Избранники светил (СИ) - Зеленков Василий Вадимович

Позади послышался шорох; лунар резко обернулся и тут же расслабился. Не выживший охотник и не зверь – просто госпожа этих мест пришла принять его работу.

В вечерних сумерках кожа Ракси казалась совершенно черной, серебряный узор – повисшим в воздухе, очерчивающим контуры гибкого тела. За ее спиной виднелись могучие фигуры обезьян, сопровождавших свою королеву.

– Старейшина, – склонил голову Коготь. – Задание исполнено; дети не пострадали, взрослые мертвы.

– Да, я уже видела тела, – кивнула Ракси.

Коготь чуть подался вперед, ожидая оценки его охоты.

– Ты отлично справился, – сладко улыбнулась Безлунная. – Возвращайся в Махаланку; завтра же я допущу тебя в Великую Библиотеку. Сперва, конечно, отдохнешь, и поужинаем вместе.

– С радостью! – отозвался Коготь.

– Вы, – оглянулась Ракси на зверолюдей, – схватите всех.

Тонкая рука повелительно указала в сторону лагеря. Коготь, уже шагнувший в лес, замер, недоуменно оглядевшись.

– Старейшина?

– Что тебя удивляет? – изогнула бровь Ракси.

– Вы же хотели, чтобы они ушли?

– Нет-нет, – поправила Безлунная, улыбаясь. – Я хотела, чтобы взрослые умерли; они мне бесполезны и неинтересны. Дети же… дети – дело другое. Им в Махаланке всегда рады, хотя я и предпочитаю тех, что помладше.

– Вы хотите взять их к себе? – озадачился Полнолунный. Кажется, где-то на Севере такая традиция была… или там брали рабами?

– Конечно, – подтвердила Ракси и добавила: – На стол.

Когтю показалось, что он ослышался. Взгляд его вонзился в безмятежное лицо Безлунной, натолкнулся на ее веселую улыбку.

– Это моя пища, Коготь Славы, – пояснила Ракси, не оставляя простора воображению. – Я очень тебе благодарна; мои неуклюжие подданные вечно умудряются убивать детей при таких нападениях. Вот когда они ударили по племени, от которого это – последние остатки, решившие прятаться у меня под носом… эти дети сбежали, а остальных мои глупцы убили или тащили так, что те не дожили до Махаланки. А я не люблю уже мертвой плоти. Вообще-то, как и сказала, я предпочитаю совсем маленьких – возрастом где-то до полугода. Они нежнее всего. Но в последнее время мне захотелось слегка разнообразить стол, попробовать что-то покрепче.

Спокойный рассудительный тон настолько не вязался со смыслом сказанного, что мир вокруг на мгновение почудился Когтю дурным сном, иллюзией. Не может же она говорить такое! Не может же…

– Ты тоже отведаешь, если захочешь, – великодушно разрешила Ракси. – Твоя добыча, в конце концов. Советую печень; у таких молодых смертных она еще ничем не испорчена. Сердце, прости, я никому не уступлю – слишком уж вкусное.

Она улыбнулась, обнажив острые белые зубы; с внезапным холодом, пробежавшим по спине, Коготь подумал, что титул «Королевы Клыков» Ракси заслужила вовсе не главенством над обезьяньими племенами.

– Это… это же невозможно! Это…

– Это моя земля, – напомнила Ракси. – Я давно установила здесь закон.

Обезьянолюди уже медленно и осторожно пробирались сквозь чащу, разворачивая сети. Полнолунный, окончательно осознав происходящее, порывисто дернулся в их сторону, желая остановить охотников, потом обьясниться с…

Могучий удар обрушился на его голову. Земля рванулась навстречу, и сознание мгновенно покинуло лунара.

Очнувшись, Коготь со стоном оторвал голову от земли. Спасибо силе Возвышения – не болит, да и череп всегда был крепким…

– Синкарл! – позвал он; элементаль вынырнул из кустов рядом. – Сколько я лежал?

– Полчаса, не больше, – сообщил дух. – Но они детей повязали за пять минут и всех увели; наверное, уже на подходах к Махаланке.

У Когтя чуть не сорвалось с языка «что ж ты ничего не сделал?!», но он вовремя понял глупость мысли. Что элементаль при своей невеликой силе мог сделать? Хорошо еще, что его в родной стихии не заметили.

