Вызов небесам - Евгений Беляков

- И можешь пойти на улицу поиграть с ребятами, — добавил Триллини, — а у нас тут сейчас будет свой взрослый разговор.

Послушный Марио собрал пустые чашки с блюдцами и вышел из комнаты. Едва за ним закрылась дверь, Антонио хлопнул себя по колену:

- Ну, убедились, какое это сокровище!

- Убедился, — поднял руки Вадим. — У меня только один вопрос остался: какой пол у него в метрике записан?

- Там так и записано — гермафродит! — усмехнулся Триллини.

- Поразительно! Как вам только удалось убедить сотрудников загса?!

- Ну, они сперва, конечно, с пеной на губах со мной спорили, но не забывайте, это происходило при президентстве Олесина, так что административный ресурс был на нашей стороне, а у вас в России что угодно продавить можно, если давить с самого верха. Так что Марио наш официально числится ни мальчиком, ни девочкой, а гермафродитом. Признайтесь, что лучшего кандидата для контакта с высшими силами нам просто не найти!

- Да, возможно, это тот, кто нам нужен, — покачал головой Тверинцев, промолчавший весь разговор с Марио. — Но полной уверенности у меня все же нет. Мы пока так и не обсудили, что будем делать, если в Кесарево нагрянут всякие исследователи паранормальных явлений, не говоря уже о правительственных комиссиях.

- В таком случае я срочно женюсь на Софи Спецца, это мать Марио, потом хватаю самого Марио в охапку, и мы всей семьей отбываем на родину в Рим.

- А как, интересно, в сугубо католическом сейчас Риме отнесутся к появлению ребенка, являющегося живым напоминанием о древнеримской языческой религии? — язвительно произнес Тверинцев. — Твои соотечественики, Антонио ныне не очень-то являют собой образец толерантности, особенно в половых и религиозных вопросах!

- Во всяком случае, суд инквизиции ему теперь точно не грозит! — огрызнулся тот. — Как-нибудь проживем на мое профессорское жалованье, запретят проводить генетические опыты с человеческим материалом — так и черт с ним, мой главный опыт уже проведен, теперь осталось довести его до конца, чтобы пожать результаты.

- Хорошо, значит, о Марио я могу уже не беспокоиться, — сказал Тверинцев. — А как быть с остальными? Содержать девятнадцать семей у нас денег нет, самим им тут не прокормиться, защиту мы им тоже не сможем здесь обеспечить, и что теперь делать? Вывозить их отсюда поодиночке? Кто этим станет заниматься, кто возьмет шефство над каждым божественным ребенком, чтобы не упустить момента, когда у того начнут проявляться его сверхъестественные способности, кто поможет их матерям устроиться на работу по специальности, притом что свою квалификацию за последние тринадцать лет те, похоже, уже растеряли?

- Да, это проблема, — признал Триллини. — Хотя за Стива и Петра, я, например, не беспокоюсь. Вокруг матери Стива уже кругами ходит один американец из нашей церкви, думаю, если ему позволят, он увезет ее с сыном домой в США. Кроме того, своими предсказаниями мальчик уже вполне способен заработать на жизнь всей семье. Что до Петра, то он набрал уже такую силу, что с ним не справится ни один человек. Уж он-то всегда раздобудет себе на пропитание. Не дадут добровольно — вырвет! А вот с остальными… Больше всего я беспокоюсь за Алешу, Корнея и Влада. Из Алеши без нашей защиты просто веревки будут вить, такой он безответный, а на Влада с Корнеем в поселке и так косо смотрят, хотя они и живут здесь с самого рождения. Боюсь, если они попадут в руки религиозных мракобесов, их обоих убьют: Корнея — как чертово отродье за его рога, а Влада — как вурдалака за его зубы. Никто и разбираться не станет, что они оба, в общем-то, вполне безобидные ребята. Вот эту троицу надо спасать в первую очередь. Потом еще угроза висит над Элоизой и Дэви из-за темного цвета их кожи, над тремя нашими азиатами по причиной распространенной по отношению к ним ксенофобии, вот, пожалуй, и все. Хотя, я, конечно, за то, чтобы найти опекуна для каждого нашего ребенка.

- В таком случае, я выбираю Влада, — вымолвил Тверинцев. — А как быть с остальными — мы еще подумаем. Будем понемногу привозить в поселок верных адептов нашей церкви, знакомить оных с детьми и их матерями, чтобы они потом вывезли их отсюда. Так, со временем, всех и раздадим. Думаю, месяца два у нас в запасе есть.

- Хорошо, на том пока и порешим, — подвел итог Триллини. — Можете располагаться в моем доме, у меня есть три гостевые комнаты. Теперь у вас будет время поближе пообщаться с детьми. Если еще кто приедет — тоже милости просим ко мне.

