«АПОЛЛОН-13» - Джеффри Клюгер

Продвигаясь со скоростью 5 тысяч миль в час, «Аполлон-8» был вынужден лететь так быстро, чтобы относительно слабое притяжение Луны могло захватить корабль. Предоставленный самому себе, корабль достигнет Луны, обогнет ее по дуге с обратной стороны и понесется обратно к Земле, как камень, выпущенный из пращи. Это явление известно, как траектория свободного возврата, и хотя такой автоматический возврат будет нужен астронавтам в случае поломки главного двигателя, вряд ли им понравится перспектива быстро облететь обратную сторону Луны вместо выхода на окололунную орбиту. Для того чтобы сойти с траектории свободного возврата, необходимо развернуть космический корабль на 180 градусов хвостом вперед и задействовать сервисный реактивный двигатель с его тягой в 10200 кг, пока корабль не замедлит движение настолько, сколько требуется для захвата гравитационным полем Луны.

Этот маневр, известный как выход на окололунную орбиту, или ЛОИ, весьма прост, но сопряжен с риском. Если двигатель будет работать слишком мало времени, то корабль перейдет на непредсказуемую и, возможно, неконтролируемую эллиптическую орбиту, подскакивая высоко над одним полушарием и падая вниз над другим. Если же двигатель проработает слишком долго, то корабль затормозится настолько, что вместо выхода на орбиту плюхнется прямо на поверхность Луны. Осложняло дело то, что включение двигателя необходимо производить над обратной стороной Луны, когда связь с Землей невозможна. Хьюстон должен рассчитать наилучшие координаты запуска двигателя, передать их экипажу и предоставить им свободу для выполнения маневра. Наземные службы знают точно, когда космический корабль должен появиться из-за массивной лунной тени, и, если включение двигателя пойдет по плану, то полученный вовремя сигнал «Аполлона-8» будет означать, что маневр отработан правильно.

Во время прохождения отметки 2 суток 20 часов 4 минуты полетного времени, когда корабль находился в нескольких тысячах миль от Луны и более чем 200 тысячах миль от дома, КЭПКОМ Джерри Карр радировал, чтобы они набрались мужества попытаться выполнить ЛОИ. На западном побережье был Сочельник, четыре часа утра, в Хьюстоне – около трех, и в большинстве домов западного полушария спали даже неистовые лунатики.

– «Аполлон-8», это Хьюстон, – сказал Карр, – В 68:04 вы должны выполнить ЛОИ.

– Так, – спокойно ответил Борман, – «Аполлон-8» готов.

– Вы водите лучшее, что у нас есть, – сказал Карр, пытаясь придать голосу ободряющий тон.

– Повторите, – смущенно сказал Борман.

– Вы пилотируете самую лучшую птичку, – повторил Карр.

– Принято, – ответил Борман, – Она прекрасна.

Карр передал параметры запуска двигателя на корабль, и Лоувелл, являясь штурманом, ввел данные в бортовой компьютер. Около получаса оставалось до входа в зону радиомолчания на обратной стороне Луны и, как всегда в подобные моменты, «НАСА» решило немного помолчать. Астронавты, хорошо обученные процедуре запуска двигателя, без слов проскользнули к креслам и пристегнулись. Конечно, если что-либо пойдет не так при выходе на окололунную орбиту, брезентовые ремни не смогут защитить их от катастрофы. Тем не менее, протокол предписывал экипажу одевать ремни.

– «Аполлон-8», это Хьюстон, – сигнализировал Карр после долгой паузы, – Мы готовы к лунному маневру.

– Принято, – ответил Борман.

– «Аполлон-8», – сказал Карр немного позднее, – Ваше топливо в порядке.

– Принято, – откликнулся Лоувелл.

– «Аполлон-8», до потери сигнала 9 минут и 30 секунд.

– Принято.

Карр продолжал по радио отсчитывать минуты до потери сигнала: сначала пять, потом две, одна минута и, наконец, десять секунд. Точно в тот момент, который был рассчитан еще месяц назад планировщиками полета, космический корабль начал огибать Луну, а голоса КЭПКОМа и экипажа начали тонуть в радиопомехах.

– Счастливого пути, ребята, – прокричал Карр, стараясь быть услышанным при исчезающей связи.

– Спасибо всем, – отозвался Андерс.

– Увидимся на другой стороне, – сказал Лоувелл.

– Вы должны пройти это, – сказал Карр, и связь пропала.

В этой сюрреалистической тишине члены экипажа посмотрели друг на друга. Лоувелл знал, что он должен ощущать что-то грандиозное, но казалось слишком мелочным чувствовать грандиозность. Без сомнения, компьютеры, КЭПКОМ, тишина в его наушниках – все говорило о том, что он сейчас движется над обратной стороной Луны, но все его чувства ничем не выдавали, что происходит столь монументальное событие. До этого момента он ощущал невесомость, и он все еще находился в невесомости; до сего момента зияла чернота за иллюминатором, и она продолжала зиять. Так где же эта Луна? Для нас это теперь предмет веры.

Борман повернулся направо, чтобы посоветоваться с экипажем:

– Ну, как? Мы все еще летим?

Лоувелл и Андерс тщательно изучили показания приборов.

– Мы движемся, насколько я могу судить, – сказал Лоувелл Борману.

– Летим над этой стороной, – согласился Андерс.

Сидя в своем среднем кресле, Лоувелл ввел последние команды в бортовой компьютер. Примерно за пять секунд до назначенного момента включения двигателя на экране замигали цифры «99:40». Это загадочное число являлось защитой от ошибки пилота. Это был компьютерный код «вы уверены?», его код «последний шанс», его код «ты-знаешь-что-ты-делаешь-так-как-ты-собираешься-отправиться-в-ад». Под мигающими цифрами располагалась кнопка «выполнить». Лоувелл взглянул на цифры «99:40», потом на кнопку «выполнить», затем снова на цифры и снова на кнопку. Не прошло и пяти секунд, как Лоувелл поставил свой указательный палец на кнопку и нажал.

В первый момент астронавты ничего не ощутили. Потом вдруг они почувствовали вибрацию и услышали грохот за своей спиной. В паре метров позади них открылись вентили в громадных баках, встроенных сзади корабля, потекла жидкость, и в камере сгорания смешались вместе три разных компонента топлива из трех форсунок. Компоненты – гидразин (N2H4), диметилгидразин и тетроксид азота (N2O4) – известны, как гипергольные жидкости. Характерным свойством гипергольных жидкостей является мгновенное воспламенение при смешивании друг с другом. В отличие от бензина, дизельного топлива и жидкого водорода, которые требуют искру для высвобождения внутренней энергии молекулярных связей, гипергольная жидкость вспыхивает при каталитической реакции, когда ее компоненты находятся в точной пропорции по отношению друг к другу. Смешайте два таких компонента вместе, и они начнут образовывать сложные химические соединения. Удерживайте их вместе некоторое время, как петухов в клетке, и не забудьте ограничить их взаимодействие: они начнут высвобождать необыкновенно много энергии.