Лишивший его сознания удар, казалось, заодно прояснил мысли. Все происшедшее виделось и осознавалось кристально ясно, и Коготь лишь скрипнул зубами, понимая, как же просто и легко Ракси его использовала.

Его родное племя было малочисленным и детей, способных вырасти в новых воинов или хозяек, там ценили. Каждый взрослый отдал бы жизнь, защищая ребенка; это лунар впитал еще до Возвышения, еще до нового имени – и теперь в сердце кипела ярость, смешанная с горем и болью. Он сейчас сам нарушил главный закон своего бывшего народа, обрекая младших на смерть!

Усилием воли Коготь сумел отбросить навалившееся ощущение вины. Как учил наставник: сосредоточиться на цели, только на ней, прочь все сомнения!

– Пойдем, – решительно сказал лунар. – Может, еще успеем.

– Не понял, – удивился Синкарл.

– Успеем их вытащить оттуда до того, как Королева Клыков «поужинает», – объяснил Полнолунный, шагнув к темным деревьям.

– С ума сошел? – Синкарл забежал вперед, свесился с ветки. – Ты даже не знаешь, где дети!

– Уверен, что знаю, – отозвался Коготь, ускоряя шаг. – Я у входа в город видел здоровенный пустой загон; почти наверняка они там.

– А если нет? – Синкарл скользнул по ветвям следом.

– Тогда будем думать на месте.

– Будем? – выделил слово элементаль.

– Да, – лунар оглянулся на спутника. – Ты ведь мне поможешь?

Синкарл задумался на несколько секунд, и безнадежно махнул лапой.

– Ладно. Помогу, тут же и моя вина есть. Только план составим, пусть и на ходу.

Коготь не ошибся: деревянный загон и в самом деле оказался предназначен для пленников. Самим выбраться из него было непросто: у входа застыл страж-горилла, а река была не так близко, чтобы из-за шума воды он не услышал попыток вскарабкаться по бревнам.

Самого лунара, скрывшегося сейчас среди деревьев, он не пугал. Зверолюди Возвышенным не противники, тем более один на один.

Он медленно скользнул вперед, приготовившись к короткой схватке и пока что скрываясь. Вот обломок стены, отбрасывающий густую тень… вот куст… теперь хватит одного лишь броска, чтобы добраться до гориллы…

И мягкий мелодичный голос, которому очень шли звонкие слова неборечи, произнес:

– Ты все-таки не унимаешься, Коготь Славы. Похвальная настойчивость.

Лунар резко выпрямился, обернувшись.

Ракси снова застала его врасплох; то ли она выступила из-за зданий, то ли скрыла себя и десяток обезьян в свите ныне сброшенной иллюзией. Королева Клыков сочувственно улыбалась Когтю, и тому показалось, что все повторяется – снова он пришел в сияющий город, снова встречает хозяйка этого города…

Но теперь все выглядело иначе.

Королева Клыков – у Когтя больше не поворачивался язык назвать ее «старейшиной» – была все так же безумно соблазнительна и привлекательна. Но теперь по ее подбородку текла кровь, а глаза сияли тихим безумным пламенем; тонкие длинные пальцы небрежно сжимали аккуратно отрезанную маленькую руку, от которой Безлунная только что оторвала зубами кусочек мяса.

Она… уже успела? Или это из прежних… запасов?

– Похищать у меня еду? – произнесла Ракси, по-прежнему на языке Севера. – Это удивительная дерзость, Коготь Славы. Прямо-таки неуважение.

– Это не еда! – выдохнул Полнолунный. – Это люди… дети!

Ракси скользнула вперед, оказалась совсем рядом, почти касаясь тела лунара скрытыми повязкой сосками, улыбнулась.

– Ты без малейших колебаний убил взрослых, – заметила она, – а теперь защищаешь тех, кого они опекали? Как непоследовательно. Мне даже не верится.

– Это иное, – сквозь зубы ответил Коготь. – Взрослые суть взрослые, они могут защищаться. Их смерть – все равно моя ошибка, мой грех… но губить или бросать детей – гораздо хуже.

– Принципы? – усмехнулась Безлунная, отходя в сторону; она глянула на загон и повернулась к нему спиной. – Человеческие принципы. Ты еще не понял, что Возвышение уносит их, как ветер – листья?

– Этого я никогда не пойму и не захочу понимать, – твердо ответил Полнолунный.

– А я-то надеялась на ученика, – печально покачала головой Ракси. – Тебе ведь осталось немного до посвящения в чародейство.