Квартирант - Золотина

«Ты бы хоть спасибо мяукнул», – из коридора донесся Сережин голос. Слава всем богам, это он за котом смыл, значит и со мной, и с квартирой моей пока что все в норме, хотя, смотря что считать нормой.

«Ты в норме?» Сережин вопрос окончательно выдернул меня в реальность из моих мыслей.

«Не поверишь, я только что задавалась этим вопросом. И пришла к выводу, что я-таки в норме».

«Я не о том, что ты думала, я о твоем физическом состоянии спрашиваю, ты же все-таки так серьезно упала. И уже в который раз за последние двое суток. Ничего не болит? Голова не кружится? Не тошнит?»

«Да, вроде нет. Хотя после того, как ты так много вопросов затараторил, я начала ощущать все это и притом еще и одновременно».

«Да, об пол Вы пришлись знатно. Но вот соприкоснулись с ним очень удачно. Ваши нос и, простите, бюст очень хорошим амортизатором выступили. Вот Вы и не повредились сильно, хотя падали очень эффектно».

«Елизавета Марковна? Я – Сергей. Сергей Александрович Володыевский. Расследую преступление, которое совершено было в этом доме. А Вы по какой причине вернулись в Украину? Неужели затопленный жилец нажаловался, и это так Вас обеспокоило, что Вы прилетели ближайшим рейсом?» Широкая искренняя улыбка Сережи смягчила его достаточно резкие слова. Елизавета Марковна слегка прикоснулась ногтем указательного пальца к крылу своего носа, задумчиво почесала его пару секунд, молча подняла свой взгляд, который из лукавого стал тяжелым, свинцовым каким-то. Какие мысли бродили в ее голове было абсолютно не понятно, по крайней мере мне. Но тут метаморфоза смены лиц опять сыграла свою роль – маску строгой, почти жестокой старой женщины сменила маска милой интеллигентной старушки, в глазах которой опять искрились лукавинки, периодически прятавшиеся в уголках ее губ.

«Не скажу, что очень рада знакомству, ибо обстоятельства не дают такой возможности – все-таки убийство не особо приятный повод для знакомства. Но Вам, как попутчику в данных обстоятельствах рада. Ведь на Вашем месте мог быть куда менее симпатичный бобби.» Она лихо подмигнула Сергею и почти летящей походкой направилась в коридор. Сергей слегка замешкался на выходе из кухни и вопросительно глянул на меня. «Бобби – это английские полицейские. Это почти как мент, только не обидно». Сережа удовлетворенно выдохнул и направился вслед за Елизаветой Марковной. По-моему, мы с Сережей начали понимать друг друга с полувзгляда. Надеюсь, что это хорошо, потому что развитие наших отношений идет как-то странно, и даже не задом наперед, а как неправильно сложенная мозаика – общего рисунка нет, но все элементы подходят один к другому. Может это и есть любовь?..

Глава 4

Любовь

Еще немного погуляв мыслями на тему любви, я встрепенулась и пошла вслед за своими самостоятельными гостями. Гости действительно оказались самостоятельными. Ну, с Сережей все понятно, он тут был уже свой, а вот Елизавета Марковна пользовалась дарами моего гостеприимства по полной. Точнее она скорее всего была гостьей кота. Он гордо вышагивал по комнате и периодически выпрыгивал то на руки своей гостье, то на плечо Сергею. Осталось только чтобы он либо песнь, как у Пушкина затянул, либо заговорил пасквилями, как у Булгакова. Но кот молчал и только лишь периодически мог или мурлыкнуть, или утробно заурчать. Сергей вводил в курс дела Елизавету Марковну. Она отвечала ему взаимностью – рассказывая о временах Великой Отечественной войны, да и о бриллиантах в принципе. На столе и на диване лежала масса развернутых книг (когда только успели столько литературы подходящей найти в моей библиотеке). Я наблюдала за этой идиллией со стороны входа в комнату и мне очень не хотелось ее нарушать. Сколько времени я так простояла определить было сложно. И когда их мирная, но эмоциональная беседа начала перерастать в бурную дискуссию, я поняла, что вот он момент, когда можно и уместно вклиниться в эту компанию.

«Я хочу пригласить всех в гостиную к столу. Чаю попьем с печеньем и продолжим беседу, но уже не на голодный желудок». Все встрепенулись, и даже кот отреагировал на мое предложением интересным мяуканьем, в котором творческая фантазия спокойно могла бы услышать «мяааусоооо».

«Простите нас, Машенька. Уж очень фривольно повели мы себя в Вашем доме, уж я так точно. Неуместно такое поведение для людей, находящихся в гостях. Хотя…», – тут она опять вернула свой фирменный лукавый прищур на место, а ведь во время дискуссии ее лицо было ровным, без лишней мимики, и даже морщины на этот момент разгладились, а тут и лукавство, и мудрость и какая-то особенная старушечья ехидность в одном флаконе снова поселились и в глазах и мимических складках, – «я заметила, что Сереженька тут не совсем чужак, а даже очень свой человек.»

Хорошо, что я стояла к ней уже практически спиной, по крайней мере лица моего она не могла видеть. Я нахмурилась. Вспышка гнева и возмущения ослепили меня. Собирая слова праведного гнева в резкую, но приличную фразу, я уже почти открыла рот, чтобы ее произнести, но тут мягкая теплая рука легла мне на плечо и шею. Ласковым, но настойчивым движением Сережа мало того, что остановил мой поток справедливого возмущения, но и почти не обидно подтолкнул меня к выходу из комнаты.

«Я уверена, что Машенька хотела бы ответить на мое нетактичное замечание. Я прошу прощение, ведь это совсем не мое дело. Может вы еще со школы знакомы, хотя не похоже», – тут она опять съехидничала своими не такими уж и красивыми, как мне раньше казалось глазками, – «больше похоже на внезапно вспыхнувшую страсть, переросшую в необычный служебный роман». Она приносила извинения, но ими еще более задела по крайней мере меня. Я фурией вылетела из кухни по коридору в комнату. По дороге прокрутила парочку острых фраз в голове, но в комнате я застала уже старушку-ангелочка, аккуратненько складывающую книжечки на место при этом очень мило протирающую их от пыли своим батистовым носовым платочком с кружевом. И что ты ей скажешь после этого?!

«Идемте к столу. Чай готов. Печенье и варенье уже в розетках. Осталось только бутерброды приготовить. Но, по-моему, Сергей ретировался на кухню и именно сейчас нарезает колбасу и хлеб». Кот терся о мои ноги, как бы успокаивая. Елизавета Марковна улыбнулась сначала ему, потом мне. Сердце мое оттаяло окончательно после ее улыбки, но сжалось опять в кулак,