Выход силой - Андрей Ерпылев

– Я думал, ты по дружбе, – кисло улыбнулся Игорь.

– У меня с людьми дружбы быть не может, – равнодушно произнесло существо. – Только сделки.

– Сколько?

– Сорок.

Торговаться Игорь не стал. Надо уметь быть благодарным. В конце концов, для его проводника было бы куда проще проткнуть обессиленному солдату горло там, на Партизанской, и обобрать тело. Были у него какие-то свои принципы. И если перед Князевым стоял не человек, то и не зверь, точно. Желтые глаза горели ровным огнем. Розовая кукольная маска улыбалась приторно. Черт знает, что у него на уме.

Странно, конечно, но это невозможное создание было для него сейчас самым близким существом. Лариска и Антон, казалось, остались в каком-то другом мире. Да так оно, в общем, и было.

– Спасибо, – Игорь протянул проводнику руку. – Спасибо за помощь.

– Знаешь, – произнес вдруг Охотник. – Некоторое время назад тут проводили человека… Чем-то похожего на тебя.

– Куда его вели? – вскинулся Игорь.

– На Черкизон, – Охотник сделал шаг назад и растворился в толчее.

Сказать, что Черкизон ошеломил непривычного к таким местам паренька, значило не сказать ничего. Черкизон просто убил его. Растоптал. По меньшей мере, три чувства из пяти сразу же были травмированы: слух, зрение и обоняние. Осязанию и вкусу пока повезло, но чувствовалось – временно…

Столько народа в одном месте он не видел никогда в жизни. Сотни людей стояли, разглядывая товары, выставленные на прилавках, прогуливались, спешили куда-то… Но больше всего потрясала сама торговая улица – узкий проход, стиснутый с двух сторон громоздящимися один на другой магазинчиками, лавками, киосками. Задрав голову, Игорь насчитал пять ярусов, верхний из которых терялся в сгущающейся вверху дымке. Респектабельнее всех были те, что располагались на первых двух «этажах»: там был хотя бы намек на надежность, устойчивость.

Начиная с третьего лавки держались уже, что говорится на честном слове: опасно нависали над улицей, грозя рухнуть на головы прохожим, но и они еще не были венцом ненадежности. Палатки на пятом уровне заметно покачивались, если сидящие в них продавцы делали хотя бы движение. Да и материал, из которого они были сооружены оставлял желать лучшего – жесть, фанера, даже картон с выцветшими надписями на непонятном языке. Да что там картон! Некоторые были палатками в прямом смысле этого слова – кусками ткани, натянутыми на хлипкий каркас.

Но покупателей все это мало смущало: масса народу толпилась не только на земле, но и на опоясывающих ларьки шатких помостах, прогибающихся под их тяжестью, шатающихся, но, тем не менее, выдерживающих солидный груз.

«Вот уж точно не полез бы туда… – Князев засмотрелся на женщин, балансирующих, держась за хлипкие поручни на огромной высоте и яростно спорящих с невидимым снизу продавцом.

Тут же, рядом с развалами всяческого барахла, развешанной на шестах одеждой и коврами, пирамидами посуды и всякого скобяного товара, курились мангалы, на которых исходило ароматным дымком жареное мясо, сидели, притулившись на табуретах, ящиках, а то и просто на земле люди, закусывающие чем бог послал.

Запахи съестного заставили путешественника сглотнуть слюну: за все время пути он отважился съесть лишь чуть-чуть сушеных фруктов из запасов Охотника.

«Сперва дело, – он решительно отвернулся от шашлыка, который, улыбаясь лоснящимся от жира ртом, протягивал ему на шампуре мордатый повар. – Хожу тут безоружным… А останется что – и поем, и все такое…»

Да и далеко не все было так уж аппетитно: возле одной из закусочных, в огромном грязном аквариуме, за мутным исцарапанным стеклом сновали и карабкались друг на друга, сражаясь за жизненное пространство, жирные крысы. Повинуясь указующим жестам заказчиков, повар ловко выхватывал из пищащего клубка сачком на длинном черенке приглянувшуюся тем животинку и… Парень не считал себя особенно чувствительным, но смотреть на такое зверство было выше его сил. Он решил, что близ этой живодерни есть ничего не станет.

– Покупай, служивый! Задешево отдам! Век будет носиться и не сносится! – тут же вцепился Игорю в рукав какой-то тощий мужичонка в дикой раскраски балахоне – красно-зеленом.

Хорошо еще, что было его одеяние неимоверно грязным, и это чуть-чуть сглаживало пестроту, от которой рябило в глазах.

– Моя покупай началник! – отпихивал коричневыми сухими ладошками «разноцветного» тощий смуглокожий брюнет. – У него товар плох! Мой хорош!

