Фуэте для олигарха (СИ) - Солманская Элина

В комнате воцарилась абсолютная тишина.

Оболенская затаив дыхание, смотрела на девочку. В её безумном рассказе и танцевальной интерпретации вдруг узнала саму себя, когда была в возрасте этой малышки. В свой первый танец в пятилетнем возрасте она тоже видела себя птицей. Только белым лебедем и тоже погибшим от когтей злой большой птицы.

– Мне понравилось то, что ты показала. И я считаю, что если ты будешь трудиться, то из тебя получится настоящая балерина, – Стефания погладила её по волосам и, поднявшись на ноги, стремительно направилась на выход.

– Стефания Павловна, так вы не сказали, вы возьмёте девочку к себе в группу? – обратилась к Оболенской Бунина.

Стефания обернулась и внимательно на неё посмотрела.

– Возьму. Первое занятие сегодня через двадцать минут. Список всего необходимо я подготовлю. Господин Томашевский, я вас попрошу приобрести всё необходимое для занятий, – она развернулась и медленно пошла на выход.

Покинув зал, Стеша зашла в свою комнату и тяжело опустилась на стул. То, что проделала эта крошка перед её глазами, лишило её напрочь покоя и собранности, а от её сарказма и предвзятого отношения не осталось и следа. Несколько минут назад, она словно побывала в своём прошлом, прикоснулась к своей прежней мечте и надеждам, которые так и не осуществились.

– Стефания Павловна, вы придёте в зал? Мы вас ждём, – одна из её учениц стояла на пороге комнаты и с волнением во взгляде смотрела на своего педагога.

– Да, Дианочка, я иду. Ступай в класс.

Когда девочка покинула комнату, Оболенская поднялась на ноги и, взяв в руки пуанты, и диск с музыкальным сопровождением, направилась на выход из комнаты.

В течение двух часов, пока шли занятия, Стеша особое внимание уделяла новой ученице. Видела её старания и, тем не менее, делала ей многочисленные замечания, постоянно поправляла её спину, постановку ног и требовала выполнять движения легко и плавно.

Заметив её усталость, разрешила присесть всего на несколько минут, но когда положенное время истекло, снова заставила встать к балетному станку. Умышленно нагружала её вместе с остальными. Надеялась, что упрямица уже завтра передумает, и её стремление посвятить свою жизнь балету иссякнет и окажется не более чем красивой фразой, которую она заранее сформировала в своей юной голове.

Когда занятия окончились, Оболенская попрощалась с девочками и, выключив музыкальный центр, направилась на выход из зала. Но резко остановилась, заметив сидящую на полу в углу комнаты Еву. Малышка сняла балетные чешки с ног и, склонив голову на колени, тихо плакала.

Оболенская подошла к ней ближе и, встав за её спиной, обратилась к ней строго:

– Томашевская, в чём дело? Ты почему не собираешься домой?

Ева повернула к ней заплаканное личико и тяжело поднялась на ноги. Слегка прихрамывая, она направилась к скамье, где лежала её кофточка.

– До свидания, Стефания Павловна, – тихо произнесла девочка и пошла к двери.

– Ну-ка подожди. Подойди ко мне.

Ева обернувшись, медленно пошла к ней навстречу.

– Что случилось? – Оболенская пристально всматривалась в личико девочки. – Почему ты плачешь?

– У меня ноги болят.

– Это не страшно. Завтра всё пройдёт. Это с непривычки. Что-то ещё является причиной твоих слёз?

– У меня не получается ничего.

– С чего ты это взяла?

– Я вижу. Девочки все красивые, грациозные, а я…

– А ты сегодня находишься здесь первый день и для одного занятия у тебя неплохие результаты, – Стефания взяла её за руку и опустилась с ней рядом на скамью. – Если ты хочешь стать настоящей балериной, то о слезах нужно забыть. У тебя хорошие данные и главное большое желание танцевать, но если ты не избавишься от сомнений и робости, будешь лить слёзы, ты ничего не добьёшься, – Стеша обняла её за плечи и прижала к себе. – Ты должна сама всё для себя решить, иначе будет лучше, если ты уйдёшь, сегодня домой, и никогда больше не придёшь в танцкласс и забудешь навсегда о балете.