Забрав вещи из машины, собеседники разошлись по своим комнатам.

Глава 5. У ночного костра

За ужином Триллини поведал гостям, что этой ночью его подопечные устроят себе ночное гуляние.

- Два года назад у них такая традиция завелась — отмечать свой общий день рождения в ночь на первое июля, — сказал он. — Сегодня они тоже, конечно, спать не будут. Разожгут костер за околицей и станут колобродить чуть ли не до самой зари.

- Ты их хоть контролируешь при этом? — спросил Тверинцев.

- Нет, они просят, чтобы в эту ночь взрослые им не мешали. Не вижу причины отказывать им в этой маленькой просьбе. В конце концов, две предыдущих гулянки прошли без всяких эксцессов, кроме того, там будет Марио, а он уже достаточно разумный и ответственный человек, чтобы удержать своих приятелей и приятельниц от безобразий.

- Ну-ну, — хмыкнул Тверинцев, — блажен, кто верует! Твой Марио, может быть, вполне искренне хочет, что их коллективная гулянка прошла тихо-спокойно, только сдается мне, что в лидерах там ходит отнюдь не он. А характер того же Влада я еще по прежним визитам помню: если ему что в башку втемяшится, то его и сам черт не остановит! Вряд ли в подростковом возрасте он стал поспокойнее. Впрочем, покуда за них отвечаешь ты, я в твои прерогативы воспитателя вмешиваться не стану. Разрешил им гулять одним — пусть гуляют!

Ночью Каледину не спалось. Где-то уже за полночь он не выдержал, встал с кровати, оделся и вышел прогуляться по дремлющему поселку. Ноги как-то сами собой вынесли его за околицу, где в поле виднелся красный огонек костра. Нет, он понимал, что никто из детей его туда не приглашал и им, возможно, будет неприятно, если им вдруг решит составить компанию почти незнакомый взрослый дядя. Но еще сильнее было желание встретиться с этими удивительными ребятами в неформальной обстановке, без контроля со стороны Тверинцева и Триллини.

Когда Вадим подошел к костру, сидящие вогруг него дети молча раздвинулись и освободили ему место. Каледин понял это как приглашение присоединиться и уселся на траву между уже знакомым ему Корнеем и худеньким темноволосым мальчуганом, поддерживающим костер. Корней был здесь без своего цилиндра и, несмотря на свою природную вертлявость, сидел неподвижно, задумчиво глядя на огонь. Силуэт его увенчанной рогами фигуры живо напоминал сейчас знаменитые средневековые химеры.

- Эрик, по-моему, картошка уже готова, — произнес один из ребят, сидящих с противоположной от Вадима стороны костра. По голосу он узнал Марио.

«Надо же, картошку пекут, как мы, бывало, в детстве, в походе!» — слегка умилился Вадим. — «Вроде и дети они совершенно необычные, и время сейчас другое, и интересы у современных подростков сильно должны отличаться от тех, что были у нас в их возрасте, а вот поди ж ты! Просто идиллическая картина получается: ночь, костер, дети вокруг костра. Только лошадей не хватает, а то было бы ни дать ни взять классическое ночное!»

Вадим стал приглядываться к сидящим вокруг костра, выискивая знакомые лица. Так, этот парень, чьи длинные волосы полностью закрывают лицо, — наверняка Петр. Высокий улыбчивый мальчик рядом с ним — это Влад, его трудно не узнать. Вот тот мальчуган с точно выточенным из фарфора личиком, жмущийся поближе к Владу, — видимо, Алеша. А лихой пацан, что-то с увлечением рассказывающий соседу, размахивая при этом всеми четырьмя своими руками, — должно быть, Анатолий. В таком случае, сидящая рядом с ним индианочка — это Дэви. Вадиму захотелось узнать, а кто из этих ребят — тот знаменитый Стив, о котором он столько уже здесь слышал. Этот вопрос на правах знакомого он задал Корнею.

- А Стивки здесь нет, — ответил тот. — Он вообще с нами почти не бывает. Он, видимо, считает, что день рождения — слишком незначительное событие, чтобы отрываться ради него от своих медитаций.

Темноволосый Эрик между тем стал доставать из костра печеную картошку. К ужасу Каледина он запросто совал руку в самое пламя, пальцами ворошил раскаленные угли, выискивая среди них картофелины.

- И не горячо? — спросил Вадим.

- Да не-е, нормально… — откликнулся мальчик, раздавая горячие картофелины всем желающим едокам. — Градусов триста будет, не больше.

- Не знал, что ты такой огнеупорный, — сказал Вадим, беря у него запеченный корнеплод.