Оба тыкали чуть ли не в лицо Игорю одинаковыми, на первый взгляд, свертками какого-то тряпья. А со всех сторон на свежего покупателя уже сбегались новые и новые торговцы.

– Да не нужны мне ваши тряпки! – стряхнул, наконец, липкие руки торгашей старшина. – Где тут ствол можно купить?

– Правильно, – услышал он за спиной. – Нечего тут, среди этого отребья делать молодому господину.

Князев резко обернулся и увидел опрятно одетого старичка. На носу незнакомца сияли очки в тоненькой золотой, наверное, оправе. Старик приветливо улыбнулся, встретив его взгляд.

– Пожалуйте за мной, сударь, – склонил он голову. – Тут недалеко.

И вся горластая толпа как по мановению руки расступилась перед ним.

По узкому проходу, почти такому же, как тот, через который он появился в этом Вавилоне, провожатый провел Игоря на соседнюю улицу – пошире, посветлее и заметно респектабельнее, чем предыдущая. Хотя, справедливости ради надо заметить – не намного. Те же толпы народу, те же громоздящиеся одно на другое строения, разве что не настолько покосившиеся и всего в три этажа, абсолютно тот же шум и запах…

– Не понимаю, молодой человек, – старичок брезгливо обогнул человека лежащего у самого «переулка» навзничь в позе убитого шальным выстрелом, но, судя по довольной улыбке на лице – живого и весьма довольного жизнью. – Что вы нашли в этой клоаке? – он указал через плечо большим пальцем. – Все приличные заведения здесь. Там вы купите лишь гниль, заваль и подделку. Настоящее – только тут. Насколько я понимаю, вас интересует оружие. Что именно?

– Патроны, – коротко ответил Игорь.

Почему-то, несмотря на всю свою вежливость, провожатый ему совсем не нравился. Какой-то ненастоящий он весь был, фальшивый.

– О-о-о! Я знаю место, где отличный выбор патронов. Я вас туда отведу, если не возражаете – это недалеко.

Он улыбнулся и пошел вперед, иногда оглядываясь на насупленного Игоря, которому ничего не оставалось, как ступать следом – сориентироваться здесь, в подлинном Вавилоне подземного мира, без привычки, похоже, было невозможно. Да и неуютно чувствовал себя он безоружным в чужом для себя месте. Почти безоружным. Вроде бы и не твари вокруг – обычные люди, но все равно спокойнее будет лишь с пальцем на спусковом крючке.

Вот уж, недаром говорят: помяни черта, а он – тут, как тут.

Проходя мимо редкой толпы, рассматривающей что-то возле стены одного из магазинчиков, он бросил туда случайный взгляд и вздрогнул. В сваренной из толстой арматуры клетке бесновалось существо из кошмарного сна – голая белесая и морщинистая кожа, огромная голова, состоящая, кажется, из одной пасти полной острейших клыков, длинные жилистые лапы, заканчивающиеся почти человеческими кистями… Автомат сам собой прыгнул в руки, но старичок был тут, как тут:

– Вы что, с ума сошли? – повис он всем телом на руках Игоря. – Законного зрелища хотите обывателя лишить? Это здесь не приветствуется.

– Это же мутант!

– Ну и что, что мутант? Умертвят его, умертвят, не волнуйтесь. Только в свое время и не так просто, как вы хотите. Если не торопитесь – можно поглядеть.

Вряд ли куда-то мог торопиться человек, который не знал, куда шел…

А толпа заволновалась, и начала быстро увеличиваться – видимо, приближалась кульминация действа.

– Чего, чего! – мордатый здоровяк, донельзя похожий на Байкальцева, прошелся перед толпой, оттесняя людей от клетки: тварь за его спиной вытянула когтистую лапу, чтобы сцапать хоть одного из своих врагов, но не достала и злобно зашипела. – Задаром хотите удовольствие получить? Вот вам! – увесистый кукиш был продемонстрирован собравшимся. – И так бесплатно зенки пялили столько времени!

– Невелико удовольствие, – раздалось из задних рядов. – Урода твоего смотреть.

– Ага! – парировал здоровяк. – Только пойди наверх, поймай его, а потом – любуйся на здоровье.

– Не тяни резину, – дернул мордатого за рукав кто-то из первых рядов. – Сколь платить-то?

– Еще скажи не знаешь! По полтине с носа. Деньги сюда, – продемонстрировал мужик мятую жестяную банку, в которую тут же полетели мятые бумажки, патроны и другие вещицы, видимо обращающиеся здесь наравне с деньгами.

– А членам профсоюза? – хохотнул кто-то. – И детям?

– Членам вашего тунеядского профсоюза – двойная цена, – парировал хозяин заведения. – А детям тут делать нечего. Не детских глаз дело, это смотреть.