Неизбежный поцелуй - Барбара Воллес

Алекс кивнул, подошел к комоду, на котором стояла склеенная кофейная кружка.

— Не самый лучший мой ремонт, это точно. Я заметил, вы не пользуетесь ею. Значит, я был прав, говоря, что в нее нельзя наливать жидкость?

— Я не пыталась ничего в нее наливать. — Келси боялась, что кружка от воды развалится. Увидев ее разбитой однажды, она не собиралась рисковать. Даже сейчас она боролась с желанием взять кружку из рук Алекса. — Зачем вы пришли? Вы постучали в мою дверь лишь для того, чтобы выяснить, получаю ли я больше?

— Ах, так он платит вам дополнительно. — Поставив кружку на комод, он продолжил кружить по комнате, потом остановился у окна. Его широкие плечи загородили оконный проем. — Сколько?

Правильный ответ — «не ваше дело», но Келси откровенно выпалила:

— В тройном размере!

— В тройном размере. — Он помолчал немного, обдумывая ее ответ. — Заманчиво, не так ли? Вот почему вы взялись за эту работу. Из-за денег?

— Да!

Он повернулся к ней лицом, на котором отразилось одновременно удивление и восхищение.

— Я благодарен вам за честность. Хотя должен сказать, что вы не показались мне меркантильной особой. — Он наклонил голову, чтобы лучше изучить Келси. — В чем ваша проблема, Келси Альбертелли?

Теперь настало время посоветовать ему отстать от нее с расспросами, как делал он всякий раз, когда она задавала ему личный вопрос.

— Это сложно.

— Почему же?

— Хотелось бы знать, кто сейчас сует нос в чужие дела? — спросила она.

— Намек понял. — Он ответил кивком. Выражение его лица было искренним, и Келси поняла, что он не станет настаивать на своем. Он уважал ее право на личную жизнь.

Келси приободрилась. Она не привыкла к тому, что кто-то проявляет к ней уважение. При мысли о том, что этот человек щадит ее чувства и не станет вмешиваться в ее личную жизнь, она почувствовала себя… особенной.

Келси уставилась в глаза Алекса и почувствовала, как тонет в них.

У них много общего, не так ли? Оба держат людей на расстоянии вытянутой руки; ничего не предлагают и не просят больше, чем нужно.

Внезапно у нее потеплело на душе и захотелось рассказать о своих проблемах.

— Моя бабушка, она…

— Нет необходимости объяснять. — Он поднял ладонь. — Вы правы. Я лезу не в свои дела.

Келси улыбнулась. И опять она с благодарностью приняла его ответ, несмотря на то что он решил сохранять между ними дистанцию.

— И я благодарю вас за то, — продолжал он, — что вы выгораживали меня перед Стюартом. Я не привык… ну, прошло много времени с тех пор, как кто-то делал мне одолжение бескорыстно.

— Я понимаю.

— Я знаю.

От его долгого взгляда в ее душе пробуждались неведомые ей ощущения. И она не была уверена, что готова испытывать подобные чувства.

Неделю спустя Алекс отправился на прием к врачу, который лечил его руку. Поскольку он не мог ездить за рулем самостоятельно, обязанности водителя исполняла Келси. Обычно она не возражала против того, чтобы сесть за руль, но в данном случае ей было не слишком удобно находиться в замкнутом пространстве с Алексом.

Его мускулистое тело находилось в нескольких дюймах от нее. Она ощущала тепло его тела и исходящий от него запах. Рука Алекса покоилась на подлокотнике, достаточно близко к Келси. Всякий раз, когда она переключала скорость, ей приходилось прикасаться рукой к костяшкам его пальцев. К счастью, она решила ехать на своей машине, а не на спортивном автомобиле Алекса. Если бы Келси вела его машину, постоянно отвлекаясь на присутствие рядом Алекса, они давно угодили бы в кювет.

Так как молчание только усугубляло ситуацию, она заставила себя вести разговор. К счастью, сегодня Алекс оказался довольно словоохотлив. По крайней мере, по своим меркам. Келси решила рискнуть и спросить у Алекса о том, что мучило ее с тех пор, как она приехала к нему.

— Могу я задать вам личный вопрос?

Вне сомнения, как только она сказала «личный вопрос», выражение его лица стало обеспокоенным.

— Что вы хотите узнать?

— Как вы сломали руку?

— Ах, это… — Он тут же успокоился. — Стюарт не сказал вам?

Она покачала головой:

— Он только сказал, что у вас сломана рука.

— Ну, должен заметить, что он проявил благоразумие. — Алекс казался удивленным. — Я упал во время прогулки в лесу, споткнулся о корень дерева.

— Вы были один? Кто вам помогал?

— Я сломал руку, а не ногу. Я вернулся в дом и вызвал скорую помощь.

Келси почему-то засомневалась в том, что все прошло так гладко, как он описывал. Идти по лесу со сломанной рукой… Бедняга. Должно быть, ему было ужасно больно.

— А рядом не оказалось никого, чтобы помочь вам?

— Вы полагаете, я искал помощи?

— Нет, я предполагаю, что вам понадобилась бы помощь.

— Разве мы уже не договорились о том, что не следует строить предположения?

— Мы договорились об этом до или после того, как вы лежали на диване с мигренью?

— Я понял, что вы намекаете на мою беспомощность, но в тот день я самостоятельно добрался до больницы.

А потом вернулся в пустой дом. Один. Она понимала, что Алекс намеренно ищет уединения, но такая жизнь казалась ей слишком печальной…

— А как насчет обезболивающего лекарства?

— Я справился.

— Не сомневаюсь, что справились.

Справился. Это звучало так… бездушно. Как будто Алекс обходился в этой жизни минимумом.

«Ты должна знать, что он имеет в виду, Келси». Как раз умение справляться помогало Келси выживать. Но почему же тогда сейчас понятие справляться кажется ей неуместным?

— Так именно с этого момента вы начали писать роман от руки? — спросила она, заставляя себя вернуться к разговору.

— Нет, я всегда писал карандашом. Это началось еще тогда, когда я работал учителем и делал пометки между…

— Вы были учителем? — От удивления она чуть не нажала на тормоз.

— Преподавал английский язык в средней школе.

— Невероятно. — Келси покачала головой.

— Вы не можете представить меня учителем?

— Честно говоря, нет. — Келси вообще не могла представить, что Алекс общается с людьми, не говоря уже о преподавании подросткам.

— Я недолго преподавал. Я больше интересовался написанием собственной книги, чем изучением произведений Диккенса. Но вдохновение не приходит по приказу. — Его губы изогнулись в едва-едва заметной улыбке. По крайней мере, так показалось Келси. — Однажды я написал целый рассказ во время званого ужина.

— Правда? — Вот теперь перед ней был Алекс, которого она могла представить скрывающимся от толпы, с упоением погруженным в работу. — Вчера я напечатала содержимое вашего последнего блокнота, — сказала она.