Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи - Михаил Лобанов

Можно, правда, предположить, что такой прием понадобился ему для того, чтобы как-то объяснить свою позицию молчания, которую он занимал на съезде. Ему — члену Политбюро — несомненно было известно, что в развернувшейся к этому времени внутрипартийной борьбе по проблемам социалистического строительства отчетливо обозначились два лагеря: «большинство» во главе со Сталиным и Бухариным и «новая оппозиция» с ее лидерами Зиновьевым и Каменевым. И те, и другие имели своих преданных сторонников. Их идейные разногласия усугублялись еще и борьбой за власть, за личное лидерство в партии. И Сталин, и Зиновьев с Каменевым, и, конечно, Троцкий ставили процесс выработки политически верных решений в зависимость от успеха в этой борьбе. Все это, вместе взятое, диктовало им и выбор сторонников, и политическую позицию. Можно добавить только одно: в отличие от других членов Политбюро (Бухарина, Рыкова, Томского), Троцкий не осуждал действий оппозиции и не сделал ни единого шага, чтобы как-то устранить имевшиеся разногласия внутри Центрального Комитета. А они были, и серьезные.

В первые годы после Ленина дискуссии в партии приобрели особую остроту. Пожалуй, цель их была не в коллективной выработке решений, а в выявлении тех, кто высказывал особое мнение или свою позицию, порой не схожую с «генеральным курсом». Как правило, это были отдельные члены партии или группы, критически настроенные к официальному курсу, но в то же время, как им казалось, стремившиеся вынести на обсуждение партии свою программу действий, предложить свои «рабочие гипотезы» решения тех или иных задач социалистического строительства. Сколь это ни прискорбно, именно в 1924–1925 годах они стали причисляться к врагам партии, а их мысли подвергались резкому, а подчас и жестокому осуждению. Но вернемся к XIV съезду партии…

С Политическим и Организационным отчетами ЦК выступили Сталин и Молотов. Делегаты уже было приготовились к обсуждению отчетов, как возникло неожиданное обстоятельство — оппозиция выставила своего содокладчика в лице Зиновьева. И хотя регламентом была предусмотрена такая возможность, этот факт крайне удивил и озадачил большинство участников съезда.

Создалась чрезвычайная ситуация.

Подавляющее большинство съезда поддержало Сталина и Бухарина. Оно клеймило, разоблачало, доказывало, наступало. Оппозиционное меньшинство, в свою очередь, отбивалось, обвиняло, выставляло свои требования. Троцкий молча наблюдал, взвешивал, прикидывал. Логическим завершением яростной полемики по спорным идейно-теоретическим вопросам стало высказанное устами Каменева, под сильный шум собравшихся в зале, требование оппозиции: «…Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба… мы против теории единоличия, мы против того, чтобы создавать вождя».

Это была кульминация съезда. Это была та «бомба замедленного действия», которую заготовила оппозиция и о которой вспоминал Троцкий.

Небезынтересно вернуться к истокам этой истории. С чего же и как все начиналось? И к чему все это вело?

Тяжелейшей утратой для партии и страны явилась смерть В. И. Ленина. Чтобы хоть отчасти восполнить отсутствие вождя, важно было сохранить сплоченность внутри ЦК и в особенности в его Политбюро. Помимо Ленина, тогда в Политбюро входили Сталин, Каменев, Зиновьев, Рыков, Томский, Троцкий и Бухарин, переведенный в июне 1924 года после смерти Ильича из кандидатов в члены Политбюро.

В партийной среде все чаще говорилось о сложившемся к этому времени ядре в ЦК партии, о том, что это ядро призвано вести всю партию по завещанному Лениным пути. В его составе назывались три «ветерана» по стажу пребывания в Политбюро — Сталин, Каменев и Зиновьев, между которыми существовали не только партийные, но и товарищеские, личные отношения еще со времен совместной ссылки в Туруханском крае, Февральской и Октябрьской революций и гражданской войны. Всех троих связывала еще одна нить — борьба с их общим политическим противником, претендовавшим на особые роли в партии и государстве после Ленина, — Троцким.

