Атака мертвецов - Рагим Джафаров

– Ты не уйдешь, сюда едет наряд. Веди себя хорошо и от вышки я тебя уберегу. – Во дворе, будто в подтверждение его слов, завизжали тормоза, захлопали двери машины. Паренек зажмурился на секунду.

– Нельзя мне сдаваться. Высшая мера, так или иначе. Миша, в наручники полковника. – Старший лейтенант посмотрел на начальника, тот кивнул и повернулся спиной.

– Глупость делаешь, не пропустят тебя, даже с заложником. – Голос Адонина был по прежнему твердым и спокойным.

– А я попробую. Миша, на пол. – Старлей лег на живот.

Полковник стал спускаться по лестнице, пацан прихрамывал следом. Снизу послышался топот, несколько человек спешно поднималось по лестнице.

– Назад, у него заложник, всем покинуть здание! – Кричал старший лейтенант, судя по тому, как глухо звучал его голос он по-прежнему лежал на полу. Шаги затихли, потом снова зазвучали, но теперь они удалялись.

– Ничего, господин полковник, если хорошо себя вести будете, я вас отпущу. – Голос пацана дрожал, рука с револьвером дрожала.

– Ты никогда отсюда не выйдешь, пока не поздно, положи оружие. – Они продолжали спускаться, оставалось пройти два этажа, когда за спиной паренька что-то скрипнуло. Он резко развернулся, но не успел. Из открывшейся двери в него выстрелили. Пуля пробила горло и вошла в спину полковника, оба рухнули на пол.

Михаил, услышав выстрел, вскочил на ноги и опрометью кинулся вниз по лестнице. Ему открылась ужасная картина. В одной, быстро расползающейся луже крови, лежал и чертов пацан, и полковник Адонин. Если первый хрипел и хватался за горло, будто пытаясь остановить кровь, то второй пытался подняться на ноги, но ему сильно мешали скованные руки. Адонину помогал оперативник, но они оба скользили в крови.

– Да кто так стреляет!? Чуть меня не угробил! Сними с меня эти кандалы! – недовольство было вполне объяснимым.

Миша присел над парнишкой, стараясь не наступить в кровавую лужу. Взял оброненный им револьвер и три раза выстрелил. Два раза в оперативника, один раз в полковника.

– Если скажешь, где золото, то останешься жив, сейчас врачи и пострашнее раны латают. – В подъезд, судя по звукам, уже вбежали сотрудники политического отдела. Паренек кивнул.

Михаил вернулся домой к утру. Паренька увезли врачи. поговорить с ним получится не скоро. Личность его установить не удалось, никаких документов у того не было. Зато продвижение по службе, которое он устроил себе своими же руками, не могло не воодушевлять. Но капитан был бы дураком, если бы просто радовался, в городе действительно непростая ситуация. Тем не менее он провел пол ночи не в раздумьях над этой проблемой, а в чтении писем, которые нашел в сумке у паренька.

– Ты вернулся, расскажи, ты нашел его? – Мать не спала. Последнее время она вообще не спит. Постарела разом лет на десять.

– Он больше не опасен. Есть еще одна новость. Налей чаю. – Капитан Сеченов тяжело опустился на стул.

– И что же это за новость? – старуха суетилась у плиты.

– Он искал не твое золото, что логично. Золото, которое прислали когда-то тебе, это все состояние Андре Тирера. В свое время ему не удалось изыскать способ доставить золото тебе. Он просто продал все, что у него было. Судьба немецкого золота мне неизвестна, но паренек что-то знает. Как только он придет в себя я узнаю где оно. Я пересмотрел невероятное количество писем, но боюсь, чтобы перечитать все уйдет немало времени.

Михаил проснулся от телефонного звонка. Взглянул на часы, едва сорок минут проспал. Аппарат раздражающе звенел и в ближайшее время прекращать сие действие явно не планировал. Миша рывком поднялся, протер глаза тыльной стороной ладони и зашлепал босыми ногами к телефону. Около аппарата уже стояла его мать, она передала ему трубку и повернулась было в сторону кухни, когда зазвонил дверной звонок.

– Черт знает, что с утра творится! Капитан Сеченов у аппарата! – Старуха тем временем открывала дверь. Миша повернулся посмотреть на утреннего визитера.

– Ефрейтор Вильзский, товарищ капитан, паренек то умер! – в этот самый момент мать вскрикнула и неловко повалилась на спину. В дверном проеме с пистолетом в руке стоял тот самый человек в черной шинели. Миша просто прыгнул в сторону. Пуля ударила ровно в то место, где он был секунду назад. Не будь капитан проворнее его голова разлетелась бы как арбуз. Паренек держал в руке ТТ. Миша рванул в комнату и буквально влетел в нее. Еще одна пуля прошла над головой. Капитан схватил свой пистолет и прижался к стене. Он долго вслушивался, но не слышал ни звука. Спустя минуту услышал неясную возню, видимо мать пришла в себя. Наконец капитан набрался смелости и выглянул из-за дверного косяка, это стало роковой ошибкой. пуля прошила дверной косяк и вошла ему в глаз. Раздался еще один выстрел, женщина, возившаяся у двери затихла. Человек в черной шинели отправился на поиски сумки.

