Поймай меня, если сможешь - Фрэнк Абигнейл

— Тогда подождите минуточку, — она вернулась на свое место, извлекла из ящика стола карточку размером с квитанцию и вручила её мне. — Просто отдайте любому таксисту перед зданием. Желаю приятного пребывания.

Разрази меня гром, если полученная карточка не была билетом на бесплатную поездку в такси, принимаемым любой конторой биндюжников Майами. Чёрт, да авиаторы живут в пресловутой стране, где текут молочные реки с кисельными берегами, думал я, покидая аэропорт. Я обожал молоко и понимал, что, остановившись в мотеле, окажусь не то что в киселе, а в настоящем малиннике. Зарегистрировавшись под вымышленным именем, вместо адреса я указал «Нью-Йорк, Главпочтамт, до востребования». Взяв карточку, портье мельком взглянула на неё и поставила поверх красную печать «ЛЁТНЫЙ ЭКИПАЖ».

— Выезжаю завтра утром, — предупредил я.

— Хорошо, — кивнула она. — Если хотите, можете подписать сейчас, и тогда утром вам не придётся сюда заглядывать.

— Да нет, подпишу утром. Ночью у меня могут возникнуть кое-какие расходы.

Пожав плечами, она убрала карточку.

В мотеле ни одного сотрудника Pan Am я не увидел. Если они и были возле бассейна, где собралась оживлённая толпа, то ничьего внимания я не привлёк. В номере я переоделся в цивильное и позвонил стюардессе Eastern по полученному от неё номеру телефона.

Она заехала за мной на автомобиле своей приятельницы, и мы прошвырнулись по ночным заведениям Майами-Бич. Никаких поползновений в её адрес я не предпринимал, но мне было не до ухаживаний: успех первой авантюры в роли фиктивного летуна так окрылил меня, что ни о чём эдаком я и не помышлял. А к тому времени, когда начал думать, она уже высадила меня на обочине у «Небесного пути» к отправилась домой.

Выписался я назавтра в 5:30 утра. Когда я вошёл в вестибюль, там был лишь сонный ночной портье. Забрав ключ, он протянул мне счёт за номер.

— А чек не обналичите? — поинтересовался я, подписывая счёт.

— Конечно, удостоверение у вас при себе?

Показав ему удостоверение, я выписал чек на сотню долларов в адрес гостиницы, а он записал на обороте чека вымышленный личный номер с моего поддельного удостоверения и вернул мне его вместе с пятью двадцатидолларовыми купюрами. Доехав до аэропорта на такси, час спустя я уже направлялся транзитным в Даллас рейсом Braniff Air. Диспетчеры Braniff не проявляли ни малейшего любопытства, но пару мучительных минут мне пережить всё-таки пришлось.

Я и не знал, что из Далласа Pan Am не летает, но понимал, что транзитные пилоты всегда должны лететь по делу.

— Какого чёрта тебе понадобилось в Далласе? — мимоходом полюбопытствовал второй пилот. Я лихорадочно подыскивал ответ, когда он мне сам его подсказал. — Чартер, или что?

— Ага, груз, — выдохнул я, зная, что Pan Am занимается грузоперевозками по всему миру. На этом вопрос и был исчерпан.

Ночь я провёл в мотеле, где останавливались экипажи нескольких авиакомпаний, липовым чеком нагрев этот постоялый двор на сотню, и тотчас транзитным рванул в Сан-Франциско. В ближайшие два года я с теми или иными вариациями следовал всё той же процедуре. Modus operandi, он же почерк преступника, как называют это легавые.

Моё мошенничество было, так сказать, готово к употреблению — авиакомпании, мотели и отели сделали всё, чтобы под него подставиться. Разумеется, гостиницы и мотели вокруг столичных или международных аэропортов считали, что делают отличный бизнес, заключая соглашения о предоставлении проживания для экипажа всех, каких только возможно, авиакомпаний, что гарантировало гостиницам минимальную занятость и, несомненно, большинство управляющих полагали, что присутствие пилотов и стюардесс привлечёт к ним и других путешественников, ищущих приюта.

Авиакомпании считали такое соглашение выгодным, потому что гостиницы гарантировали ночлег их экипажам даже во время конференций, выставок и фестивалей, когда номера обычно бывали распроданы. Из многочисленных бесед на эту тему я знаю, что лётным экипажам всегда приходился по душе такой тарифный план, когда счёт за проживание и причитающееся питание выставляли компании, что упрощало их расчёты.

Соглашение о транзитных рейсах между всеми авиакомпаниями мира тоже представляло собой дальновидную деловую практику — не просто взаимную любезность, а систему, обеспечивающую лётчикам максимальную мобильность в экстренных случаях.

Однако надзор, аудит и прочие процедуры контроля над исполнением соглашений и договоров — по крайней мере, в тот период — были слишком расслабленны, небрежны, неуклюжи, а то и совсем не существовали. Вполне понятно, что деятельность служб безопасности аэропортов тоже была сведена к минимуму. Террористические акты и угоны самолётов тогда в моду ещё не вошли. Аэропорты — сами по себе целые города — отличались низким уровнем преступности, и самой распространённой проблемой было воровство.

Очевидно, никто даже не выходил за рамки розовых «транзитных» бланков — разве что в экстренных обстоятельствах — запрашивая подтверждение личности пилота, его bona fides. Формуляр на транзитный рейс представлял собой оригинал и две копии: оригинал отдавали мне в качестве посадочного талона, и в самолёте я отдавал его старшей стюардессе. Я видел, что диспетчер всегда звонил на вышку FAA, чтобы известить её диспетчеров, что в таком-то рейсе на откидном сиденье будет пассажир, но не знал, что копию розового талона отправляли в FAA. Предположительно, третий экземпляр просто оставляли в архивах соответствующей компании. Служащий авиакомпании, подавший заявление в полицию о моих эскападах, предъявил объяснение, казавшееся ему вполне логичным: «Да разве можно предположить, что человек в форме пилота, с надлежащими документами и явно знающий процедуру транзита — обманщик, чёрт побери?!»

Но я всегда подозревал, что большинство посадочных листков, заполненных мной, попросту отправлялись в мусор — и оригинал, и обе копии.

Имелись и другие факторы, увеличивавшие мои шансы на успех. Поначалу я не замахивался на крупные дела, ограничиваясь обналичиванием чеков в мотелях, отелях и в офисах авиакомпаний на суммы до ста долларов, и зачастую мне говорили, что наличных не хватит на оплату чека более чем на 50–75 долларов. Моим ничего не стоящим чекам всегда требовалось несколько дней на дорогу до Нью-Йорка по маршрутам клирингового центра, и когда чек возвращался со штампом «перерасход средств», меня уж и след простыл.

Да и то, что счёт у меня был вполне легальный (по крайней i мере, с виду), тоже способствовало успеху. Банк не возвращал мои чеки с пометками «недействителен», «мошенничество» или «подделка». Их просто-напросто возвращали с пометкой «недостаточно средств для покрытия».