Каждый член «тройки» исполнял определенные функции и обязанности. Так, Зиновьев являлся основным докладчиком и выступающим практически на всех политических форумах в это время: на XII и XIII съездах партии, на партконференциях, съездах Советов, профсоюзов, конгрессах Коминтерна и других. Еще при жизни Ленина пост председательствующего на заседаниях Политбюро занял Каменев; его характерной особенностью было умение формулировать вносимые предложения. Сталин же, будучи генеральным секретарем ЦК с 1922 года, сосредоточил свое внимание на работе аппарата Центрального Комитета, на подборе и расстановке руководящих и местных партийных кадров.

Драматическая ситуация в партии сложилась в связи с политическим завещанием Ленина, и в первую очередь с «Письмом к съезду». В этом ключевом документе, как известно, давались итоговые, лаконичные, но чрезвычайно емкие по содержанию оценки членов Политбюро ЦК, говорилось о возможных рецидивах их прежних ошибок. Естественно, что это не могло не повлиять и на сам характер взаимоотношений между отмеченными Лениным деятелями партии. Никто из указанных в «Письме» не был заинтересован в том, чтобы вступать в конфликт между собой на платформе этого ленинского документа. Более того, со стороны Каменева и Зиновьева предпринимались попытки по-своему интерпретировать ленинские оценки и высказанные мысли. Будучи директором Института Ленина, в распоряжении которого находились ленинские документы, Каменев вместе с Зиновьевым, тоже членом комиссии по приему бумаг Ленина, прилагали все силы к тому, чтобы оставить Сталина на посту генсека, рассчитывая использовать его организаторские способности в борьбе против Троцкого.

Нет нужды повторять читателям содержание «Письма к съезду», историю его появления. Однако напомним, что именно Зиновьев и Каменев вместе со Сталиным проводили совещания делегаций на XIII партсъезде. Они зачитывали этот ленинский документ, выступали с комментариями к нему, они ратовали за то, чтобы оставить Сталина на посту генсека. То есть они имели возможность, и немалую, формировать мнение делегаций, влиять на выработку их решений.

Положение Сталина в этот момент было предпочтительнее других. В ожесточенной дискуссии с Троцким по вопросам партийного строительства и экономической политики партии, состоявшейся незадолго до смерти Ленина осенью 1923 года, он опирался на аппарат, на существовавшее в партии недоверие к Троцкому, к его политическому прошлому.

В результате авторитет Сталина заметно вырос, а делегаты XIII съезда РКП(б), высказавшиеся за его кандидатуру на посту генерального секретаря ЦК партии, фактически предрешили решение этого вопроса на организационном Пленуме ЦК в июне 1924 года, которому ничего другого не оставалось, как «оформить» переизбрание Сталина. Такая процедура способствовала определенному возвышению генсека над остальными членами Политбюро. Произошло усиление его влияния, определенное выпячивание его личности.

Похоже, что у Сталина в этой ситуации появилась возможность дать ясно понять, что он уже больше не отождествляет себя с деятельностью Зиновьева и Каменева, проводившими, как и он сам, политику «отсечения» Троцкого. На этом этапе Сталин всецело солидаризировался с позицией большинства ЦК, считавшего, что, наряду с Троцким, все большую угрозу единству партии приобретала «особая позиция» Зиновьева и Каменева, по сути также сводившаяся к попыткам укрепить свое положение за счет отстранения других политических лидеров.

К этому времени обстановка уже прояснилась. Например, Зиновьеву удалось немало сделать в плане укрепления собственного положения в Ленинграде. Он окружил себя подобранным по принципу личной преданности людьми, готовыми отстаивать претензии Зиновьева, бросить вызов Москве, то есть Сталину и группировавшимся вокруг него деятелям партии.

В этой обстановке Сталин решил воспользоваться своим положением и предпринял попытку закрепить его. 17 июня 1924 года в докладе «Об итогах XIII съезда РКП(б)» на курсах секретарей укомов при ЦК партии он обвинил Каменева в «беззаботности насчет теории, насчет точных теоретических определений». Досталось и Зиновьеву, в особенности за выдвинутый тезис о «диктатуре партии как функции диктатуры пролетариата». В свое время этот зиновьевский тезис, по словам Сталина, вызвал острые споры, «путаницу и неразбериху» и, как следствие, несогласие и негативную реакцию партийных масс. 20 июня часть сталинского доклада была опубликована в «Правде».

От этого выступления и отсчитывается начало открытой борьбы за власть между этими членами Политбюро. Как позднее напишет Зиновьев, с того момента начинается его (Сталина. — Авт.) двухлетняя работа по созданию своей группы цекистов и отстранению от руководства Каменева и Зиновьева.