Предчувствие беды - Александр Афанасьев

– Простите, учитель… – потупился Сарвари, про себя подметив, что донес скорее всего Амин. Сволочь лизоблюдская…

– Молодость… – улыбнулся Тараки – сам был молодым. Но и пятнать партию я не позволю, так и передай остальным. А теперь – говори.

– Товарищ генеральный секретарь…

– Ну говори, говори…

– Я хочу поговорить относительно товарища Амина.

– Относительно Амина… – Тараки не хотел затевать этот разговор, но делать было нечего – говори про Амина…

– Он задумал вас убить.

Вот так вот…

-  Такое мне уже говорили. Но Амин сын мне, а я – ему отец.

– Амин змея! Это змея и он ужалит вас, как только вы на миг отвернетесь от него!

– Амин ваш товарищ…

Тараки вдруг понял, что дальше отмахиваться от этой информации просто опасно.

– Кто тебе это сказал.

– Мой племянник Азиз. Он …

– Я знаю кто он такой. Почему в таком случае он не исполняет свой долг, а просто говорит обо всем тебе? Почему ты не исполняешь свой долг?

– Он боится. В его аппарате почти все считают руководителем партии Амина, а не вас, учитель. Ему уже напоминают, что он мой родственник. Если он отдаст приказ арестовать Амина – вместо Амина арестуют его самого.

Тараки встал со своего места, молча прошелся по кабинету, перебирая четки, подошел к окну. Вот и настало новое время. Время новое, а методы решения проблем старые – пуля в спину, нож, удавка. Возможно, этот дворец, в котором раньше жил король – проклят и тот, кто правит из этого дворца страной обречен быть королем….

Тараки вернулся за стол.

– Если позиции Амина в органах госбезопасности так сильны – значит любой, кто прикажет его арестовать будет арестован сам.

– Да, это так. Но проблемы можно решать разными способами…

И вот тут Тараки сделал ошибку. Если бы он созвал как положено пленум ЦК НДПА – а в ЦК Амину не доверял никто, и решил бы проблему законным путем – скорее всего история Афганистана, да и не только Афганистана потекла по другому руслу. Но Тараки решил как и Амин играть тайно, несмотря на то, что бы генеральным секретарем партии и главой государства. В подковерных играх сильнее безусловно был Амин. И те, кто за ним стояли.

Нур Мухаммед Тараки, генеральный секретарь ЦК НДПА задумался, потом провел по лицу ладонями – привычный жест, оставшийся еще с тех времен, когда он пять раз в день совершал намаз…

– Можешь готовиться. Совсем скоро я выезжаю в Гавану, на конференцию неприсоединившихся государств. По пути заеду в Москву, встречусь с товарищем Брежневым. Перед отлетом – я дам тебе знать . До этого – не делайте ничего.

– Как вам будет угодно, учитель…

Тарун заметил, что Сарвари вышел из кабинета в гораздо более бодром и веселом настроении, чем вошел. Значит, разговор был важным – и закончился он успешно. И конечно он был записан. Тарун снова огляделся, снова выдвинул ящик стола и отключил магнитофон – пленки оставалось совсем мало, а встретиться для получения новой у него никак не выпадало время. Генеральный секретарь в последнее время работал допоздна. Но сегодня он скажется больным и передаст-таки пленки…

Кабул, Аэропорт

23 августа 1979 года

На сей раз летел как белый человек.

Как белый человек – это не в брюхе транспортного Ила или АНа – а на обычном аэрофлотовском ТУ-154, рейсом из Шереметьево в Кабул. Примерно треть самолета занимали такие же как я – возвращающиеся с отдыха, с лечения и по замене специалисты. Остальные две трети – афганцы, в основном молодежь, студенты, которые в массовом порядке ехали учиться в Союз. Молодой, еще неокрепшей революции нужны были подготовленные кадры…

Что берет с собой советский человек, когда едет в загранку, в развивающуюся страну. Нет не большую сумку, это когда в развитую – большие сумки, а в развивающуюся… Первым делом – это, конечно же водка. Куда без нее, родимой. Таможня пропускала по две бутылки в одних руках, но договориться было можно. Везли в основном "Пшеничную" и "Московскую – но кое у кого была и "Старка". Водку везли и те, кто не пил – потому что с ее помощью в совзагранучредждениях открывались любые двери и решались любые проблемы.

Второе что везли – это мелочевку. То, что в Союзе стоит копейки, даже не обращаешь внимание – купил и купил, за границей может стоить на порядок дороже, а что-то и вовсе – просто не купишь. В общем – пустым не ехал никто.

