В поисках неприятностей - Энн Грэнджер

— Не спрашивай! — сказала я, отпирая дверь квартиры и пропуская его. — Я все утро ездила по Камдену с инспектором Дженис, пытаясь подтвердить свое алиби.

— И как, удалось? — Ганеш положил апельсины на стол и бросил на меня сочувственный взгляд.

Я рассказала ему обо всем, что с нами было, и закончила свой рассказ словами:

— Уже что-то!

Он пожал плечами и окинул квартиру неодобрительным взглядом. Потом сказал:

— Сейчас заварю нам чаю.

Он вышел в кухню, и я услышала, как он гремит там посудой.

Хотя иметь любовника всегда приятно, секс иногда мешает. Бывает, что гораздо больше нужен просто друг. Вот почему мы с Ганешем просто друзья.

Друг — человек, которому можно рассказать о своих неприятностях, с которым можно поспорить. С другом можно не видеться неделями, а потом встретиться и продолжить разговор с того, на чем он оборвался. При этом вы ничем не связаны и ваши чувства не задеты. По-моему, трудности — тот фундамент, на котором выросла наша с Ганом дружба. У него свои трудности, а у меня свои. Я не до конца способна понять его проблемы, а он мои, но это не важно. Я слушаю его, а он слушает меня. И хотя разговоры не решают наших проблем, нам обоим становится легче.

Не стану никого обманывать и уверять, будто влечение между мужчиной и женщиной не играет никакой роли. Иногда я замечаю, что Ганеш как-то вопросительно поглядывает на меня. Видимо, и он время от времени ловит меня за таким же занятием. Но дальше взглядов мы пока не продвинулись. Нам хорошо и так. Не зря ведь народная мудрость гласит: не надо чинить то, что не сломано. Иногда, правда, я жалею об этом.

Сейчас я чувствовала себя совершенно измотанной. Мне в самом деле не хотелось ни с кем разговаривать, даже с Ганешем, но мне нужна была поддержка.

Когда мы перешли в кухню и сели пить чай, он сказал:

— Фран, я тоже попробовал кое-кого расспросить — в основном покупателей. Но сейчас так трудно кого-то разговорить! После того, как это случилось, все страшно разволновались, а сейчас уже забыли о происшествии. Гораздо больше наших покупателей волнуют цены на овощи. Если они что-то и знали, то давно забыли.

— У меня сложилось точно такое же впечатление, — мрачно сказала я. — И все равно — спасибо, что пытался мне помочь.

— Папа говорит: если тебе нужны деньги, нам по-прежнему требуются помощники по пятницам и субботам.

Я возразила: по-моему, мистеру Пателу вовсе не хочется, чтобы я работала у них в магазине. Он наверняка считает меня источником разных бед. Я забиваю Ганешу голову мыслями о независимости и свободной жизни, якшаюсь с подозрительными типами. К тому же я, как оказалось, не в ладах с полицией.

— Ты нравишься моим родителям, — упрямо возразил Ганеш. — Лично ты. Остальные… все дело в столкновении культур. Пусть они тебя не понимают до конца, ты им все равно нравишься.

— Им кажется, что я сбиваю тебя с пути истинного, — не подумав, брякнула я.

Ганеш вдруг разозлился:

— Фран, прекрати сейчас же! Неужели ты думаешь, что я всю жизнь мечтаю продавать картошку и бананы старухам с авоськами? Послушай, что я придумал!

Он наклонился ко мне через стол:

— Я много размышлял. Нам с тобой просто необходимо переменить свою жизнь. Способ есть. Я кое-чему научился, работая у отца в магазине. Знаю основы ведения бизнеса. Мы с тобой вдвоем можем открыть малое предприятие — в любой отрасли, в какой только захотим! Сходим в банк, уговорим выдать нам небольшой кредит на развитие бизнеса. Получим субсидию на открытие дела… Кстати, я в последнее время не хлопал ушами, а присматривал подходящее место. А если понадобится помощь с бухгалтерией, на первых порах нам поможет Джей — по-родственному, бесплатно.

Давно уже я не слышала такой откровенной чуши! А поскольку предложение исходило от Ганеша, которого я привыкла считать человеком разумным, я просто не поверила собственным ушам. Неужели он в самом деле считает, будто у нас что-то получится? Даже если у него впрямь есть деловые способности, которых я лишена напрочь… Скорее всего, родители стали снова давить на него с женитьбой, вот он и вылез со своей бредовой затеей. И кстати, тут же разоблачил себя, объявив, что Джей поможет нам с бухгалтерией. Он пытается усидеть на двух стульях. Мечтает о независимости, но по-прежнему во всем полагается на семью!

