Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

− Она права, — тихо сказала Мэрилин, − Джонни, неси веревки из подвала, я уже связывала его при подобном. А лучше поищи цепи. Джонни, побыстрее, а я пока поковыряю его чтобы металл не врос в кости лица.

− Я быстро, — ответил я, смотря на остеклевшие глаза Грегори. Первые раны, откуда мы уже вытащили картечь, зажили, я полез в свой вещевой мешок и вытащил веревку, которую всегда носил на охоту. — Тонкая, но очень прочная, я скоро.

Мэри взяла веревку, и умело, явно не в первый раз, начала связывать Грега, а я устремился в подвал, но все никак не мог в темноте найти цепи. И вдруг, услышав голоса, замер во тьме. Одно из вентиляционных отверстий подвала уходило в кухню, и я, пусть и плохо, но слышал, что там происходило.

− Мэри, я хочу…

− Заткнись, не сейчас.

− У меня в кармане. Вы-вытащи, дай понюхать. Их запахи. Я хочу… Нужно добавить к ним его. Я хочу Джонни, отдай мне его. И я подчинюсь вновь!

− Нет.

− Отдай мне его!

− Нет, ублюдок, ты его не тронешь.

− Я тебе больше не слуга, а он никому не нужен, он не Камора, — тихо прошипел смутно знакомый, елейный голос, похожий на голос Грегори. — Он нежный, вкусный, мягкий, не владеющий, отдай его!

− Нет, − твердо ответила ему женщина,− На, нюхай свою мерзость и успокойся. Через пару дней отпущу тебя на охоту.

− Нет, Мэри, — рассмеялось существо. — Моя голова теперь только моя, и я хочу этого мальчика. Либо ты его мне отдашь прямо сейчас, либо я сам возьму чего желаю!

− Сейчас посмотрим, скинул ли ты печать, но Джонни ты получишь только через мой труп, − холодно усмехнулась Мэрилин и наступила тишина.

Все, мне пора возвращаться, что нужно я уже услышал, осталось лишь решить, как действовать.

Я взвел курок своего револьвера, и оставив цепи в подвале, словно кошка, не издавая ни единого скрипа, пошел на кухню. Не все мне было ясно, но одно было совершенно точно, я и Тера в опасности.

В слабо освещенной кухне практически ничего не изменилось, Грегор сидел за стулом, туго связанный, а вот Мэрилин, положив ему руку на голову, неразборчиво шептала какие-то слова, от каждого из которых Грегори потряхивало.

− Нет, ты не имеешь права на свободу, — шептала уже более разборчиво Мэрилин напряженным голосом. − Ты моя игрушка, никакой тебе свободы, псих. Я тебя спасла от петли, и впредь ты мой раб навеки.

Я с ужасом смотрел на них, мой револьвер целился то в голову Мэрилин то в Грегори. Во тьме коридора меня не было видать этим странным похитителям.

− Нет, крошка, — вдруг хрипло и как-то иначе, с непонятной интонацией проговорил Грегори. — Я свободен, и я хочу мальчика, а тебе пора умереть, сука!

Время словно остановилось, я видел из тьмы как напрягаются мускулы безумца, как рвутся, словно перегнившие нитки, прочные веревки, как на красивом лице черноволосой красавицы отображается ужас. Она потеряла контроль над своей опасной игрушкой, и вот огромный кулак встречается с головой. Я смотрел как мнется ее нос, как хрустят кости и как ее уже мертвое тело летит в стену и с глухим стуком падает на половицы. Как огромная спина Грегори медленно разворачивается ко мне, и я вижу радостный оскал зверя, что получил свободу, как сияют безумием его глаза, в которых я и раньше видел этот пугающий блеск, но не такой силы, и сейчас он был без хозяйки.

− Ну наконец-то, мой сладкий, я могу и тобой заняться, — облизнувшись проговорил Зверь. — А затем я займусь и крошкой Терой. Отбрось свою игрушку, малыш, давай поиграем!

В голове промелькнула мысль о том, что одного патрона будет мало, но я уже знал куда буду стрелять. Оттопыренные штаны Грегори скрывали то, чем зверь наверняка гордился, и у меня есть лишь один выстрел, чтобы лишить его этого.

− Тебе конец, − тихо проговорил я Грегори, что шел ко мне медленно, но неотвратимо, и я нажал на спусковой крючок.− Клац!