6

Ночной вокзал жил своей жизнью, всюду сновали местные пройдохи, суетились лоточники. Тут и там слышались крики восхваляющие пирожки. По перрону среди прочих шагал человек в черной шинели. Вещей у него не было, только сумка через плечо, да и та больше напоминала офицерский планшет. Он шел в толпе других приехавших, но будто бы отдельно. Стоптанные сапоги мерно стучали по перрону, левая рука прижата к планшету, правая делает широкий взмах. Человек в черной шинели вышел на привокзальную плошать и закурил. Покрутил головой, пытаясь понять, куда ему двинуться дальше, и уверенно зашагал к одному ему известной цели. Через двадцать минут он уже курил напротив двери, в которую долго стучался, но не получил никакого результата. Он ждал, просто ждал, когда хозяин квартиры придет домой. Паренек смотрел в окно, курил и брезгливо морщился глядя на заплеванный пол подъезда. Если бы сейчас его видел кто-то из тех, кому он приносил письма, то человек этот несказанно удивился бы изменениям, произошедшим в этом молодом человеке за месяц. Ровно месяц назад он доставил последнее письмо, после чего пропал из города. Ни политический отдел, ни воры ни милиция, никто так и не смог найти его. Щеки его ввалились, скулы четко выделялись на обветренном лице. Глаза будто провалились и теперь злобно зыркали исподлобья. Он постоянно хмурился и иногда брезгливо морщил нос.

Шесть часов ожидания принесли свои плоды. Мимо него прошла молодая девушка, мимолетно окинув его подозрительным взглядом, после чего подошла к той самой двери и принялась искать ключи.

– Скажите пожалуйста, Александра Рубцева тут живет? – паренек спрыгнул с подоконника, и подошел к хозяйке квартиры.

– Нет, уже лет пять точно. А вы кто? – Голос у девушки был приятный, но очень усталый.

– Я посыльный, а вы не знаете, где она теперь живет?

– Она умерла.

– Соболезную. Думаю, тогда я передам это письмо вам. – Он полез в свою сумку, долго рылся в ней, наконец протянул девушке пожелтевшее от времени письмо.

– Спасибо, конечно, но это ни к чему. – Она взяла конверт и стала его разглядывать.

– Как вас зовут? – Серо-стальные глаза паренька буквально врезались в ее лицо.

– Настя, а вас как? – Он подошел к ней ближе, за ее спиной была дверь, отступать ей было не куда. Человек в черной шинели уперся рукой в дверь и наклонился к самому ее лицу.

– Послушай Настя. Будь хорошей девочкой. Впусти меня в квартиру, я просто осмотрюсь там, а ты в это время почитаешь письмо. Хорошо? – Последние слова он говорил уже прикоснувшись лбом к ее лбу.

– Да, я все поняла, вы меня не убьете? – Голос ее дрожал, а руки так сжимали ключи, что пальцы побелели.

– Если ты все сделаешь правильно, то нет. Давай, Настенька, открывай дверь.

Девушка быстро развернулась, ключ никак не попадал в замочную скважину, отчего становилось страшнее с каждой секундой, а руки тряслись все сильнее. Когда она была на грани отчаяния, рука паренька уверенно обхватила ее руку. Настя вздрогнула и хотела обернуться, но побоялась. Она чувствовала его совсем рядом, за спиной. Его рука уверенно, но не грубо направила ее ручку, наконец, ключ вошел в замочную скважину. Лязгнул замок.

Они вошли в просторный коридор. Хозяйка привычно зажгла свет.

– Слушай меня внимательно Настя. Дверь запри и иди в ванну. Там читай письмо вслух, громко, так, чтобы я слышал. Прочитаешь до конца, начинай сначала. И так тридцать раз. Понятно? – Она быстро закивала.

– Тридцать раз считая первый или не считая? – Паренек ошарашенно уставился на нее.

– Давай не считая.

– Тогда это тридцать один раз! – Она пошла по коридору, видимо к ванной. Паренек удивленно покачал головой, ухмыльнулся и не разуваясь пошагал следом. Он свернул в первую попавшуюся комнату. Это оказалась спальня.

Здравствуйте, любимая моя, Александра Николаевна!

Я безмерно скучаю по Вам, все время вспоминаю Ваши синие глаза. Здесь так не хватает мне Вашей ласки. Наверное, так не пристало говорить офицеру, да еще и в военное время, но это правда. Все, чего я хочу сейчас, это немного нежности. Завтра состоится суд, от исхода которого зависит моя судьба. Я думаю меня расстреляют. Я раньше и не думал о том, что смерть – это навсегда.