Темное море - Джеймс Камбиас

Долгощуп тактично меняет тему:

– Ты помнишь четырехногое существо? С горячими пузырьками?

– Конечно! Я не помню себя, встречающего нечто более необычное.

– В ходе исследований в нем открыто немало любопытных свойств. Подозреваю, что верхний покров может быть искусственной оболочкой. Отдельные его части можно разделить на волокна, как плетеную ткань.

– Искусственной? Но кто может создать такой материал и зачем его надевать на странное существо?

– Помню, как задаю себе те же вопросы. А теперь у меня есть идея: ты можешь отправиться на поиски ответа.

– Я?

– Все складывается как нельзя лучше. В твоей… ситуации… приходится избегать любых поселений, но в холодных водах у тебя есть все права.

– Там, где закон молчит, неважно, что я вне закона?

– Именно! Есть и другие резоны. Ты знаешь об этом создании не меньше любого из членов Научного общества Горькой Воды. Однако, в отличие от некоторых из них, ты молод и силен.

– И мне больше нечем заняться. Я слышу тебя, Долгощуп, и считаю, что это отличная идея. Если ты снарядишь экспедицию, я согласен ее возглавить.

– Великолепно! Предлагаю встретиться и обсудить наши планы, после того как поедим и поспим.

Люди выделили для них две комнаты, разместив каждого по отдельности, в соответствии с заведенным у них порядком. Но настаивать на изменении жилищных условий Тижос и Гишоре не пришлось: одна каюта просто стала рабочим помещением, предназначенным для сбора информации и обработки записей, вторая превратилась в спальню, где они могли свернуться тесным клубком для отдыха или случки.

Шолены прекрасно видели, что люди с нетерпением ждут, когда нежданные визитеры закончат работу и уедут, поэтому Тижос не приходилось рассчитывать на спокойное изучение материалов, собранных по Ильматар. Она лишь бегло просмотрела записи землян, ища хоть какие-то доказательства контакта.

Информация оказалась изматывающе неполной. Тижос нашла сделанные с помощью дронов записи издаваемых аборигенами звуков и несколько размытых видеоизображений, снятых с дальнего расстояния. Люди располагали большой коллекцией артефактов из покинутых поселений, но ей приходилось довольствоваться их изображениями в каталоге. Оставалось лишь надеяться, что у нее будет возможность увидеть какие-то вещи своими глазами и прикоснуться к ним.

Единственного выжившего свидетеля инцидента с Керлереком они опросили на следующий день после прибытия на «Хитоде». Другие люди называли его Робом Фриманом, и он рассказал обо всех событиях с момента, когда погибший человек привлек его к своему мероприятию, до возвращения на станцию.

Тижос история показалась исключительно интересной, она надеялась выпытать как можно больше подробностей об ильматарианах и о том, что они делали с погибшим землянином.

– Скажи, чего, по-твоему, они хотели? – спросила она.

– Чего хотели? Убить его. И убили!

– Избранный ими способ выглядит слишком сложным. Объясни, зачем им понадобилось переносить его в укрытие и держать пленником почти час, чтобы после убить перед большим скоплением односельчан. Скажи, не увидел ли ты какой-то ритуальной цели в их действиях?

– Гм, я, честно говоря, не ксенолог.

– Скажи, наблюдал ли ты подобное поведение раньше?

Гишора позволил ей какое-то время расспрашивать землянина, затем вмешался:

– Тижос, боюсь, твои вопросы ничего не добавят к тому, что мы хотим узнать. Нам следует обратиться с ними к кому-то более сведущему, – Он вновь перешел на язык людей: – Объясни еще раз, почему ты и Анри Керлерек захотели приблизиться к аборигенам?

Человек с шумом выпустил воздух, прежде чем начать говорить.

– Анри хотел снять классное видео с ильматарианами, чтобы показать его на Земле. Он так по жизни делает. Делал…

– Мы бы хотели узнать, кто на Земле мог получить доступ к этой информации.

– Блин, да практически кто угодно! В смысле какие-нибудь дремучие племена на Амазонке без доступа к Интернету могли бы остаться в неведении, пока все не просочилось бы в прессу, но остальные – без проблем. Анри так зарабатывал на жизнь, понимаете? Отправлялся в странные места, снимал странные штуки, возвращался домой и рассказывал об этом.

– Скажи, кто кроме Анри Керлерека получил бы выгоду от собранных вами данных? – спросил Гишора.

