Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи - Ларри Найвен

За ним вошел Луи, все время держа на виду меч.

Он закрыл крышку над койкой и нажал кнопку. Койка превратилась в огромное непрозрачное яйцо. Внутри его время останавливалось до момента выключения статического поля. Если бы корабль столкнулся с антиматерией, то даже корпус «Дженерал Продакто» превратился бы в облако ионов. Но находящийся в статическом поле кзин остался бы невредим.

Все это выглядело как какой-то магический танец, но цель была совершенно реальна. Кзин имел причины для захвата корабля. Тасп ничего не изменил. И поэтому следовало действовать так, чтобы шансов у кзина выполнить желаемое не было.

Луи вернулся в кабину пилота.

— Входите, — позвал он Несса и Тилу.

И через сто часов они оказались за пределами Солнечной системы.

5. Розетка Кемплерера

Гиперпространственная математика полна всяческих аномалий. Одна из аномалий находится вблизи каждой достаточно большой массы в эйнштейновом пространстве. Вне этих аномалий корабли могут двигаться со скоростью, большей чем скорость света. Если они попробуют преодолеть барьер скорости света, находясь внутри аномалии, — они погибнут.

«Счастливый случай», удаленный от Солнца на восемь световых часов, находился за пределами окружающей его аномалии.

Луи By пребывал в невесомости.

Все его мускулы напряглись, он стоически боролся со спазмами, и ему казалось, что его желудок в любой момент вывернется наизнанку. Но все это, к счастью, скоро должно было окончиться.

К тому же страшно хотелось летать.

Он летал много раз, хотя бы во Внешнем Отеле — прозрачном, громадном шаре, в котором не ощущалось силы тяжести. Отель кружился по окололунной орбите. Здесь, если бы Луи хоть раз посмел взмахнуть руками, он наверняка разбил бы что-нибудь необходимое.

Солнечную систему они покинули с гравитацией в два «g». Почти пять дней Луи работал, ел и спал в своем кресле-койке. Несмотря на все удобства кресла, он чувствовал себя грязным и непричесанным. Проспав за пять дней пятьдесят часов, он все же испытывал крайнее утомление.

Небо глубокого космоса почти не отличалось от того, что можно увидеть с Луны. Только в направлении юга Галактики светила ясная звезда — Солнце.

Луи дотронулся до рукоятки управления, и звезды передвинулись под его ногами.

— Двадцать семь, триста двенадцать, тысяча, — такие координаты продиктовал ему Несс, прежде чем он замкнул над ним крышку его койки. Это были координаты флота кукольников. Только сейчас Луи понял, что указанное место не находилось на пути к Магеллановым Облакам. Кукольник соврал.

— Однако, — подумал Луи, — ведь это было двести световых лет отсюда. Может, они решили уходить по прямой, чтобы потом, уже находясь вне Галактики, направиться к Облакам. Благодаря этому они могли бы избежать столкновения с космическим мусором: пылевыми облаками, скоплениями водорода, остатками комет.

Собственно говоря, это не имело большого значения. Луи установил координаты и, как пианист, поднял руки над клавиатурой.

Удар пальцев.

«Счастливый случай» исчез.

Луи старался не смотреть на прозрачный пол. Некоторых это зрелище сводило с ума, другие переносили его безо всяких проблем. Предыдущий пилот «Счастливого случая» принадлежал, вероятно, ко второй категории.

Луи внимательно глядел на детектор массы, прозрачный шар, находящийся над пультом, из середины которого выходили светящиеся голубые линии. Детектор, несмотря на недостаток места, был больше обычного. Луи откинулся в своем кресле, наблюдая небесные линии.

Они изменялись, медленно передвигаясь по поверхности шара. Это было необычно и действовало угнетающе. При обычном гиперпространственном полете линии оставались без изменения целыми часами.

Палец Луи держался на кнопке аварийного выключения двигателей.

Миниатюрная кухонька-плита угостила его ароматным кофе и какой-то холодной закуской, распавшейся у него в руках, демонстрируя слои мяса, сыра и каких-то листьев. Эта плита уже сто лет тому назад требовала ремонта.

Линии на детекторе массы стали шире, поползли быстрее и исчезли на верху шара. Снизу появилась еще одна очень широкая линия с размытыми краями.

Луи нажал кнопку.

Под его ногами появилась неизвестная красная звезда-гигант.

— Слишком быстро! — с раздражением проворчал Луи. — Слишком быстро! С нормальными двигателями можно контролировать датчик массы раз в шесть часов, а здесь я не могу отвести от него глаз.

Луи посмотрел на кроваво-красный диск.

— Проклятье! Мы уже покинули известный космос!

Он повернул корабль так, чтобы можно было увидеть звезды. Под его ногами двигалось незнакомое небо. Потом появилась та же красная звезда. Луи слишком приблизился к ней, и теперь ему предстояло ее обогнуть.

Это происходило на девяностой минуте полета.

Еще через девяносто минут корабль снова выскочил из гиперпространства.

Корабль выплеснуло в открытый космос.

Луи заблокировал рычаги и, наконец, смог позволить себе расслабиться.

— Ох, глаза у меня, как вареные луковицы.

Он отстегнул ремни и повис в воздухе, потирая левую ладонь. Три часа она была в напряжении, и теперь он ее почти не ощущал.

Под потолком висели гимнастические снаряды. Через несколько минут с их помощью ему удалось размять мышцы, но он по-прежнему чувствовал себя очень усталым.

Разбудить Тилу? Он с удовольствием поболтал бы с ней. Да, это хорошая мысль. В следующий раз он тоже возьмет в полет девушку. В статическом поле, разумеется.

Однако сейчас он воспринимал себя как труп столетней давности, лежащий в неудобной позе. Сейчас собеседник из него никудышный…

Ох, не надо было брать ее с собой. Конечно, для него это неплохо. Казалось, что его роман с Паулой Черенков получил счастливое продолжение. Но она…

В ней было что-то поверхностное. Это не только из-за возраста. У Луи были приятели разного возраста, и некоторые из молодых отличались глубиной чувств. Они могли страдать, как будто страдание составляло неотъемлемую часть их жизни. Может, и на самом деле это было так.

Тила не могла сочувствовать, сострадать чужому горю.

В то же время она воспринимала чужое наслаждение, реагировала на него и сама становилась его причиной… Она была прекрасной любовницей. До боли открытая, свежая, чувственная как кошка…

Однако все эти черты характера были не нужны в этой экспедиции.

Жизнь Тилы протекала счастливо и беззаботно. Два раза она влюблялась, и оба раза она первая принимала решение о разлуке. Никогда ей не приходилось оказываться в по-настоящему стрессовой ситуации, она еще не испытывала глубокой обиды. При первой встрече с опасностью она наверняка впадет в панику.