Я довольно резко ответила:

— И думать забудь. Затея совершенно идиотская! Надо совсем спятить, чтобы согласиться. И я точно не вынесу, если твой зять будет являться раз в неделю, чтобы проверять бухгалтерские книги!

— Хотя бы подумай, — обиделся он.

— Копы буквально не дают мне продохнуть. Как мне думать о чем-то еще? Я даже не могу больше думать о том, что случилось с Терри!

Ган что-то буркнул, и я поняла, что он здорово на меня обиделся. И все же я никак не могла представить себя в роли владелицы малого предприятия — даже после того, как раскроют убийство. Мне трудно было представить себя за столом, подбивающей баланс. А если над душой еще будет стоять Джей… Нанимать работников, думать о налогах, прибылях и убытках? Да я скорее выброшусь из окна! Теперь я лучше понимала, почему мы с Ганешем, скорее всего, так и останемся просто друзьями. Уж очень мы разные. В глубине души Ган — сторонник традиционного образа жизни, консерватор. А я… такая, какая есть. Меня можно назвать цыганкой, городской кочевницей. Ни постоянного места жительства, ни постоянной работы, вообще ничего постоянного. Синоним для такого образа жизни — «свобода».

Но сейчас ничего не помогало. Мне не хотелось обижать Гана, и я постаралась разъяснить ему свою точку зрения как можно вежливее. Он все равно обиделся, объявил, что все не важно, и, надувшись, ушел. Я осталась одна, принялась за апельсины и съела их один за другим. Это называется — заедать стресс.

Лишние деньги мне все-таки были нужны, поэтому в конце концов я отправилась в магазин к Пателам и стала помогать. Я думала, покупатели меня узнают и начнут расспрашивать о Терри, но Ганеш оказался прав. Их беспокоило одно: чтобы я не подсунула в их пакет яблоко с бочком. А еще они заставляли меня обрывать с капусты и салата желтые листья.

Вечерних возвращений на квартиру я постепенно начала бояться.

Впервые в жизни я испугалась на самом деле, хотя Ганешу ни в чем не признавалась. Я никогда ничего не боялась, живя в сквоте или в любом другом месте, а лучше сказать, во многих отвратительных местах. Но временная квартира превзошла все мои опасения. Она как будто продувалась насквозь всеми ветрами; просыпаясь среди ночи, я испытывала ужасное чувство, как будто меня забыли в какой-то кошмарной пустыне. Мне казалось: вот рассветет, и выяснится, что все люди куда-то скрылись, а меня бросили здесь совершенно одну. Того, что я испытывала, словами не опишешь. Такого я не пожелала бы и своему худшему врагу.

Постепенно у меня развилась привычка, просыпаясь, зажигать свет и читать до утра. Я глотала книжки Нева по одной за ночь; под глазами у меня появились мешки. Я внушала себе, что, по крайней мере, восполняю пробелы в образовании. Книжная подборка Нева мне в этом очень помогала.

Как-то под вечер ко мне заглянула инспектор Дженис. Я подумала: может быть, мне повезло и я больше не увижу сержанта Парри? Дженис впервые навестила меня на моей территории.

Я налила ей кофе и позволила занять кресло, которое Юан раздобыл для меня в Армии спасения. Когда она села, пружины прогнулись, и коленки у нее задрались до подбородка. Она вцепилась в облезлые плюшевые подлокотники и гневно воззрилась на меня.

— Я пытаюсь проявить гостеприимство! — объяснила я. — Не думайте, будто я над вами издеваюсь. Если хотите, можете пересесть сюда. — Я указала на трубчатое изделие из алюминия и пластика, в котором сидела сама.

Инспектор с трудом передвинулась на самый краешек и кое-как устроилась там. Кружка с кофе стояла на полу у ее ног.

— В каком жутком месте вы живете! — выпалила она. — Фран, как вас угораздило? Ведь вы молодая, умная девушка; голова у вас вроде бы на месте!

Впервые она заговорила не как сотрудница полиции. Ей в самом деле хотелось что-то узнать, для себя лично. Может быть, именно поэтому я и не отказалась ответить.

— Хоть какая-то крыша над головой… А историю моей жизни вам знать необязательно. Я стала бездомной. Уверяю вас, потерять жилье гораздо проще, чем вы думаете.

— Расскажите! — не сдавалась она.

— Родственница, с которой я жила, заболела. Ее надолго положили в больницу. Поскольку нанимательницей квартиры была она, а не я, домовладелец меня выставил.

Я говорила правду, однако не посвятила ее в то, как все было на самом деле. После смерти папы мы с бабушкой Варади остались одни. Через какое-то время сознание у нее начало путаться. Наверное, она так и не смогла пережить папину смерть. Бабушке казалось, что отец еще жив… Хуже того, меня она начала звать Евой — так звали мою мать. Она как будто забыла, что мать ушла.