Волчица. Возрождение (СИ) - Баянъ Олеля

– Со слухом у тебя явные проблемы, – прищурив взгляд, заметила ее высочество. – Не люблю повторять. Зачем явился?

– Обмен пленными, – обозначил цель своего визита поздний гость, окидывая презрительным взглядом ее высочество.

Взор задержался на ее высокой полной груди, не скрытой корсетом. Соски торчали и виднелись сквозь тонкую ткань рубашки. Огонь вспыхнул в зрачках стихийника. Глаза драгхварца переместились на меня. Теперь уже меня облили пренебрежением. Я опустил взгляд вниз и едва сдержал удивленное восклицание. Рубашка до пояса была расстегнута. Когда она успела?

– Меняю Рэйнера Нессельфольде на всех стихийников, – выдвинул условия Тафар.

– Не много ли просишь? – спросила Иналина, присаживаясь на стол.

– Он шастал по дворцу Повелителя. Как думаешь, может, стоило его обезглавить на месте? – вернул удар ей Стихийный.

– Пошли, – сказала она, вскакивая со стола, и направилась решительным шагом к выходу.

Я поспешил за ними. Пленников вскоре привели. Среди них была одна женщина. Даже в свете костров цвет ее волос оставался огненно-красным.

– Папочка! – детский крик разнесся над лагерем.

У многих рты раскрылись, когда увидели в ребенка числе военнопленных. Лишь Иналина да черные маги не подали виду. Девочка десяти-одиннадцати лет кинулась к Тафару. Тот обнял дочь и поднял ее на руки. Красноволосая женщина приблизилась к нему. Сразу проявилось сходство матери и дочери не только по цвету волос, но и в чертах их лиц.

– Рэйнер в ста метрах к северу от лагеря, – бросил Стихийный и плюнул под ноги принцессы.

Я впервые видел, чтобы этот спокойный цепной пес, внебрачный сын, Повелителя Всех Стихий, выражал такие сильные чувства на людях. В который раз за вечер скаршианская принцесса поразила своей выдержкой. Она не опускала взгляда и смотрела прямо в удаляющуюся спину Тафара. Только когда он покинул лагерь, Иналина спросила вкрадчиво, но громко:

– Кто взял ребенка в плен?

– А надо было убить? – спросил кто-то из ее подчиненных.

Впервые при мне она потеряла хваленное хладнокровие. Со странным рыком ее высочество схватила попавшуюся под руку плеть и хлестнула ею со всех сил по спросившему. Крик боли, и по лицу мужчины побежала кровь из раны. Никто не дернулся ему на помощь.

– В карцер, – приказала принцесса. – На месяц, – развернулась и быстрым шагом зашла в свой шатер.

Раненного бедолагу подхватили подмышки и поволокли в указанное направление. Я последовал за королевской особой и увидел, как Иналина пила прямо из бутылки. Выпив одну, она схватила другую. Я подбежал к ней и выхватил бутылку, не давая ей напиться.

– Не лезь, – оттолкнула меня ее высочество от стола.

– Мне хотелось бы иметь активную любовницу в постели, а не бессознательное тело, – пошутил я, но судя по мрачному взгляду, которым меня одарила принцесса, юмор сегодня неуместен.

– Ваше высочество, – я аж подпрыгнул, когда за моей спиной раздался голос герцога Дункела.

– Чего тебе? – недовольно буркнула Иналина

Удивительно, как она еще и не опьянела? Зелья?

– Это суровое наказание, – ответил черный маг, даже не заметив недоброго взора исподлобья.

– Я не воюю с детьми! – проревела принцесса. – И я очень надеюсь, что вы тоже, ваша светлость! – прокричала она.

– Его жена, Латифа, прикрывалась ребенком, когда мы ее схватили, – сказал Дункел, не обращая внимания на эмоциональный срыв ее высочества.

На лице Иналины поочередно сменилось несколько выражений: недоумение, изумление, и, наконец, расплылась улыбка. Принцесса громко расхохоталась, совсем не заботясь, что ее могут услышать.

– Что ж, – отсмеявшись, произнесла она, утирая выступившие от смеха слезы на глазах. – Он сам избрал свою судьбу.

Герцог Дункел поклонился и вышел из шатра.

– Рэйнера ко мне позови! – крикнула ему вдогонку принцесса, прикладываясь к следующей бутылке.