Не ехал никто и трезвым – особенно неприятно было то, что многие уже садились в самолет пьяными, а сразу после взлета – доставали и начинали добавлять. В основном гражданские – гражданских контрактов в Афганистане для СССР было все больше и больше – но и военные несильно отставали. Может, мои слова и покажутся кому то глупыми – но нажираясь в хлам на глазах у возвращающихся в страну молодых афганцев ты позоришь не только себя – ты позоришь и всю страну.

Сели сразу и мягко – с первого захода – кружить не пришлось. С высоты Кабул вообще выглядит изумительно – он расположен в горной котловине, и зрелище просто изумительное – горы, лепящиеся к ним дома, рассекающая надвое город река…

Сосед мой – пехотный майор, от которого разило пивом – не алкоголем, а именно пивом проснулся перед самой посадкой. Зевнув, уставился в иллюминатор

– Первый раз? – не отрывая взгляда, от медленно плывущих внизу гор спросил он

– Второй… – в разговор мне вступать не хотелось.

– А я третий уже… Эх, Афган, Афган… Куда распределяют?

– Пока не знаю…

– Ты вот что… – майор наклонился ко мне – если в Кабуле остаться не удастся, просись на север. Понял? Куда нибудь на север.

– А что так?

– Граница наша рядом. Понял?

– Понял… – протянул я – спасибо…

– Не за что…

Это что же такое творится, что у служивого люда такие мысли – далеко ли граница. Когда я отсюда уезжал таких мыслей ни у кого не было,точно

На трап я вышел одним из первых – просто у меня было меньше всего вещей, а с вещами протискиваться через узкие самолетные проходы между креслами… сами знаете. Если в Москве уже было пасмурно – то здесь по-прежнему солнце не только светило, но и грело, по-настоящему грело. Народ выходил из самолета, делился на группы – за кем-то прислали машину из посольства, кто-то на автобусе поедет, кто то – на частнике. Увидел майора, помахал ему – тот в ответ махнул рукой мне. Заметив старенький ПАЗ, направился к посольскому автобусу, пристроившись в хвост редкой цепочки людей.

Ни один из прилетевших – кроме меня – не заметил маленькой, но очень важной детали. Там, где была диспетчерская вышка, на высоте, за стеклами постоянно отсвечивал этакий солнечный зайчик, причем в одном и том же месте. Может, кто-нибудь и поверил бы, что это случайность – но не я. Кто-то целенаправленно отслеживал – кто прибывает в страну рейсами из Москвы…

Кабул, район Вазир-Акбархан

Вечер того же дня

Место встречи было всегда одним и тем же. Чуть дальше посольства Великобритании – там улица делает такой удобный поворот, раздваивается на две, причем одна идет к отелю Интерконтиненталь, вторая же – к известному ресторану Баг-Е-Бала, в котором гуляла вся элита страны. Конечно, если бы они хотели скрыть свои встречи от АГСА – то не встречались бы в элитном квартале, где расположены все дипломатические представительства, а выбрали бы другое место. Но фокус то в том и был, что АГСА до этих встреч не было никакого дела.

Первым на место как всегда прибыл Тарун. Машину он не покупал – пользовался служебной черной Волгой – она полагалась ему по должности – но без водителя. Машину он остановил слева, въехав наполовину на тротуар – сигнал того, что все в порядке. Открыл окно, вращая хромированную ручку. Задумался…

Карьера Таруна складывалась еще при короле. Он был одним из тех офицеров, которых король посылал учиться военному делу у великого северного соседа – в Советский союз. Из СССР он привез диплом об окончании военного училища – с ним в армии продвигаться было легко потому что военных специалистов было мало, и русскую жену Наталью.

Тарун, за счет хитрости и полезности – теперь диплом подкреплялся и опытом – умудрился быть на коне и при короле и при Дауде, пригодился он и после Саурской революции – поняв куда идет дело, он вступил в НДПА. Вообще то, по логике вещей он должен был относиться к парчамистам – представителям более образованных и менее радикальных слоев афганского общества. Но так получилось, что вступил он в Хальк – и принимал его туда лично Хафизулла Амин. Он же был его путеводной звездой – всегда и во всем Тарун придерживался своего учителя. И не прогадывал сразу после того, как НДПА в результате Саурской революции пришла к власти, Амину удалось продвинуть своего ученика на один из ключевых постов – начальника Царандоя, народной милиции. Даже после того скандального инцидента с гибелью посла в гостинице Амин снова помог – поставил не куда-нибудь, а в адъютанты самого товарища Тараки, генерального секретаря партии. Правда и условия поставил…