Сталинградская битва - А Самсонов

Осмысливание фактов прошлого показывает, что наличие объективных условий и предпосылок для борьбы против опасного и сильного противника само по себе не гарантирует от неудач. Необходимо еще правильно использовать имеющиеся ресурсы и силы.

Суровый опыт войны по-настоящему помогал овладевать искусством руководства вооруженной борьбой, поднимал его уровень. Этот сложный процесс охватывал все звенья командных кадров, в том числе фронтовые и армейские. Обобщая накопленный Красной Армией почти за год войны с фашистской Германией боевой опыт, 17 мая 1942 г. Ставка в директиве на имя Военных советов фронтов давала критический анализ управления действиями войск. При проведении операций, говорилось в этом документе, командующие фронтами и армиями смотрят на установленные для них разграничительные линии как на перегородку, которая не может нарушаться, хотя бы этого и требовали интересы дела и меняющаяся в ходе операции обстановка. Ставка указывала, что разграничительные линии определяют лишь ответственность командира за определенный участок или полосу местности, в которых выполняется боевая задача, но их нельзя рассматривать как неизменные и непереходимые перегородки: "В ходе операции обстановка часто меняется, и командующий обязан быстро и правильно реагировать на это изменение, обязан маневрировать своим соединением или армией, не считаясь с установленными для него разграничительными линиями".

Разъясняя это, Ставка предоставила право командующим фронтами "менять в ходе операции разграничительные линии между армиями фронта, менять направление ударов отдельных армий в зависимости от обстановки, с тем чтобы впоследствии сообщать об этом Ставке"{55}. Командующим фронтами предлагалось немедленно разъяснить эти указания командующим армиями.

Затем до сведения Военных советов фронтов и армий была доведена директива Ставки от 4 июня 1942 г., в которой давался анализ причин поражения войск Крымского фронта в боях с 8 по 20 мая. В директиве отмечалась несостоятельность руководства войсками в ходе Керченской операции со стороны командования фронта, представителя Ставки, командующих некоторыми армиями, что говорило о непонимании ими "природы современной войны". Указывалось на отсутствие в войсках Крымского фронта сильных вторых и третьих эшелонов, развернутых на рубежах в глубине обороны. "Командование Крымского фронта растянуло свои дивизии в одну линию, не считаясь с открытым равнинным характером местности... После прорыва противником линии фронта командование оказалось не в силах противопоставить достаточные силы наступающему противнику"{56}. Отмечалось опоздание с организацией контрудара. Вражеская авиация разбомбила командные пункты фронта и армий, нарушила проводную связь на КП штаба фронта и армий, расстроила узлы связи, а радиосвязь по халатности штаба фронта "оказалась в загоне". Командование фронта, говорилось в директиве, не организовало взаимодействия армий между собой и совершенно не обеспечило взаимодействия наземных сил с авиацией фронта{57}. В обстановке, когда стала ясна необходимость планомерного отвода армий фронта на позиции Турецкого вала, приказ Ставки об этом не был своевременно выполнен. "Опоздание на два дня с отводом войск явилось гибельным для исхода всей операции"{58}. Командование фронта отдавало приказы без учета обстановки на фронте, не зная истинного положения войск.

Об операции под Харьковом и влиянии ее исхода на последующее развитие событий на советско-германском фронте немало сказано в зарубежной историографии. Курт Типпельскирх, бывший гитлеровский генерал, по этому поводу высказался так: "Для запланированного немецкого наступления попытка русских помешать ему была только желанным началом. Ослабление оборонительной мощи русских, которого было не так-то легко добиться, должно было существенно облегчить первые операции. Но требовались еще дополнительные приготовления, которые заняли почти целый месяц, прежде чем немецкие армии, произведя перегруппировку и пополнив все необходимое, смогли начать наступление"{59}.

Иначе оценивает это событие английский военный историк Дж. Фуллер. Он пишет: "1 июня немцы объявили о полной победе, однако для них это наступление явилось неприятным событием"{60}. Не касаясь субъективной стороны этих высказываний (являлось ли это наступление "желанным" или "неприятным" для врага), отметим лишь, что поражение советских войск под Харьковом и на Керченском полуострове, а также эвакуация Севастополя резко изменили обстановку на южном крыле советско-германского фронта и способствовали тому, что противник вновь захватил стратегическую инициативу. Соотношение сил на этом участке фронта изменилось в пользу врага. Кроме того, ликвидировав барвенковский выступ советских войск, противник занял выгодные для него исходные позиции для развертывания дальнейшего наступления.

Таким образом, в мае и июне 1942 г. события на фронте развивались если и не в полном соответствии с общим замыслом немецкого верховного командования, то, во всяком случае, в целом они были неблагоприятны для советской стороны. Проводя намеченные операции, этап за этапом, противник последовательно приближался к осуществлению решительного наступления на южном крыле советско-германского фронта. Директива No 41 ставила перед гитлеровскими войсками в качестве одной из основных целей "разбить и уничтожить русские войска, находящиеся в районе Воронежа, южнее его, а также западнее и севернее реки Дон". В начале июня в развитие указанной директивы немецко-фашистское командование разработало планы наступательных операций на воронежском и кантемировском направлениях. Проведением этих операций должно было начаться запланированное врагом большое наступление летней кампании 1942 г.

Войскам противника предстояло совершить прорыв на Воронеж путем нанесения двух ударов по сходящимся направлениям: из района северо-восточнее Курска на Воронеж и из района Волчанска на Острогожск. В ходе этой наступательной операции враг хотел уничтожить советские войска, обороняющиеся на воронежском направлении, выйти к Дону от Воронежа до Новой Калитвы и захватить плацдарм на левом берегу Дона. После выхода в район Воронежа подвижные соединения противника должны были повернуть вдоль Дона на юг, нанося удар в направлении на Кантемировку в тыл войскам Юго-Западного фронта. В то же время группировка вражеских войск, сосредоточенная в районе Славянска, Артемовск, Краматорск, должна была совершить прорыв в стыке Юго-Западного и Южного фронтов и, развивая удар на Кантемировку, завершить окружение основных сил Юго-Западного фронта, развить успех в двух направлениях: на Сталинград и Северный Кавказ.