Сын тысячелетнего монстра - Кирилл Неумытов

— Ну-у… — неуверенно протянула Сара, будто я зашёл на какую-то запретную территорию. — Ты хоть знаешь, кто такие инвакены?

— Нет, первый раз о таком слышу.

— Если коротко, инвакены — это те, кто могут полноценно владеть как энергией анхе, так и энергией нэго. Это очень редкая способность, и на весь мир найдется не больше сотни инвакенов. Если не хочешь проблем, то рекомендую никому не показывать, что владеешь и анхе, и нэго одновременно.

Странно, что я о таком раньше даже не слышал. Быть магом и ведьмаком одновременно, звучит очень сильно. Бьюсь об заклад, Гаротэки Карай был инвакеном.

— Хорошо, я буду осторожен с этим.

— Насчёт Киары и обучения. Ведьмаков и других инвакенов ты в своей жизни встретишь не часто, и потому лучше цепляйся за любого потенциального учителя по нэго. Разумеется, если тебя такое интересует.

— Интересует. Большое спасибо за совет.

— Хе-хе, не за что. Как себя чувствуешь? Выглядишь уже вполне неплохо. Может, тебя протестировать? Когда последний раз брал в руки камень Гангэ?

— Эм… В деревне Мейс все камни Гангэ уже давно сломались.

— Ты ни разу не тестировался?! Ты же можешь пропустить пик!

Сара достала из антрестазиса темный продольный камень размером в кулак. И почему она так печётся о моём магическом развитии? Хотя она, наверное, просто слишком добрая.

— Так, камень я зарядила вторичной анхе, так что если хоть капельку добавишь своей, то он всё нам покажет. Направь немного анхе в ладонь. Руку не поднимай, а то она не заживет нормально.

Сара положила камень мне на руку, и я влил в него немного анхе. Наверно, должно быть волнительно узнавать свой потенциал в точных цифрах, но как-то слишком уж много всего навалилось. На камне что-то высветилось, но мне ничего видно не было.

— Твой талант 73 %, запас анхе 151… Отличные показатели! Это не прям безумно много, но тянет на среднестатистического аристократа или даже чуть выше. Ты маг, как минимум, в десяти поколениях, — лицо девушки резко изменилось. — Яфин тебя побери, у тебя талант уже прошёл пик! Всё, решено. Вечером тебя подлечу и примешься инициироваться.

Вот же чёрт, пропустил пик. Хотя не удивительно, камнем в Мейсе никто не пользовался, и все инициировались наугад, примерно, лет в шестнадцать. Процент магического таланта начинает расти с самого рождения и, достигая пика, начинает падать. Очень важная задача для любого мага — инициироваться на своём пике, потому что это фиксирует максимальное значение таланта, что очень важно для хорошего магического развития. Я немного в шоке… 73 % это действительно очень много. А вот запас анхе откровением для меня не стал, правда, больше сотни я никогда из себя не выжимал.

— Ты знаешь, какие аспекты тебе надо пробуждать? Если нет, то лучше попроси совета у Яна, Гидра для него тоже родное созвездие.

— Толком не знаю, думал рассчитывать на удачу.

— Развитие аспектов дело тонкое, тут полагаться на удачу нельзя. Когда они закончат с тренировкой, я позову Яна, и ты с ним всё обговоришь.

— Спасибо, будет отлично, если он согласится.

Ян — маг явно не слабый, и получить пару советов от него будет очень полезно. Некоторые общеизвестные факты о магии я знаю, но вряд ли этого достаточно для правильного пробуждения аспектов.

— Куда он денется, на нём всё ещё висит долг. Некоторые могли бы плюнуть на традиции, раз речь идёт о простолюдине, но для нормального аристократа это неприемлемо. Хотя, знаешь, дело не только в долге. Лично я уже отношусь к тебе, как к накама, насчёт остальных не знаю.

— «Накама»? Что это значит?

— Это очень близкий товарищ, с которым ты разделил смертельную опасность или какие-либо серьезные трудности. Твой накама не пожалеет жизни за тебя, а ты не пожалеешь жизни за своего накама. Кто для тебя накама, а кто нет — решает не разум, а твоё сердце. Можно сказать, это, практически, как с любовью, только в отличие от любви, накама — это обычно взаимно.

Я засмущался. Иногда, и правда, чувствуешь определенную связь с каким-либо человеком, словно вам предопределено быть единомышленниками. В старом мире мне доводилось такое ощущать, а в новом… Пожалуй, я действительно чувствую, что Сара для меня накама, только заслужил ли я иметь накама?…

Поганый манкурт, вот бы он сдох.

Отчего-то мне вспоминаются эти бранные слова, слышимые за спиной. Буквально пару дней назад я был в Мейсе и давно перестал верить, что в этом магическом мире со мной произойдет что-то хорошее. Сын Тысячелетнего Монстра… Гаротэки сказал, что когда вернется, уничтожит всё, ставшее мне дорогим. Имею ли я право иметь друзей, накама, любимую девушку?…

— Чего завис? Неужели ты не чувствуешь, что мы накама?

— Нет, не чувствую.

Девушка пристально на меня посмотрела и вздохнула.

— То, что падает, нужно ещё сначала толкнуть. Ладно, отдыхай, я и так замучила тебя разговорами.

Держу пари её фраза была с двойным смыслом, но на то он и двойной, что его не каждый поймёт.

Сара ушла к письменному столу и принялась за какую-то книгу. Не знаю, обиделась ли она, но думаю, неприятно, когда ты раскрываешь душу, а тебя отшивают. Наверное, это обидно вдвойне, когда так с тобой поступает четырнадцатилетний безродный пацан. Прости, Сара, так будет лучше. Не хочу доставлять проблем, тем более, когда речь идет… о моих накама. Да, я действительно могу назвать её накама, и мне понятна та особая связь, о которой она говорит.

Только я не имею права иметь накама.

Семь лет в Мейсе были довольно одинокими, и ничего, не умер. Было порой тяжело, но жить можно. Собственно, мне даже ещё не встречался человек, которого можно было назвать другом. Ровесники меня сторонились, да и, даже если бы они шли на контакт, то вряд ли бы были мне интересны. Играть в детский садик я не собирался, а подождать пару лет и найти кого-то с похожими интересами, я считал вполне реальным. Прийти в большой город, найти друзей музыкантов, создать рок-группу…

Теперь этот план покатился куда-то в Тартарары.

С одной стороны, ничего не изменилось, с другой — изменилось абсолютно всё. Теперь я боюсь иметь друзей, теперь моя рок-группа будет лишь на партнёрских отношениях, теперь музыка моей, ещё не существующей, рок-группы, будет иметь сковывающую цепь в виде угрозы Гаротэки… Я уже давно знаю — невозможно творить музыку, когда тебя что-то сдерживает. Так было с моей музыкой в прошлой жизни, не помню, что её сдерживало, но помню, как сильно та цепь мне мешала.

Нет, такой жизни