Человек по очереди загибал пальцы, пока говорил:

– Его издатели на Земле, кем бы они ни были, Интернет-провайдеры, научные журналы – да все, интересующиеся Ильматар! Плюс парни, которые делают фигурки инопланетян, и разные спецы по сравнительной биохимии, а еще, я думаю, космические агентства и их подрядчики. И миллион-другой еще каких-нибудь ребят, о которых я сразу не вспомню.

– Я хочу знать, означает ли это, что деятельность Анри Керлерека представляла большой экономический интерес?

– Косвенно – да, наверное. Он всегда этим хвастался, и я думаю, не был так уж неправ.

– Скажи, повлияло ли это на твое решение присоединиться к нему? – спросил Гишора.

Человек какое-то время молчал.

– Ну, может, немного, – признался он. – В смысле, не было б у него денег, Анри бы не добыл костюм, и мы не были бы так уверены, что не вляпаемся в крупные неприятности. Но он не пытался меня подкупить или что вы там думаете, – землянин оглядел комнату, затем снова посмотрел на Гишору. – Я пошел с ним, потому что решил, что это прикольный проект. Меня никто не тянул.

– Ты сказал, что любой мог иметь доступ к собранным вами материалам. Скажи, входят ли в это число главы правительств и люди, принимающие решения в военной сфере?

– Думаю, да. Они тоже могут зайти на сайт Анри или посмотреть его видео, как и любой человек. А все находки экспедиции технически вроде как принадлежат МАК ООН. Так что, думаю, Пентагон или китайцы при желании могут просмотреть все что им угодно. Сам Анри был французом, а потому входил в европейскую бюрократическую корпоративно-интеллектуальную сеть.

Тижос удивилась, когда Гишора спросил о военных: вопрос звучал совершенно бессмысленно. Она торопливо заговорила, чтобы успеть спросить о своем, прежде чем Гишора продолжит:

– Скажи, какие меры вы приняли, чтобы не допустить контакта с аборигенными существами?

– Как я уже говорил, у нас был костюм-невидимка и замаскированные дроны. Я отправился в обычном гидроскафандре, держался далеко позади вместе с импеллерами и следил за Анри по лазерной видеосвязи. Все должно было получиться: он сумел подобраться к ним совсем близко, и его не заметили. Думаю, проблема оказалась в том, что он окончательно обнаглел и вклинился прямо между ними.

Тижос хотела задать вопрос о поведении ильматариан, но Гишора опередил ее:

– Этот костюм. Я хочу, чтобы ты рассказал нам о нем подробнее.

– Я не особенно много знаю. Думаю, он – разработка российского флота. Анри сказал, что скафандр добыли его приятели из Парижа и переправили сюда с последним грузовиком снабжения. Не знаю, купили они товар у русских напрямую, или кто-то спер его раньше.

– Можешь ли ты подтвердить, что слово «флот» означает военную организацию? – спросил Гишора.

– Ну да. Те, кто плавает на кораблях, и все такое. Знаете, в океане.

– Я не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом, – сказала Тижос Гишоре на их собственном языке.

– Ирона задал бы эти вопросы. Устройство предоставлено военной организацией, специализирующейся на действиях в океане, и крупнейшие экономические агенты должны были получить прибыль с операции. Мы не можем закрыть на это глаза.

– Мне не хватает твоей уверенности. Возможно, ты видишь взаимосвязи там, где их нет.

– Если бы я не задал этих вопросов, фракция Ироны не преминула бы спросить, почему.

– Кретинизм. Полный! – Роб тяжело плюхнулся на кровать. Алисия принялась разминать ему плечи.

– Ты очень напряжен.

– Еще бы! Меня четыре часа мурыжили эти двое, и допрос еще не окончен. Они хотят завтра продолжить. А спать мне когда?

– Шолены не спят, значит, и ты не должен.

– Не спят? Вот уроды, – он стянул рубашку, подставляя затекшую спину для массажа.

– О чем они тебя спрашивали?

– Боже! Да обо всем! Я рассказал им все, что случилось со мной и Анри, а затем они начали играть в прокуроров. Два шестилапых законника, чашечки эспрессо не хватает! Тот, который босс, – вообще параноик. Такие, знаешь, вкрадчивые вопросики, типа, все дело – часть крупного заговора.

– Может, проблема в языковом барьере? Они просто не знают, как сказать это вежливо?

– Может быть. Но, клянусь, все звучало так, будто они пытаются что-то на меня повесить. Словно у них план не выполнен, и преступников не хватает.

– Роберт, – Алисия прекратила растирать ему шею, – я только что подумала: мысль ужасная, но что, если ты прав?

– Все бывает в первый раз.

– Нет, я имею в виду, что, если у них действительно есть задача дискредитировать нашу работу? Шолены всегда противились нашему присутствию на Ильматар.