Томашевский остановился в коридоре и осторожно заглянул в приоткрытую дверь, невольно замирая на месте, когда заметил перед собой картину, поразившую его до глубины души.

Оболенская нежно обнимала Еву за плечи и касалась губами её волос, словно уговаривала и пыталась ей что-то объяснить.

Эльдар невольно заскользил взглядом по её лицу. Ему показалось, будто он видит её сейчас впервые. От яростного и испепеляющего взгляда, казалось не осталось и следа. Нежное улыбающееся лицо, ослепительная улыбка и тёплый взгляд, казалось, изменили эту женщину до неузнаваемости. Заметив, что она встала на ноги и подошла к подоконнику, Эльдар приник к двери, с интересом наблюдая, как она присев на полу, не спеша надевала на ноги пуанты, аккуратно завязывая шёлковые ленты на щиколотках.

Стремительно поднявшись на ноги, Оболенская снова обратилась к Еве.

– Я покажу тебе, чего ты сможешь добиться, если будешь стараться и работать без устали. Обещаю, что я тебе во всём помогу, и ты будешь танцевать также, – она нажала на кнопку музыкального центра пальцами, и через мгновение, большое помещение зала заполнили фортепианные аккорды.

Томашевский никогда не был великим ценителем и любителем балета, но то, что сейчас происходило на его глазах, заставило позабыть об этом упущении и, погрузившись в магию танца, уйти из окружающей его реальности.

Он не мог оторвать глаз от стремительно перемещающегося женского силуэта по паркету. Чёткие отточенные движения, вращения вокруг своей оси, выброс рук над головой и абсолютное парение над полом, когда она, поднимаясь, стремительно перемещалась на кончиках пальцев ног.

В этот момент, он не видел в ней женщину и тот вожделенный объект, который лицезрел до этого, когда с жадностью осматривал её фигуру. Сейчас он видел бестелесный хрупкий призрак, который казалось, ожил перед его глазами и поработил всё его сознание.

Изящные руки, словно два крыла над её головой, одухотворённое выражение лица и говорившие вместе с музыкой без слов её пальцы, которые она с последними аккордами фортепиано сложила на своей груди и, опустив голову вниз, надолго замерла на месте.

Томашевский опомнился лишь спустя пару минут и глубоко вдохнул, пытаясь восстановить дыхание и успокоить учащённый ритм своего сердца. В момент её танца, ему показалось, что он двигался вместе с ней. Впитывал всё её напряжение, её лёгкость, грацию, плавность движений и её опустошение, когда силы попросту оставили её в конце.

Негромко постучав костяшками пальцев в дверь, он распахнул её и заглянул внутрь.

Ева с улыбкой махнула ему рукой и, попрощавшись с Оболенской, быстро направилась в его сторону.

Стефания подошла к ним ближе и, поприветствовав Эльдара, осведомилась о том списке, что она ему вручила перед тем, как он покинул школу.

Томашевский отвечал сбивчиво, словно в одно мгновение разучился давать чёткие и лаконичные ответы. Заверив её, что всё готово к занятиям, он взял Еву за руку и, попрощавшись, не спеша направился в раздевалку.

Когда племянница, наконец, появилась в коридоре, он накинул ей на плечи кофточку и, взяв за руку, медленно направился на выход из школы.

В машине молчал и отвечал на многочисленные вопросы Евы невпопад. Почему-то после всего увиденного в танцклассе, он словно впал в ступор, потому что увидел сегодня перед своими глазами совсем другую женщину. Неземную, возвышенную, хрупкую и удивительно притягательную, похожую на мечту, парящую где-то вдалеке и ускользающую, едва ты протягиваешь к ней свою руку.

Очередной звонок мобильного телефона, всё-таки заставил его оставить в стороне мысли о танце Оболенской и снова погрузиться в реальность бытия, решая бесконечные вопросы покупки очередного объекта финансовой недвижимости.

****

Стефания открыла ключом входную дверь своей квартиры и, переступив порог, вошла в прихожую.

Маркиза появилась прямо перед нею, приветствуя её негромким требовательным мяуканьем и нежно потираясь головой о её ноги, обкручивала их своим длинным хвостом.