она исполняет свои функции и каково ее отношение к ребенку. Она может увидеть, что ребенок неплохо развивается, вопреки тому, что время от времени мать начинает за него тревожиться. — У девочки действительно есть некоторые симптомы, в том числе потеря аппетита.

В данном случае я решаю, что обязан сказать матери следующее: «Вы правильно поступили, когда привели ребенка, почувствовав тревогу за него; именно для этого мы и существуем; по моему мнению, в настоящее время девочка совершенно здорова, но я могу это мнение пересмотреть, если вы согласитесь прийти через неделю для вторичного осмотра».

В данном случае мать обрела уверенность, потому что я осмотрел ребенка и серьезно отнесся к ее словам. Ей трудно поверить, что девочка здорова, но завтра, может быть, она забудет о своей тревоге. Бесполезно говорить такой матери, что она суетится и глупо тревожится, особенно если так и есть на самом деле.

Далее важно помнить, что, если у родителя психическое заболевание и мы хотим поддержать семью, нам придется быть «на одной стороне» с семьей против того, что стало проклятием для матери или отца.

Иногда удивляешься, почему люди, такие, как только что описанные, не в состоянии получить помощь естественными способами, так что путаница в голове и отчаяние накапливаются и достигают степени паралича. В обычной жизни друг может сделать то, что делаем мы в своей профессиональной работе. Но некоторые люди нелегко приобретают друзей. Часто те, с кем мы работаем, подозрительны. Они держатся обособленно и замкнуто, они отчуждены или два-три раза переезжали в незнакомую местность, и у них нет привычки дружить с соседями. Обычно люди легко преодолевают мелкие трудности, но неудачи часто пробуждают латентную депрессию, и даже неспособность вовремя заплатить за купленный в рассрочку товар может привести к отчаянию и сомнениям в смысле жизни. В данном случае затрагивается нечто гораздо более глубокое, чем просто покупка телевизора. Очевидно, то, что мы делаем, касается не повседневных забот и происшествий, но именно решение повседневных задач — это способ, с помощью которого люди борются с депрессией. Успешное решение повседневных дел дает надежду; но достаточно небольшой неразберихи, и человек начинает погружаться в хаотическое состояние, из которого нет выхода.

Терапия в социальной работе

В своей профессиональной деятельности мы в основном психотерапевты, хотя не интерпретируем бессознательное. Мы занимаемся депрессиями, предотвращаем депрессии и помогаем выйти из них. Мы — как врачи в психбольницах. Трудность работы врача в психбольнице в том, что успех труднодостижим. К счастью, у нас нередко возникает возможность успеха. Врач в такой лечебнице должен уметь переносить неудачи, и это напряжение составляет часть его работы. Как такой врач должен нам завидовать: ведь мы занимаемся депрессиями на краю шкалы, там, где существует тенденция к самоизлечению, и то немногое, что мы в состоянии сделать, часто подкрепляет эту тенденцию и ускоряет ее действие. С другой стороны, мы должны признать, что и в нашей работе встречаются тяжелые случаи, и нам тоже нужно уметь переносить неудачи, и мы тоже должны уметь ждать, прежде чем убедимся, что достигнут нужный результат. Как психоаналитик, я получил очень хорошую подготовку к этой способности ждать и ждать. Существуют также успешные случаи, которые на бумаге не кажутся успешными: мы считаем, что то, что мы сделали, нужно было сделать, хотя в результате мужчина снова оказывается в тюрьме, или женщина совершает самоубийство, или дети со временем попадают в колонию для малолетних преступников.

Какова разница между безнадежным больничным пациентом и больным с обнадеживающей депрессией, которому мы часто можем помочь? В психологии этих двух случаев нет существенной разницы. Женщина-меланхолик в больнице, не способная ничего делать в течение месяцев и даже лет, бьет себя в грудь и говорит: «Горе мне!»; она не может тревожиться из-за чего-то конкретного, потому что не может подойти к истинной причине свой болезни. Вместо этого она испытывает чувство безграничной вины, она страдает и продолжает страдать и в конце концов страдает из-за своих страданий. Иногда она говорит, что убила дорогого человека или что по ее вине произошла железнодорожная катастрофа в Японии. Нет смысла обсуждать этот случай. Только слова растратим напрасно.

С другой стороны, существуют более обнадеживающие случаи, в которых женщина в состоянии депрессии из-за чего-то конкретного, чего-то имеющего смысл. Она тревожится из-за того, что не в состоянии поддерживать чистоту в доме. Тут мы понимаем, что происходило постепенное нарастание напряжения, в котором реальность перемешивалась с фантазией; депрессия затрудняет выполнение работы, а невыполненная работа усиливает депрессию.

В тех случаях, когда депрессия принимает форму тревоги из-за чего-то конкретного, есть надежда. У нас есть способ вмешательства. Не наша работа — привести женщину к источнику ее чувства вины, как можно было бы сделать в психоаналитическом лечении на протяжении нескольких лет. Мы можем немного помочь за относительно короткий период времени, помочь именно в том, что индивид считает своей неудачей, и тем самым внушить надежду.

Я хочу сказать следующее: если депрессия матери связана с беспорядком в доме, у нас есть способ лечения этой депрессии, мы можем решительно взяться именно за эту тревогу. Этот способ не всегда приведет к избавлению от депрессии, и часто самое лучшее, что мы можем сделать, это разорвать порочный круг, когда беспорядок в доме и недостаточное внимание к детям в виде обратной связи еще более усиливают депрессию. Мы должны понимать, что беда не в конкретной причине тревоги, а в депрессии. Иногда мы видим, как депрессия проходит, и тогда мать легко справляется с делами, в которых много недель и. даже месяцев терпела поражения. Или начинает помогать подругам в ответ на их помощь.

А когда депрессия проходит, женщина признается, что возникла она из-за запора, который она пыталась лечить травами по совету жены бакалейщика. Но мы не возражаем. Мы знаем, что сыграли определенную роль, косвенным образом воздействуя на болезнь женщины и укрепляя ее возможности одержать победу в ее внутренней борьбе.

Клинические примеры

Ко мне за психоаналитическим лечением обратилась девушка. Я не имею в виду долговременный психоанализ ее склонности к депрессиям. Девушка выписалась из психбольницы, где провела год, теперь она работает, но у нее возникают короткие периоды депрессии.

В последний раз она пришла в состоянии депрессии. Причина — в отоплении ее новой квартиры. Она потратила деньги, исправляя старый нагреватель, а теперь ей придется покупать новый. Как она вообще сможет заработать на жизнь? Она не видит для себя будущего — только постоянные проигрыши и одиночество. Весь сеанс она всхлипывала.

Вернувшись домой, она обнаружила, что проблема отопления решена, а также кто-то прислал ей деньги. Однако для нас важно, что депрессия ее прошла по пути домой, еще до того как она обнаружила подаренный новый нагреватель и присланные деньги. Ко времени появления этих подарков она была полна надежды, и хотя ее реальное положение в мире нисколько не изменилось, она не сомневалась, что сможет зарабатывать на жизнь. Я разделил с ней фазу безнадежности.

Я предполагаю, что наша работа станет более понятной и благодарной, если мы будем постоянно помнить о бремени депрессии, которое должен сбросить с себя сам человек, в то время как мы пытаемся помочь ему разрешить непосредственную, ближайшую проблему. В нашей работе тоже существует понятие экономии усилий, и мы достигнем своей цели, если будем прилагать усилия в нужное время и в нужном месте. А если попытаемся совершить невозможное, в результате сами испытаем депрессию, а больному не поможем.