Вой - Евгений Юллем

— Да куда уж дольше…

— Вы, Истиславовичи, упертые, как бараны. Родовая черта.

— Ну полоскание мозгов не есть моя любимая процедура, — сказал я. — Хотя я ее и прекрасно освоил.

— Тогда пойдем, — старик встал из кресла.

— Да я как бы… — оглядел я себя. Костюм был явно неподходящим.

— За одежду не беспокойся, там она тебе не понадобится.

— Уже волнуюсь, — сказал я. — Испытываю трепет…

И осекся, увидев строгий взгляд волхва. Ну вот, и пошутить нельзя…

— Пойдем, — поманил меня волхв и двинулся в коридор.

Он остановился у двери, ведущей к лестнице в подвале.

— Спуск крутой, будь осторожнее, — он открыл дверь и сделал шаг по ступенькам.

Я лишь качнул головой. Меня лестницей не напугаешь. Даже такой деревянной и скрипучей.

А вот дальше было веселее — лестница оканчивалась у другой двери, побольше и помассивнее. Не зря, видимо, старик сделал здесь стену, перекрывавшую доступ.

Волхв поколдовал немного у двери, снимая охранные плетения, затем взялся за ручку.

— Готов?

Странный вопрос. Готов, и что?

— Ничему не удивляйся, потом объясню, — он толкнул дверь и прошел вперед.

Я сделал шаг за ним…

— Это еще что такое? — я аж обомлел от открывшегося передо мной зрелища.

— Я же говорил, ничему не удивляйся, — и волхв заговорщицки подмигнул мне. — Заходи, не стесняйся!

Глава 9

Странные бывают домовладельцы, со странными понятиями о комфорте. У кого-то баня со всеми профессиональными параметрами, кто-то джакузи посреди комнаты ставит. С подвалами та же ерунда, от ферм по выращиванию травы или грибов до садомазо-притонов и пыточных, все зависит от буйной фантазии заказчика.

Но то, что было в подвале у Радомира, я и представить себе не мог, фантазии бы не хватило. Капище. Самое настоящее капище, фотки которого я видел еще в школьных учебниках по истории Руси.

Подвал был довольно глубоким, до первого этажа было метра четыре или поболе. Стены обшиты тесаными деревянными кольями, образующими как бы частокол вокруг капища, на них были выжжены символы рунического алфавита. К тому же по ним змеились плетения охранных и сигнальных заклинаний, неярко светясь в Волховском взоре. Вокруг были расставлены идолы славянских богов, на первый взгляд — абсолютно аутентичные, из потемневшей от времени древесины. И по размеру они как раз чуть-чуть не доходили до потолка. В центре стоял каменный алтарь — нет, чистый, без следов чего-либо криминального. А вот традиционного костра не было, да и плохая это идея устраивать кострище в подвале. Каким бы святым не был огонь, угореть от него или спалить дом можно и им.

— Капище? — озвучил я вслух свои наблюдения.

— Место силы, — поправил меня Радомир. — Здесь можно проводить обряды, которые не требуют большого участия и вмешательства богов.

— Богов? — опешил я.

Нет, конечно, я знал, что боги иногда посещают этот мир, но… Хотя что тут говорить, с их аватарами я уже сталкивался. Чего стоит та же Черская, обретшая вечное пристанище в сиворицкой дурке.

— Ну да, — спокойно подтвердил Радомир. — Именно их. А вот отправимся мы с тобой сейчас в то место, в котором подобные ритуалы и проводят. Не беспокойся, богов мы призывать не будем, но кое-что я тебе покажу, расскажу и помогу. Ты мне доверяешь?

— Не особо, — хмыкнул я.

При всем нашем будущем «добровольном сотрудничестве» уж чего-чего, а веру оставим богомольным старушкам, как говорил Великий Комбинатор. Тут собственной девушке веры нет, как оказалось, а дедуле волхву, заварившему всю эту кашу, и подавно. Нет уж.

— Неважно, — легко согласился волхв. — Поверишь. Может быть.

— Посмотрим, — неопределенно ответил я.

Волхв щелчком пальцев зажег масляные светильники, озарившее капище неверным пляшущим светом и начал нараспев читать молитву на старославянском. Честно говоря, я не вникал в то, чего он там бормочет. Этот язык нам преподавали еще в школе как факультатив, для тех, кто собирался идти по пути обрядовой волшбы. Ну тема не моя, я его так, знал середина на половину.

— Возьми меня за руку, — сказал волхв, когда пламя свечей стало больше похоже на мечи джедаев. Я подчинился.

— А теперь закрой глаза, и почувствуй. Лови эти ощущения.

