Кружева надежды и любви - Анна Безбрежная

— Все ли хорошо у графа и графини Бингер? — осведомилась грудным голосом леди Онсвок.

— Спасибо, они в добром здравии, графиня.

— Как леди Алианора? Не услышим ли мы вскоре долгожданную новость о ее помолвке? — продолжала расспросы миледи.

— О нет, в ближайшее время, по словам моей сестры, этого точно не предвидится, — усмехнулся, сверкнув сапфирами глаз, Рой.

— Надеемся, лорд Бингер, вы вскоре появитесь в свете уже с молодой женой, — сказал, лукаво покосившись на меня, лорд Онсвок, отчего я задохнулась, хотя и постаралась никак не выказать своего замешательства от резанувших меня до глубины души слов.

— Все может быть, лорд Онсвок. Всему свое время, — перестав улыбаться, сказал Рой, и как-то сразу его лицо окаменело.

— Желаем вам приятного вечера, лорд Бингер. Мисс Рассел, — кивнув, прощаясь, скользнул по нам взглядом граф, графиня лишь улыбнулась Рою, не посмотрев на меня, и пара удалилась.

В ложе я была напряжена, сидела думала о встрече с графской четой и пыталась осознать, куда меня завели отношения с Роем. Чистота моих помыслов и вера, что любовь может все преодолеть, все социальные преграды, столкнулась с миром, где правят только условности, статус, деньги и власть. Материальный мир побеждает духовный, а любовь рушится под гнетом обстоятельств и обязательств перед высшим светом, долгом и родом. Я надеюсь, что моя жизнь, мои мечты не столкнутся со всем этим, а Рой видит во мне не только сиюминутное развлечение, и как истинный рыцарь сможет построить мост через реку предрассудков и поведет меня в страну истинных, искренних помыслов и желаний, где мы воссоединимся навсегда, а нити любви свяжут наши сердца, заставив их биться в унисон до конца наших дней.

— Эмили, с тобой все в порядке? — участливо спросил Рой, садясь поближе и ласково поглаживая мои пальчики, отчего у меня тепло разливалось по всему телу.

— Да, Рой, все хорошо, — заверила я, решив посмотреть, как будут развиваться наши отношения в дальнейшем. Тем более Рой вел себя учтиво и ничего лишнего, кроме поцелуев, лёгких поглаживаний и нежных касаний себе не позволял. Я видела, он уважает меня как девушку, решившую хранить свою честь, и верила, что плохо он со мной никогда не поступит.

— Сейчас начнётся концерт, и, надеюсь, он тебе понравится, моя дорогая.

А я, чувствуя сильные теплые руки, обхватившие мою кисть, погрузилась в звуки чарующей музыки.

Фортепиано и завораживающая скрипка в симфонии Альбертино рисовали в моем воображении мир древней Эмирии. Прекрасная Авея и могучий воин Ирнак полюбили друг друга, но отец девушки не захотел одобрить их брак, как ни уговаривала, как ни плакала бедная влюбленная. Ирнак всего лишь солдат, а Авея дочь богатого Эмирского купца, не пара он, говорил ей отец и закрыл дочь в стенах дома. Чтобы разлучить их, он подкупил военачальника, и тот отправил Ирнака в дальний трудный поход, в неизведанные дикие земли, в дебри лесов, где страшные звери размером в два человеческих роста охраняют несметные богатства в пещере высоко в горах. Отряд справился со всеми трудностями и добыл клад, но потерял большую часть воинов. Выжил и Ирнак, с доблестью, славой и почестями он был встречен в городе, узнала об этом Авея, бросилась со всех ног к возлюбленному. Но когда подошла к нему и захотела взглянуть в такие родные глаза, отказался поворачиваться к ней мужчина. Девушка плакала и умоляла, так хотела обнять своего ненаглядного, но Ирнак стал прогонять ее, однако она все же убедила его повернуться, и Ирнак сделал это.

С изумлением увидела она изуродованное шрамами лицо и тело суженого, охнула и не знала, что вымолвить, тяжело стало Ирнаку, бросился он прочь, намереваясь спрыгнуть со скалы, — нет для него больше надежды, не нужен он больше любимой. Но Авея догнала его и закричала:

— Ирнак, я тебя люблю, слышишь?! Мне неважно, как ты выглядишь. Ты не это тело, я приму тебя любого! Я же люблю твое сердце и душу. Не бросай меня, Ирнак!

И слились влюбленные в первозданном таинстве, самом сладком и жарком, несущем наслаждение и негу слияния двух тел воедино.

Несколько дней и ночей провела Авея с Ирнаком, а потом пришла к отцу, сказав, что беременна от своего любимого. На что отец ответил:

— Не мне судить, а Богам. Если дали ребенка, значит, брак благословлен ими, — и разрешил пожениться.

Так и были преодолены смелой девушкой и отважным парнем все препятствия на пути друг к другу, и жили они, радуясь каждому дню, что отвела им жизнь, подарив счастье любить и быть любимым.

В конце, когда музыка перестала литься, а перед глазами все еще стояли счастливые лица Авеи с Ирнаком, Рой вдруг подал мне платок и ласково улыбнулся. Я же растеряно на него посмотрела и поняла, что плачу! Это слезы радости за влюбленных, которые обрели долгожданное счастье, а их легенда как нельзя лучше олицетворяли мой вызов, мой путь к обретению нашего общего будущего с Роем.

Когда мы вышли из концертного зала и направились к экипажу, я порывисто сказала:

— Спасибо, это было так чудесно!

— Это ты чудо, Эмили. — И, склонившись ко мне, жаркими губам виконт надолго прильнул к моим устам, а руки нежно обняли за талию, прижав к сильному телу.

Глава 6

В это время на противоположной стороне улицы в экипаже за темной бархатной шторкой зло блеснули черные глаза и хищно стали раздуваться ноздри. А потом раздалось:

— Ах вот ты с кем связался, Рой! С нищенкой и отбросом? Решил испачкать нашу фамилию в грязи? Зря ты так… И тебе, охотница за богатством, не повезло… Очень не повезло… — злобно протянула леди Алианора и, стукнув по стенке кареты, резко бросила кучеру: — Вези в поместье, и побыстрее!

* * *

Леди Алианора, гневно стуча каблучками по паркету из мербау и тиса с затейливым наборным рисунком, носилась из стороны в сторону в малой гостиной родового поместья графов Бингеров, заламывала руки и, раскрасневшаяся от гнева, пересказывала леди Маргарет Бингер увиденную ей возле филармонии сцену.

— Мама, ты представляешь, он целовал ее! Прилюдно! И так на нее смотрел… Сразу стало понятно, что это не простая однодневная интрижка!

Ее сиятельство Маргарет Бингер сидела в мягком уютном кресле, в густых волосах цвета воронового крыла поблёскивали лунным серебром седые пряди,