Мне казалось что пистолет не выстрелил, слишком долгой была задержка между ударом бойка по патрону и самим выстрелом из-за того, что Грегор понесся на меня с огромной скоростью, и я с трудом успел прицелиться чуть ниже, корректируя выстрел. Но вот из ствола вырвался дым, полностью заполнив коридор, а я понесся на встречу Грегору, что заревел, словно огромный раненый Зверь. Вынырнув из дыма, я увидел как Грегори упал на колени, как из его паха лилась ручьями кровь. Маленький метательный нож словно сам выскочил из кармана в руку, и я метнул его точно в правый глаз отчима, заставив его на мгновение забыть про меня и заняться ножом, торчащим в его глазнице. В прыжке я пролетел над головой окровавленного Зверя и кубарем пронесся под столом кухни.

− Я порву тебя на куски, Джонни! — кричало чудовище, что сорвалось с поводка и убило свою хозяйку. — Ты будешь смотреть, как я развлекусь с крошкой, поедая твои конечности!

Я не ответил зверю, у меня не было для этого времени, замедлился я лишь тогда, когда увидел тело Мэрилин у стола. Ее лицо на сломанной шее больше не напоминало ту черноволосую красавицу, что еще утром готовила мне завтрак. И я почувствовал жалость к ней, но ненадолго. Как только моя рука коснулась тяжелого револьвера Грегори, что лежал на столе, меня вновь заполнило холодное спокойствие.

− Джонни-и-и! — вновь закричал Грегори, вставая и разворачиваясь ко мне, опираясь руками на стены широкого коридора.

С трудом взведя курок огромного револьвера я прицелился, спусковой крючок нажался неожиданно мягко, а вот отдача от выстрела отбила руки. Мне показалось, что боль появилась даже в костях. Но я не медлил, вдохнув едкий пороховой дым, шагнул вперед смотря на то, что натворил мой выстрел, и взводя курок еще раз. От плеча Грегори, куда попала первая пуля, оторвало кусок мяса и его откинуло на пол, но он все еще был жив и пытался встать.

− Сдохни! — прокричал я, нажимая на курок и целясь в грудь зверя. Грохнул выстрел и я вновь сделал шаг вперед, взводя курок револьвера. — Сдохни! Сдохни!

Еще четыре выстрела и передо мной уже лежало исковерканное тело моего отчима, и только тогда я вернулся к столу кухни и забрал второй револьвер, и небольшую верёвочку, на которой были привязаны десятки пучков волос. Судя по подслушанному разговору, волосы детей.

− Пора уходить, — выдохнул я и начал собираться.

Я залез в сумочку Мэрилин, пошарил в их спальне и собрал все деньги, что смог найти, с десяток золотых и кучу серебра. Похоже, что выручка с дома удовольствий. Одежда, немного еды, все улетело в мешок, даже постельное я взял с собой. Но я боялся одного, как объяснить Тере что нам пора уходить и что случилось с теми, что когда-то желали чтобы мы назвали их папой и мамой.

− Тера, — тихо позвал я, приоткрыв дверь в ее комнату, и в тусклом свете луны я увидел как полностью собранная девочка в обуви держит в руках платья, которые ей покупала Мэрилин.

− Я уже готова, — проговорила мне сестренка и, насупившись, добавила. — Я тоже хочу рюкзак как у тебя.

− Я сошью для тебя его, только подожди, − улыбнулся я ей.

На первом этаже я попросил её закрыть глаза, а когда мы отошли от дома, я взял девочку на руки и по лесным тропам пошел по направлению к тракту. Я знал, что в городе мне оставаться нельзя, я чужой, и висеть мне на петле у раскидистого дерева уже к обеду. Но я знал тех, кто мне если не поможет, то точно не откажет предоставить одну услугу, по крайней мере я так надеялся.

Обойдя спящий город, я вышел к газовому фонарю, что стоит на перекрестке к дороге, ведущей в город. Руки устали и я спустил Теру на землю, вдалеке уже виднелись костры лагеря каравана, до них было совсем недалеко, но тут позади раздался до боли знакомый голос.

− А вот и я, Джонни. Куда ты направился один? Ты мой, ты только мой, — хриплый булькающий голос раздался позади меня во тьме, куда не падал свет от фонаря.

− Тера, закрой глаза и уши, −попросил я, коснувшись рукоятки моего однозарядного, но очень легкого и быстрого револьвера.

− Мама говорила, Силачу стреляй в голову, — пробубнила черноволосая малышка, садясь на корточки в своих сандаликах и закрывая маленькими ручками уши. — А папа всегда добавлял, дважды, милая, дважды.