Кружево-2 - Ширли Конран

Марк вновь протер линзы своего «никона» и сфотографировал убитых, которые лежали в грязи, тесно прижавшись друг к другу, подобно двум спящим детям. Оба были залиты кровью, а у того, что поменьше ростом, поперек лица отпечатался след тяжелого кованого сапога. Сосредоточившись на работе, Марк перестал дрожать.

Он целиком сконцентрировался на том, чтобы изображение получилось как можно четче. Фотографии Марка Скотта можно было передавать во все концы света, и при печати любая деталь оказывалась идеально прорисованной.

Марк прекратил паниковать, как только он увидел, что ракетная установка выпустила первый снаряд. Люди в окопе пытались сровнять с землей огневую точку противника, смутно осознавая, что для них это единственный шанс выжить.

Солдат вставил ракету в пусковое отверстие, и офицер склонился над прибором наводки.

С горы напротив раздался очередной выстрел, и над укрытием вновь пролетел снаряд. Орудие, рядом с которым находился Марк, дало ответный залп.

Марк навел камеру на сосредоточенные лица военных. У них не было шансов покинуть этот окоп живыми, если только им не удастся уничтожить находящуюся в узкой расщелине огневую точку противника.

Прогремел еще один выстрел, и на этот раз с горы напротив ответного выстрела не последовало. Офицер приказал дать еще один залп, и опять никакого ответа.

В знойном воздухе стояли дым и совершенно особенный, характерный только для войны запах пота.

Теперь Марк боролся с захлестнувшим его чувством торжества точно так же, как час назад боролся с паникой. «Спокойнее, спокойнее. Ради Христа, успокойся, будь осторожен, останься живым». Марк не раз видел, как люди вскакивали в восторге, поверив, что вырвались из когтей смерти, и тут же падали, сраженные вражеской пулей. Противник всегда понимал, что его единственный шанс в подобных ситуациях – чужая беспечность.

Молодой офицер приказал своим двум оставшимся в живых подчиненным и Марку ползти, используя каждое укрытие, любую расщелину, пока они не окажутся в безопасности с той стороны горы.

Извиваясь подобно змеям, они пробирались вперед. Когда они были уже достаточно близко от вражеского укрытия, из которого все еще торчал ствол орудия, туда полетела граната.

Осторожность спасла их. Застонав от боли, из расщелины вниз скатился человек. И тут же Марк услышал, как отчаянно застрочил пулемет.

– Попытаемся обойти укрытие сзади, – сказал офицер. – Крыша может быть повреждена взрывом.

Они поползли дальше к другому отверстию в скале и попали в пещеру – одну из многих, соединенных друг с другом лабиринтом прорытых в известняковом грунте ходов. В пещере Марк и его спутники обнаружили обычный ружейный склад бандитов. Около сотни корзин с килограммовыми тротиловыми бомбами, упакованными в целлофановые пакеты, по 24 штуки в каждом. Был еще ящик с взрывателями и корзина с алюминиевыми детонаторами.

Из-за характерной для Сидона чудовищной жары оружие не ржавело, но ничто не могло предотвратить утечку нитроглицерина, поэтому в любую минуту все содержимое пещеры могло взлететь на воздух.

– И что только мы беспокоились? – обратился офицер к Марку на гортанном, но совершенно правильном английском. – Одна сигарета могла бы сделать за нас всю работу.

Это была уже видавшая виды шутка, но для тех четверых, кто уцелел из всего взвода, она показалась верхом остроумия.

Проникающие через отверстия в скале лучи солнца освещали содержимое пещеры. Марк заметил, что надписи на ящиках были сделаны не только латинскими буквами, но и кириллицей. Он вытащил финский нож – единственное оружие, которое носил с собой, и начал вытаскивать гвозди.

Ящик оказался полон русскими «минами-сюрпризами». Пройдя глубже в пещеру, Марк обнаружил корзины с автоматами Калашникова, китайскими гранатами и ракетами для установки «Катюша». Вся эта задняя часть пещеры была напичкана советским оружием, и точно так же, как западное оружие у входа, оно находилось в идеальной сохранности. Марк прошел к тому месту, где все еще, в окружении горы камней и трупов, стояло орудие. Все шестеро убитых были одеты в форму американской армии. Один подавал еще признаки жизни, хотя на месте живота у него зияла огромная, заполненная кровью впадина. Его губы скривились в мучительной попытке заговорить. Умирающий пробормотал несколько слов, и Марк по слуху определил, что это не был арабский язык. Человек был темноволос, с оливкового оттенка кожей, но, вглядевшись пристальнее в его почерневшее от боли лицо, Марк понял, что это латиноамериканец.

– Кубанос? – спросил Марк.

– Si. Viva… re… revolucion! – пробормотал человек.

Четверо убитых оказались кубинцами, у одного на шее висел медальон с портретом Кастро. Двое других, несомненно, были арабами. У одного к запястью был привязан молитвенник на арабском языке.

– Он просил пророка Магомета, чтобы тот научил его руку бить без промаха, – заметил офицер.

– Наемники? – поинтересовался Марк.

– Несомненно, – ответил офицер. – Разведка предупреждала нас, что банды, поддерживающие фундаменталистов, оснащены советским оружием. Неудивительно, что вместе с оружием они отправили сюда и людей.

Офицер приказал оттащить орудие вниз по склону. Потом в расщелину бывшего укрытия полетела граната и все внутри затянуло дымом.

Когда стемнело и зажглись первые звезды, все четверо вошли в ближайшую деревню. На этот раз предосторожности оказались излишними: в деревне был расквартирован отряд королевской армии. Трех военнослужащих и Марка препроводили в штаб-квартиру. Им навстречу вышел юноша в светлом костюме и предложил миску с финиками. Марк устало отодвинул еду.

– Вы будете есть! – раздраженно обернулся к нему офицер. – Пока вы с нами, вы находитесь в моем распоряжении и будете пить и есть, когда я вам прикажу!

Марк извинился. Он действительно забывал обо всем на свете, когда работал, а уж о еде тем более. Его первой заботой было сделать хороший кадр, второй – остаться в живых.

– А теперь мы ляжем спать, – заявил офицер, и Марк послушно растянулся на грязном полу хижины.

На рассвете в деревню прибыл майор Халид, и американскому фотографу предложили место в грузовике, заполненном ранеными. «Веселенькое предстоит путешествие!» – подумал Марк. Потом, к его удивлению, в кузов грузовика влезли две крестьянки, обе в черных паранджах. Они несли на руках девочку лет семи, ноги которой были крепко спеленуты бинтами, как у египетской мумии. Ее, по всей видимости, лихорадило: глаза были воспалены, щеки горели.

Когда грузовик подъехал к госпиталю, Марк стал помогать заносить раненых в здание. А когда, закинув сумку с аппаратурой за плечи, он уже собрался было уходить, его задержали.