Я послушно закрыл глаза и тут же появилось ощущение, словно я прорываю какую-то мембрану. Я открыл глаза…

Ну и местечко выбрал волхв для своей прогулки. Напомните мне в следующий раз, чтобы я подальше от таких экскурсоводов держался, Сусанин нервно курит в сторонке.

Место, куда мы каким-то образом переместились, выглядело очень странно. С одной стороны — вроде как среднерусская равнина, а с другой… Солнца нет, это было первое, на что я обратил внимание. Серая пелена облаков вместо голубого неба, а освещение такое, какое бывает при солнечном затмении — ни день и ни ночь, сумерки, но странные такие, какие-то неправильные. Видимо, из-за такого света пожухлая трава под ногами была какой-то серой, а лес неподалеку с реликтовыми деревьями-гигантами чернел темно-зеленой, почти черной, листвой.

— Где мы? — спросил я.

— Это Лядь. Междумирье между Явью и Навью, двумя мирами. Через него проходят души, лишившись своего физического воплощения, чтобы пересечь огненную реку Смородину и попасть из Яви в Навь.

— Неприятное местечко, — поежился я.

Как от места, так и смысла его слов. К тому же вопреки распространенным свидетельствам про переход души через белый светящийся тоннель к райским вратам, это место ну никак небеса не напоминало.

Я окинул себя взглядом. Да, этого я не ожидал. Вроде и прикид не менял. На мне была полотняная рубаха и такие же портки, а на ногах — лапти. Радомир же был одет более богато, и не босой — на нем были юфтевые сапоги традиционно лубочно-картинного красного цвета, сандал для покраски здесь был видимо в ходу. Добавлял аутентичности и волхвий посох в руках.

— Не бойся, — усмехнулся Радомир, заметив, как я недоуменно оглядываю себя. — Это только здесь. Мы здесь в виде ментальной проекции, той самой души. И одеты мы можем быть как угодно, главное — соответствие. Мне положено по рангу.

— И здесь ранги…

— А как же? А вот оберег не снимай, он показывает, что ты здесь в гостях, а не мертв и направлен на путь в Навь.

То-то мне что-то мешало… Я скосил глаза. Точно, Звезда Руси из белого металла, на аутентичном шнурке висевшая на шее.

— Ну что, пойдем? — предложил Радомир и сделал приглашающий жест рукой.

Я только кивнул и последовал за ним.

Да, это место точно не для живых. Уж очень неуютно я себя здесь чувствовал. К тому же звуков, кроме наших шагов, я не слышал никаких — ни хотя бы завалящего чирика какой-нибудь пташки, ни стрекотания кузнечиков или жужжания пчелки…

В чаще раздался шум и треск, и на поляну вылезло нечто. Упс, а вот и песец. Хотя это никакой не песец, а черный котяра, плавными движениями подкравшийся к нам и вставший на нашем пути. Эта разожравшаяся до размеров саблезубого тигра скотина выглядела до омерзения реально. Горящие желтым адским огнем глаза, клыки размером с мою руку, лапы толщиной уже даже не с мою ногу с кинжалами когтей… Твою же мать…

— Брысь, гаденыш! Пшел вон, скотина, своих не узнаешь? — замахнулся посохом Радомир.

Котяра обиженно прижал уши, и в его взгляде проскочило разочарование.

— Хвост оторву, зараза! — и волхв шагнул вперед, видимо намереваясь врезать посохом адское создание по откормленной, лоснящейся черной шерстью заднице.

Котяра с обиженным мявом прыгнул с нашего пути и, дав по газам, исчез в лесной чащобе.

— Побежал другую жертву себе искать, — сказал Радомир.

— Что это было? — я непроизвольно сглотнул слюну.

— Это? А, это кот Баюн, — Радомир перехватил посох. — Одна из тварей междумирья. Обожает пугать свежие души, особенно гонять их до Смородины. Очень, говорит, забавно смотреть, как они через огненную речку прыгают в ужасе.

— Он еще и говорит? — я выпучил глаза.

— Даже заболтать может. Это же сказочник еще тот.

— И много тут таких?

— Есть немного. Это же междумирье. Особенно бойся тех, что о двух ногах. — сказал Радомир досадливо, но уточнять не стал.

Мы углубились в лесную чащобу. Да, это было похоже на те реликтовые корабельные леса под Питером, которые еще чудом сохранились. Так, петляя между древесных стволов мы пришли туда, куда меня изначально и вел волхв.

На огромной поляне стоял древний скит, каким я себе его и представлял. Огромный частокол из заостренных отесанных