Через пару минут в палатку завели Нессельфольде. Его сопровождали другие черные маги, которых возглавлял Дункел. Сам Рэйнер был типичным черным – черные волосы, черные глаза, черная одежда. Единственное только кожа была светлой, да и та уже покрылась бронзовым загаром.

– Какого ограла ты там забыл? – без расшаркиваний приступила к допросу Иналина, не обратив внимания на «защитников».

Я заметил зашедшего за спину Иналины Дункела, который взглядом спрашивал что-то у провинившегося.

– Знаешь, чем это отдает? – она подошла вплотную к Нессельфольде и приподнялась на носочках. Тот покачал головой. – Предательством, – выплюнула ему в лицо рассерженная принцесса.

Ответ Рэйнера явно предназначался Дункелу, Кто-то из Черной гвардии заметил, что я хотел было поправить Иналину, но сдержался. Это не мои разборки. Не стоило лезть туда.

– Ее величество в курсе наших передвижений, – заступился за него глава черных магов.

– Введите меня в курс ВАШИХ передвижений, окажите честь, – с сарказмом проговорила ее высочество.

– Мы подчиняемся королеве, – поклонился Дункел принцессе. – Вы еще не королева.

Его слова прозвучали как издевка, как вызов. Иналина прищурила взгляд.

– На бунт поднимаешь, – она не спрашивала, утверждала. Подошла ближе к герцогу Дункелу. – И без меня хватает возмутителей спокойствия, – негромко, но с явным предупреждением в голосе, произнесла принцесса.

Она развернулась, подошла ко мне и взяла за руку. Иналина явно намеревалась завести меня в спальню.

– А теперь пошли все прочь, – ее высочество махнуло в сторону выхода. – Я желаю развлечься, – после такого откровенного заявления у меня уши загорелись.

Едва за нами сомкнулась занавесь, как принцесса набросилась на меня. Расстегнутая рубашка в миг слетела на пол. За ней последовал и ремень, который, упав, звякнул тяжелой бляшкой. Я аж оторопел от такой спешки. Застыл истуканом и не мог пошевелиться.

Однако ее высочеству удалось удивить меня в сотый раз за вечер. Едва голоса затихли в шатре, как она тут же отодвинулась от меня и высунула голову за шторы. Внимательно осмотрела палатку. Никого не осталось, кроме нас. После этого Иналина подошла кровати, схватила подушку и кинула в меня.

– Бери покрывало, – приказала она. – Спишь там на кушетке, – кивнула принцесса в сторону занавеси, отделявшей ее спальню от рабочей зоны.

Я не отрывал пристального взгляда от лежавшего на постели тела.

– Да очнись же! Сколько можно! Скоро твоим волчатам потребуется помощь. Без тебя им не выстоять!

Разговаривать с тем, кто не мог тебе ответить – явный признак психических расстройств. Но что поделать? Я привык иногда беседовать с ней. Она такая же, как и я. В этом без сомнений был уверен.

Проснись, молю тебя!

Мой взор был настолько сосредоточен на лице Волкики, настолько я жаждал ее пробуждения, что в какой-то миг почудилось, что ее веки дрогнули. Я тут же вскочил с кресла и склонился над женщиной. Прислушался.

Ее дыхание едва улавливалось. Грудь почти не поднималась. Никаких явных признаков просыпания. Неподвижное тело продолжало лежать. Не удержавшись, я провел кончиками пальцев по овалу ее лица, легонько коснулся сомкнутых губ. Она никак не отреагировала на это.  Взял ее ладонь в свою руку. Такая маленькая. Казалось, хрупкой, но как Волчица орудовала мечом! Я просунул свои пальцы между ее и крепко сжал. Нет ответного пожатия.

Снова перевел взгляд на ее лицо. В который раз вспомнился момент, когда она обрезала косу. В ее глазах горела решимость. Волкика не задумываясь приняла решение. Это была наша первая встреча, в которую златовласая девушка запала мне в душу. Ее образ укоренялся там с каждой последующей встречей.

От созерцания оторвал щелчок открываемой двери. Я быстро выпустил ладонь Волчицы и отошел от кровати. Ее рука безвольной плетью повисла с краю. В комнату вплыла Эрбель. Увидев меня, она недовольно поджала губы, но взгляд все же опустила вниз, скрывая мысли, а затем метнулся к Волкике, заметив, что рука той свисала с постели, и бросила на меня взор, полный угроз. Ничего не говоря, я сел в кресло и внимательно наблюдал за действиями Бель.