Обольщение красотой - Шерри Томас

Его отклик был яростным. Сбросив одежду, он скользнул руками под ее ягодицы и полностью вошел в нее.

Венеция резко втянула в грудь воздух. Конечно, она была замужем. Конечно, Тони был опытным любовником. Но разве она когда-либо испытывала такие острые ощущения, жаркие и ослепительные, как удар молнии?

— Я все еще… могу уйти? — услышала она собственный голос.

Он вышел из нее и снова вошел.

— Да. — Он продолжал неспешно двигаться, доставляя ей бесконечное наслаждение. — В любой момент.

Венеция прерывисто выдохнула.

— Что вы будете делать, если я уйду?

Лексингтон помедлил, вонзившись в нее.

— Рыдать.

Она не могла не улыбнуться — слегка.

Он схватил ее за волосы и поцеловал.

— Но вы никуда не уйдете.

Он делал с ней ужасные и восхитительные вещи. Раздувая пламя желания, пока она не забыла обо всем, кроме лихорадочной потребности. Наслаждение нарастало, становясь невыносимым, и единственным способом дать ему выход, было кричать и содрогаться в конвульсиях.

— Восемь лет — долгий срок, — промолвил он.

Его рука ласкала ее там, где их тела все еще оставались соединенными. Ощущения были такими чудесными, такими изысканными, что Венеция всхлипнула.

— Мое воздержание короче, несколько месяцев, но начинаю думать, что тоже обходился без этого годами.

Он вышел из нее, а затем с мучительной медлительностью снова вошел. Венеция судорожно выдохнула, сообразив, что он еще не достиг высвобождения.

Его пальцы вернулись к стыку ее бедер, дразня и возбуждая.

— Вы такая тугая и чувствительная, — шепнул он, прикусив мочку ее уха, — что малейшее прикосновение заставляет вас трепетать.

Они надолго замолкли. Кристиан так изучил ее тело во время прелюдии, что малейший контакт вызывал бурю ощущений. Прежде чем дать выход себе, он снова довел ее до вершины. Оглушенная и ослепленная, Венеция тонула в пучине наслаждения, хватаясь за Лексингтона, словно он был единственной надеждой на спасение.

Наконец они затихли. Он лежал на ней, твердый и мощный. Венеция прислушивалась к его тяжелому дыханию, ощущая странную уязвимость, как зажившая рана, с которой наконец-то сняли повязку, открыв ее воздуху, свету и прикосновениям.

«Не думай, — приказала она себе. — Не думай ни о чем. Сколько сможешь».

Глава 5

Раскаты грома стали более отдаленными. Дождь уже не так яростно барабанил по палубе. «Родезия» все еще раскачивалась, но больше не ныряла в непредсказуемых направлениях.

Кристиан перекатился на бок, увлекая за собой баронессу. Ее волосы, прохладные и шелковистые, щекотали предплечье. Ее дыхание, теплое и влажное, обдавало его шею. Ее тело наконец стало расслабленным, почти безвольным.

Он был доволен собой — пожалуй, даже слишком. Для натуралиста не существовало акта, более земного, чем совокупление полов. И все же занятие любовью с баронессой Шедлиц-Гарденберг явилось чем угодно, только не заурядным событием. Наоборот, оно казалось незабываемым, куда более значительным, чем просто начало недельной интрижки.

Кристиан был настолько захвачен головокружительными событиями этого вечера, что даже не вспомнил о предосторожностях. Он, обычно такой скрупулезный в подобных вещах. То, что она оказалась в его постели, было еще одним упущением. В своих связях Кристиан предпочитал устраивать все таким образом, что он мог уйти или остаться, если пожелает. Но в этот раз он предоставил этот выбор баронессе. Она хотела победить свой страх, и это взывало к его чувству галантности.

Он взял прядь ее волос и накрутил на палец.

— Я рад, что вы изменили свое решение.

Баронесса издала неопределенный звук, уткнувшись лицом в его плечо.

Кристиан отпустил волосы, повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы.

— Что заставило вас передумать?

В ответ раздался тот же неопределенный звук, но она снова напряглась — он почувствовал, как она сжала губы.

У него была догадка, почему она не жаждет разговаривать с ним. Наверное, она думает, что он сделал ей предложение шутки ради, и еще не примирилась с тем фактом, что в конечном итоге согласилась.

— В вас есть любопытное противоречие. Вы скрываете лицо, но по вашей походке не скажешь, что вы скромница.

Он не только хочет, чтобы она осталась, он еще и пытается завести разговор — довольно необычно для мужчины, который привык искать уединения после занятий любовью.

— Разве? — промолвила она, почти касаясь губами его щеки.

— У вас горделивая поступь. Не чванливая, разумеется, а твердая и уверенная. Дама, которая путешествует одна, скрывая лицо под вуалью, не может не привлекать внимание, не всегда желанное. Но вы держитесь так, словно вас это нисколько не беспокоит, словно вы привыкли, что на вас глазеют.

Баронесса пошевелилась.

— И вас это интригует?

— Меня интригуют причины, которые стоят за этим. Я спросил себя, может, вы беглянка, и решил, что нет. Вуаль делает вас более чем заметной. Есть, конечно, крохотный шанс, что вы мусульманка, но мусульманки, которые считают нужным полностью закрывать лицо, никогда бы не отправились в путешествие без сопровождения. Что оставляет только две возможности. Либо вы просто не желаете показывать свое лицо, либо в ваших чертах есть что-то крайне необычное.

Она слегка отстранилась.

— Вы имеете склонность к женщинам с увечьями, сэр? Поэтому вы попросили меня стать вашей любовницей?

— Разве я просил вас стать моей любовницей?

— Конечно… — Она умолкла на полуслове.

Когда он сказал, что хотел бы узнать ее лучше, именно она спросила его, не ищет ли он любовницу.

— Когда вы сразу же предположили, будто я хочу переспать с вами, вы ответили на мой вопрос. Женщина с крайне необычными чертами лица отнеслась бы к моему интересу подозрительно. Но вряд ли она тут же обвинила бы меня в похотливых поползновениях. Вы, однако, восприняли как должное, что интерес мужчины к вам лежит в этой области. — Было на удивление легко разговаривать в темноте с этой безликой леди, словно он разговаривал с морем или небом. Кристиан откинул ее волосы назад. — Хотя, если бы я знал, как велико наслаждение, которое вы принесли в эту сделку, я бы преследовал вас с большей настойчивостью.

Должно быть, его попытка объясниться позорно провалилась — или задела ее чувства. Баронесса отодвинулась от него и села на постели.

— Мне нужно идти.

— Не хотите, чтобы я помог вам найти одежду? Она, наверное, разбросана по всей комнате. Боюсь, я был не настолько прилежен, чтобы сложить ее в аккуратную стопку.